Александра Торн - Поединок страсти

— Я никак не могу снять боль. Не позвонишь ли ты доктору Вильямсу? Попроси его приехать. Кажется, мне нужны средства посерьезнее, — Хэнк слабо улыбнулся.

Дельта попыталась улыбнуться в ответ, но вместо улыбки у нее на глазах выступили слезы. Если Хэнк просит вызвать доктора, значит, ему действительно тяжко. Неужели конец так близок?

— Я позвоню ему, пока ты завтракаешь.

— Хорошо. И не говори Кэйт.

Двадцать пять лет постоянных секретов дали о себе знать. Дельта почувствовала, что больше так не может. Она вытерла слезы и отрицательно покачала головой.

— Я не буду ничего скрывать! Кэйт твоя дочь!

— У нее и так слишком тяжелые времена!

— Если бы Кэйт знала, она, безусловно, чаще оставалась бы дома и меньше разъезжала с Байроном.

— Ты говоришь так, будто это для нее развлечение. Ты же знаешь, как важен для нее Аутбэк.

— Ты боишься, что слишком мало для нее значишь?

— Ты это о чем?

— Пять месяцев назад ты боялся, что Кэйт снова уедет. Теперь ты боишься, что Аутбэк слишком для нее важен… Кэйт все еще пытается заслужить твою любовь. Разве ты не видишь этого? И единственный путь, который, как она думает, ей доступен — Аутбэк.

— Как бы она попусту не растратила свою жизнь и жизнь Команчо, так же, как я когда-то растратил твою и свою.

— Любовь невозможно растратить, — Дельта покачала головой.

— Но она может быть слепа. И никто не знает этого лучше, чем я.

— Нам необходимо объяснить это Кэйт, — с уверенностью заключила Дельта.

Шум города едва проникал за столетние кирпичные стены особняка сенатора Моргана. Этот старинный роскошный дом в центре города он считал своей последней остановкой на пути в Белый дом.

— Если ты позволишь, дорогая, — сказал сенатор, поднимаясь из-за обеденного стола, — я займусь делами в офисе.

Он подошел к жене, поцеловал ее в затылок, как того требовала старая семейная традиция, заведенная с самого дня свадьбы, и прошел в свой кабинет, не проронив более ни слова.

Как только Блэкджек закрыл за собой дверь и остался один, переполнявшие его чувства выплеснулись наружу. Черт бы побрал этих демократов! Черт бы побрал эти перевыборы! Будь проклят Точиги! К дьяволу Детвейлера! Слов нет, как надоела ему эта Кэйт Прайд!

Вместо того чтобы сосредоточиться на делах штата, сенатор все больше и больше погружался в размышления о Пансионе Прайдов. Он, член самого влиятельного законодательного органа в мире, он собирается баллотироваться на пост президента, но он не в состоянии уговорить девчонку продать ранчо.

Хотя сенатор знал, что лучше не высовываться лишний раз, жажда информации заставила его взяться за телефон. Взглянув на часы, он уселся за письменный стол и набрал номер Кэйт.

— Добрый вечер, дорогая моя, — произнес Блэкджек приятным баритоном, когда она подняла трубку. — Я только что подумал о тебе. Как вы там, справляетесь?

— Очень мило с вашей стороны, что позвонили. У меня все нормально, папа тоже не жалуется.

— Я беспокоюсь за него. Ведь мы же старые друзья. Не перестаю думать и о тебе. Знаю, как должно быть трудно с Аутбэком. Ну и кашу ты заварила, девочка! А что с финансами? Боюсь, мой друг слишком пожадничал. Я о процентах и о сроке погашения займа.

— Если принять во внимание нынешнюю финансовую ситуацию в Техасе, то не думаю, что это жадность.

— Значит, ты не сомневаешься в успехе Аутбэка?

— Абсолютно. Я хотела бы, чтобы вы сегодня утром были с нами, сенатор, когда мы объезжали ранчо, — сказала Кэйт. — Постройки практически завершены. Но главное, конечно же, животные.

— Животные? Какие животные? — Почему он никогда не слышал об этом от Детвейлера?

Вслушиваясь в ее торопливый ответ, Блэкджек мрачнел с каждой секундой. Если у Кэйт действительно все идет по плану, то она ни за что не откажется от своей затеи. Неужели его планы рухнут? Эта мысль ударила сенатору в голову, как пунш.

Если бы только ему не случилось узнать о Пансионе Прайдов. Если бы только удалось найти в Хилл Кантри хоть какую-нибудь альтернативу. Если бы его финансовое положение не было столь плачевно! Но никакие размышления о том, что было бы, не возникни это «если», не могут изменить ситуации. Сроки поджимают. А значит, необходимо сделать так, чтобы Прайды потерпели неудачу, и как можно скорее.

