В дверях гостиной сразу возник секретарь, словно подслушивал за дверью. Хирург и Власов поднялись и вслед за ним пошли к выходу.
В очередной день, отведенный для свиданий, заключенный Башун уныло сидел на нарах, обхватив бритую голову руками, и никого не ждал, когда глазок на двери камеры приоткрылся, и голос надзирателя объявил:
— Костыль, к тебе пришли. Чтоб через пять минут был готов!
Не успел он привести себя в порядок, как дверь камеры открылась, и в нее вошел высокий и массивный конвойный. Его напарник остался стоять снаружи, а верзила быстро обыскал Башуна и, повелев заложить руки за спину, вывел его в коридор. Между двумя конвоирами он проследовал через анфиладу внутренних переходов тюрьмы, миновал множество постов, где перед ними, звеня ключами, отпирали решетчатые двери, пока не достиг помещения, предназначенного для приема посетителей. Как он и ждал, в комнате свиданий сидел Хирург, приветственно помахавший ему рукой.
— Ну, Костя, могу тебя обрадовать, — бодро сказал он, когда Башун занял свое место напротив него за стеклянной перегородкой, — дело сделано! Уже подписан договор, и скоро начнем действовать. Все вышло так, как мы планировали!
— Мне-то какая от этого радость? — мрачно бросил ему бывший сокамерник. — Я, что ли, из тюряги смогу в этом участвовать? — повысил он голос закипая.
— Погоди расстраиваться! Остынь! — как всегда, вовремя осадил его Хирург. — Сначала выслушай, что скажу. Конечно, не открытым текстом, — он сделал знак глазами, — но ты меня поймешь.
«Неужели у Седого что-то вытанцовывается? — подумал Башун, и в душе у него вновь вспыхнула надежда. — Скорее бы, а то я здесь загнусь!»
— Тогда не тяни резину, Серега, говори, что хотел! — поторопил Башун. — Сам понимаешь, что мне невмоготу!
— А для чего же я к тебе пришел? — укоризненно взглянул на него Хирург. — Наберись терпения и внимательно слушай!
Бросив быстрый взгляд по сторонам, как бы проверяя, наблюдают за ними или нет, он сообщил:
— Как тебе обещал, условием своего участия в деле я поставил работу в паре с тобой, и Седой это принял. Он уже сделал все, что необходимо.
«Хотелось бы знать что? Но Серега, конечно, сказать не может», — мысли Костыля заметались. Вслух же он только коротко спросил:
— А когда это будет?
— Ты знаешь, что твое дело уже передано в суд? — не отвечая на его вопрос, со значением посмотрел на него Фоменко.
— Знаю, а что? — не понял Костыль. — Когда еще он состоится!
— Очень скоро! Так что, готовься. — Хирург снова бросил взгляд по сторонам. — Вот тогда все решится!
— На суде, что ли? — все еще не понимая, сделал кислую мину Костыль.
— Немного раньше, — зло процедил Хирург.
Поскольку Башун молча уставился на него, туго соображая, он сжалился над другом и добавил:
— Ладно, не ломай себе голову, Костя. Тебе сообщат, что и как. Очень скоро!
— Если так, то у меня будет просьба, — не веря и в то же время желая поверить в долгожданное освобождение, пробормотал Башун.
— Говори, я все сделаю! — заверил его Фоменко.
— Подыщи мне на всякий случай какую-нибудь надежную хату. А то мне некуда податься. Ты же знаешь, — напомнил ему Костыль. — Я рассказывал, когда сидели.
— Нет вопроса! Сегодня же этим займусь, — бодро заявил Фоменко и, бросив взгляд на настенные часы, закруглил разговор:
— Ну все, держи хвост пистолетом! А пока прощевай, наше время вышло.
«Значит, Седой не обманул. Братвой уже все подготовлено, — допер все-таки Костыль, шагая между конвоирами назад в камеру. — Конечно, они найдут способ передать, что мне надо делать».
Вернувшись со свидания с Костылем, Сергей Фоменко был удивлен, застав дома свою сожительницу Софу. Торгуя на загородном мелкооптовом рынке, она, как правило, возвращалась оттуда поздно, и ему часто приходилось ждать ее дотемна. Софа была явно расстроена, и причина этого оказалась простой: она потеряла работу.
— Представляешь, Сержик? Этот чернож…й козел, мой хозяин, просрочил аренду, и у нас отобрали контейнер. И когда Москву избавят от этих азеров? Все рынки захватили! — она аж кипела от злости. — Деньги гребут лопатой, а за аренду платить им душа не позволяет. До того жадные!
