После тихого разговора он вернулся.
— Это мой ординарец, мне нужно идти. Можешь прочитать записку.
Кьюби взяла листок.
«Роте капитана Полдарка проследовать к Брен-ле-Конту и встретиться там с майором Картаретом, который укажет место для бивуака на ночь.
Генерал-квартирмейстер Уильям де Ланси».
— Дорогой, — произнесла она.
— Да, милая. Мне нужно идти. Мы всё равно не попали бы на бал. Военные обладают необъяснимой способностью портить все удовольствие в самое неподходящее время.
Кьюби попыталась удержать внезапно брызнувшие слёзы.
— Вернись к воскресенью, — беспечно сказала она, — позовём гостей на обед.
— Разумеется! Я скажу старине Бони. И правда, дорогая, ты останешься в Брюсселе, как примерная жена, и не думаю, что тебе стоит волноваться о французах. Но если... если вдруг что-то пойдет не так, без колебаний обращайся к мистеру и миссис Тернер или Криви в Антверпене. Ты отвечаешь не только за себя, но и за нашего малыша. Если понадобится, увези его за море, а я догоню тебя позже.
— Я буду себя беречь, если и ты сделаешь то же самое.
— В детстве я дразнил Клоуэнс, и она злилась и кидалась в меня камнями. С тех пор я отлично научился уворачиваться от снарядов.
Он начал одеваться. Снаружи раздавались трели флейт и горнов. В наступающих сумерках звук казался меланхоличным.
— Сандерс тебя ждет?
— Да. И несомненно зевает. На марше будет много сонных солдат.
Кьюби наблюдала за ним, ее глаза выглядели темнее обычного, а сердце сжали холодные тиски страха.
— Интересно, чем сейчас занят отец, — сказал Джереми. — Вот он — настоящий военный по характеру, не то что я. Но он будет страшно раздражен, сидя в Вердене, если узнает, что предстоит сражение за Брюссель.
Кьюби начала одеваться.
— Что ты делаешь?
— Ох, спать ещё слишком рано. Я провожу тебя, потом разведу огонь и сварю немного кофе.
Джереми посмотрел на луну.
— Отличная погода для сражения.
Когда, наконец, он был готов и Кьюби убедилась, что он ничего не забыл, Джереми обнял ее и поцеловал — сначала в лоб, потом в кончик носа и в губы. После бурной любви всего час назад поцелуй был воздушным и невинным.
— До свидания, Кьюби.
— До свидания, паренек. Возвращайся поскорей.
— А как же. Как раз к обеду. Попрошу ускорить наступление.
Андре не появился на рассвете, он пришел, только когда с горячих душных небес уже полыхало солнце — высокий неряшливый мужчина, напомнивший Россу торговца, подкинувшего его, когда сломался дилижанс на обратном пути из Осера.
Он почти полчаса разговаривал с Кохуном Грантом, а потом Грант сел за стол и написал записку, которую бельгиец забрал.
Затем он обратился к Россу:
— Вероятной угрозы на дороге в Монс больше нет. Бонапарт с войсками пробил брешь в обороне Шарлеруа, и пруссаки отступили. Может, Веллингтон успеет перегруппировать войска — если послание дойдет к вечеру, у него появится двадцать четыре часа. Андре помчится в Брюссель во весь опор, чтобы доставить его вовремя.
— А вы?
— Я поеду в Намюр, у меня там два друга-роялиста. Они поддерживают контакт с одним из генералов Наполеона. Добытые сведения я прошу вас доставить в штаб Веллингтона, где бы он ни был к этому моменту. Это опасная миссия, но именно этого вы и хотели.
— Вы поедете в Намюр днём?
— Это три часа в одну сторону. Французской армии сейчас есть чем заняться. Но если меня схватят, то я не вернусь, и вы об этом узнаете. В таком случае позаботьтесь о себе. Марсель или Жюль будут под рукой. Здесь есть еда, можете взять ее с собой. До темноты вам приведут хорошую лошадь.
— Когда я пойму, что вы уже не вернётесь?
— Дайте мне время до захода луны.
— Не по нраву мне такое длительное бездействие, — сказал Росс, — я могу помочь чем-то здесь или в окрестностях?
— Насколько хорошо вы говорите по-французски? С явным акцентом, не правда ли? Вы окажете больше помощи, ничего не предпринимая. Полежите. Поспите. Скоро вам будет чем заняться.