Блэкджек рассеянно дослушал Кэйт и, положив трубку, погрузился в размышления о том, что надо предпринять в первую очередь. Девчонка всего лишь пешка в большой игре, тем более когда речь идет о его личных интересах. И потом Хилл Кантри не помешает вложение иностранного капитала. Ему еще потом спасибо скажут…

Надо позвонить Детвейлеру.

— Почему ты не сказал о том, что на ранчо Прайдов прибывают партии экзотических животных? — даже не поздоровавшись, спросил Блэкджек.

— Я думал, что это не так уж и важно.

— Что значит «не важно»? Кэйт Прайд почти у цели, Аутбэк скоро откроется, а ты говоришь «не важно»! Черт побери, у тебя все в порядке с головой?!

— Я выполнял все твои инструкции! Ты хотел, чтобы я наблюдал за Кэйт Прайд, и я наблюдал! Ты никогда не просил меня наблюдать за ранчо, — Детвейлер был явно раздражен.

О боги! Да этот мужчина просто идиот! Блэкджека затрясло от злости на Детвейлера. Но нельзя слишком нажимать на этого кретина. Пока, во всяком случае, он единственный, кто может помешать Кэйт Прайд.

— Извини, старина. Ты абсолютно прав. Но с этого вечера твоя задача изменяется. Забудь о девчонке. Сделай так, чтобы проект Аутбэка никогда не был осуществлен. Справишься?

— Я не совсем понял. Ты хочешь, чтобы я ее убрал?

— Ради всего святого, это же дочь моего лучшего друга! Надо изменить тактику, попробуем загнать ее в угол. Для начала подумай, как избавиться от животных. Думаю, для человека с твоей выучкой и талантом это дело плевое. Ты будешь настоящим героем, если Прайды продадут ранчо.

— Понял, сенатор, будет сделано.

— Я рассчитываю на тебя. И еще, что бы ты ни собрался сделать, помни, я должен оставаться вне всяких подозрений.

После того как Блэкджек повесил трубку, Детвейлер еще долго не мог прийти в себя. Сенатор просто убил его, сказав, что сам узнал о прибывшей партии экзотических животных. Не мог же он признаться Блэкджеку в том, что со времени инцидента в «Сауз Стар» приходится скрываться от добройг половины города. Он даже обрил голову, отпустил бороду и надел темные очки. Ему оставалось только молить Бога, чтобы снова не попасться на глаза шерифу.

В комнате было темно, только в углу беззвучно работал телевизор, но Детвейлер даже не взглянул на экран. Его воображение рисовало картины будущих подвигов. План. Нужно составить план. Поскольку нельзя оставаться в городе, необходимо подумать о месте следующей стоянки. Детвейлер задумчиво потер заросший подбородок. Внезапно его осенило. Черт побери! Он знает, что делать!

Кэйт проснулась в три часа ночи. Ей казалось, будто где-то поблизости потрескивают дрова в камине. Она лежала в постели, недоумевая и пытаясь понять, что бы это значило. Похоже, горели загоны, куда только недавно определили новую партию животных.

Боже! Как она сразу не догадалась! Кто-то пытается напугать животных! Выскочив из своей спальни, Кэйт помчалась в комнату Невилла. Она была так перепугана, что даже не отдавала себе отчета в том, что не одета.

— Черт побери, в чем дело? — воскликнул Байрон, обращая на ее наготу внимания не больше, чем она сама.

— Понятия не имею. Надо выяснить это как можно скорее, — ответила Кэйт в то время как они сбегали бок о бок по ступеням, по дороге натягивая одежду. Спустившись вниз, Кэйт едва не выбежала во двор босиком. И только в последнее мгновение задержалась и сунула босые ноги в первые попавшиеся ботинки.

— Ты куда? — закричала она вслед Байрону, побежавшему в офис. — Машина не там.

— Нужно взять ружье, — не оборачиваясь ответил он:

Кэйт остановилась у запертых ворот, позабыв в панике, что их стали запирать на ночь после того случая в кафе. Недолго думая, она отперла ворота, затем села в свою машину и включила мотор. Вскоре появился Байрон. Он бежал к воротам, сжимая в одной руке ружье в другой — фонарь.

— Поехали, — крикнул он, быстро запрыгивая в машину на заднее сиденье «кадиллака».

Они быстро добрались до загона, но было уже поздно. Треск догорающих деревьев почти утих, паника, царившая в загоне, достигла своего апогея.