— Нехорошо, Софочка, ругать своего работодателя, хоть и бывшего, — обняв, шутливо укорил ее Фоменко. — Ведь признайся: неплохо на нем руки погрела.
Однако его юмор до нее не дошел, и он в утешение добавил:
— Не горюй! Скоро тебе совсем работать не придется. Бабки на меня сами с неба будут падать. Ей-ей!
— А до этого зубы на полку положим? — всхлипнула Софа, высвобождаясь из его объятий. — Пойдем на кухню, я тебя покормлю! Голодный, небось?
«Пожалуй, нам на руку, что моя подруга сейчас без работы, — осенило Сергея, когда, сидя напротив и глядя на ее хмурое лицо, он с аппетитом уминал жареную картошку со свиной тушенкой. — Вот Софу-то и надо пристроить в какой-нибудь приют, и тогда с оформлением медицинской липы у нас будет все в ажуре. Баба она смышленая и с этим делом справится!»
Прожевав, он сыто откинулся на стуле и, как бы размышляя, сказал:
— А тебе так уж хочется, Софочка, снова надеть на себя ярмо? Может, стоит немного передохнуть?
— Нет уж! Не привыкла я сидеть сложа руки, — отрицательно покачала головой Софа. — Буду искать работу!
— Ну что же. Думаю, смогу тебе помочь, — бодрым тоном произнес Фоменко. — Нам для дела надо взять шефство над приютом для бездомных, и туда понадобится человек, — туманно объяснил он, не раскрывая всех карт. — Тебя устроит такая работа?
— Мне это без разницы. Лишь бы платили побольше! — беззаботно ответила Софа. — Надеюсь, не г…но выносить за бомжами?
— Что ты, как можно? — рассмеялся Сергей. — Ты там будешь вроде начальства.
Он вспомнил о поручении Костыля и сказал:
— Ладно, Софочка, успокойся: без работы ты не останешься. Все у нас будет о’кэй! Лучше скажи, — бросил он на нее веселый взгляд, — нет ли у тебя симпатичной подруги, которая захотела бы приютить у себя подходящего мужичка?
— Представь себе, есть, причем самая лучшая, — повеселев, ответила Софа. — Но вот вопрос, подходящий ли у тебя мужичок?
— А квартира у нее отдельная? Семья большая? — заинтересовался Фоменко.
— Квартира у нее своя, двухкомнатная. Недавно купила, — охотно переключилась на более приятную тему Софа. — Живет, сколько ее знаю, одна с маленькой дочерью. Говорит, что развелась с мужем, — усмехнулась она, — но, думаю, врет.
— Это почему же? — заинтересовался Сергей.
До чего же неискренна женская дружба! Софа весело на него посмотрела и не без ехидства объяснила:
— Ты бы ее видел! Уж больно здоровущая баба. Наверное, такого калибра, что найти по себе никого не может. И меня просила познакомить с кем-нибудь, — и насмешливо добавила: — О ком будут хорошие отзывы.
— А почему я ее не знаю, раз она твоя лучшая подруга? — удивился Сергей.
— Потому и не знаешь, что вполне бы ей подошел! — рассмеялась Софа. — Ни с кем делить тебя, даже с лучшей подругой, я не собираюсь!
— Напрасно опасаешься, — в тон ей шутливо заверил Фоменко. — Я тебя, такую шуструю, ни на кого не променяю! Тем более на бабу-лошадь!
Софа с сомнением окинула его взглядом, но объективности ради сказала:
— Положим, не такая уж она лошадь. Просто крупная, дородная женщина, — и уже более серьезно поинтересовалась: — Так что, думаешь, управится с ней этот твой мужичок?
— Уверен! Можешь рекомендовать, — заверил Сергей. — Невысокого роста, но силен! Накачан, как тяжелоатлет.
— Так у них вся сила уходит в мышцы, — усомнилась его умудренная личным опытом сожительница. — И потом он, наверное, ниже ее ростом!
— Ну и что с того? В постели сравняются, — цинично ухмыльнулся Фоменко. — А насчет калибра не сомневайся: у него подходящий!
Снова став серьезным, он спросил:
— Ну а чем занимается эта твоя подруга, и как ее зовут? Чувствую я, что их свадьба состоится.
— Зовут ее Катериной. Она заведует детдомом и живет припеваючи. Всегда шикарно выглядит. Как видно, немало имеет, обжимая сиротинок, — не скрывая зависти, сплетничала Софа. — Вот только на мужиков ей не везет.