Погода стояла жаркая и душная, время едва тянулось. Марсель и Жюль вскоре оставили Росса наедине с лошадью. Почти всё время он проводил в амбаре. Крыша частично обвалилось, и через дыры в потолке солнечные лучи попадали на пол, основательно заросший сорняками, которые с удовольствием их принимали. Лошадь щипала траву в углу. Дважды сквозь приоткрытую дверь Россу чудилась отдаленная канонада.
Он не знал, в Лондоне ли еще Демельза. Росс получил от нее только одно письмо, на тот момент она решила поселиться в его прежних комнатах и намеревалась задержаться на несколько недель. Сейчас она наверняка в Корнуолле, вместе с отважной миссис Кемп, не по годам развитой Беллой и невозмутимым Гарри. Вот Джереми — это другой вопрос. Ему придется сражаться. В армии он отслужил уже ровно год, но еще не участвовал в сражении. Как неопытный прапорщик, он может остаться в резерве. Основное бремя несут на себе бравые ветераны Пиренейских войн.
Грант сообщил, что Веллингтону катастрофически не хватает опытных вояк; максимум десять тысяч — его прежние солдаты, изгнавшие французов из Испании. В наспех собранной армии очень много неопытных юнцов-англичан. Для Джереми все зависит от везения. Не подобает кормить себя ложными надеждами. Одно успокаивает, что до женитьбы Джеффри Чарльз пережил практически все самые жестокие сражения в ходе Пиренейских войн, благополучно ушел в отставку на половинное жалованье. Боже, а если Бонапарт победит в сражении? Бельгия отойдет ему, Союз против него распадется, Австрия во избежание краха вновь посадит на трон императрицу и их сына, даже Испанию снова могут завоевать. Хватит ли Англии еще на одну войну?
Хватит ли ей сил решить даже внутренние проблемы? По прочтении двух полученных экземпляров «Таймс» Росс тут же вспомнил жаркие споры в Палате по поводу билля о зерне. Его место там, чтобы выразить гневный протест, а не служить мелкой пешкой в международной игре.
А другое его дитя, Клоуэнс, благополучно живет в Пенрине. Как Росс ни старался, но так и не смог заставить себя полюбить зятя. Было что-то наигранное в кипучей энергии и бодрости Стивена; тот был настолько откровенным и общительным, что никто и не пытался узнать его получше. Но Клоуэнс знала, скорее всего, она знала его лучше всех, умела отличать подлинную откровенность от слегка нарочитой. Само собой, физическое влечение влияет на женское восприятие, но все же Клоуэнс прямолинейна и честна, вряд ли бы она вышла замуж за кого-то недостойного.
Слишком много ожиданий. Ведь это естественно, что тесть и зять питают друг к другу легкую неприязнь. А что тогда он испытывает к невестке? В прошлом году ее помолвка с Валентином Уорлегганом разбила Джереми сердце, и Росс чуть ли не возненавидел девчонку и весь жалкий род Тревэнионов. Когда помолвку разорвали — не она, а Валентин! — именно он, Росс, посоветовал Джереми отправиться в замок Каэрхейс и каким-нибудь образом забрать девчонку; схватить и увезти, заставить глупую и нерешительную девицу принять решение. Джереми его послушал — и вот блестящий результат. Но тем не менее, Росс испытывал по отношению к невестке противоречивые чувства.
По крайней мере, она покорила Демельзу. Та писала, с какой добротой Кьюби отнеслась к ней в Брюсселе. И она ждет ребенка. Что ж, наверное, уже пора ему стать дедом!
Он ненадолго заснул.
День клонился к закату. Росс перевернулся на соломе и сел, заметив в дверях человека.
Когда тот вышел на свет уходящего солнца, Росс понял, что это Андре. Он придерживал раненую руку, откуда текла кровь.
Андре вошел, бухнулся на стул и произнес что-то непонятное.
— Вы говорите по-французски? — спросил Росс, поднявшись с соломы.
— Где полковник Грант?
— Поехал в Намюр. Скоро вернется. Вы ранены?
— Ерунда. Всего лишь царапина от пули. Везде стреляют и просто повезет, если не схлопочешь пару штук, хоть они и предназначены для другого. У вас есть вода?
Росс протянул ему фляжку. Там оставалось немного, и Андре допил остатки.
— Вы успели доставить послание? А теперь возвращаетесь обратно?
Андре искоса посмотрел на него.