Не будь сейчас такого ветра и дождя, пожалуй, она взобралась бы на парапет и полюбовалась морем. Демиан Берк говорил, что пристань примерно в миле отсюда: быть может, ее удастся разглядеть даже сквозь пелену дождя?

Элли пошла дальше, надеясь найти подземелье, о котором он упоминал. Обошла, кажется, весь замок, но не нашла ни неприметного люка в полу, ни лестницы, ведущей куда-то вниз. Может быть, вход в подземелье – в цитадели? Что ж, тогда ее исследования подождут: у Элли не было ни малейшего желания лезть в логово Принца-Демона!

Она бродила по замку, кажется, уже много часов, когда, свернув в очередной коридор, наконец обнаружила долгожданные признаки жизни. Здесь на стене трещал и чадил факел, закрепленный в медном кольце, а из приоткрытой двери сочился аппетитный аромат съестного.

Элли заглянула внутрь. Масляная лампа освещала уютную кухню с медной и оловянной утварью на полках и открытым шкафом с разносолами в углу. Одну стену целиком занимал огромный каменный очаг. Там стояла миссис Макнаб: склонившись над очагом, она помешивала поварешкой какое-то варево в большой кастрюле. Слуга по имени Финн ел, сидя за длинным столом, и отсвет лампы блестел у него на лысине.

Заметив Элли, он поспешно вытер подбородок рукавом и, вскочив со скамьи, отвесил ей глубокий старомодный поклон.

– Ваша милость! Никак вам что нужно?

Повернулась и миссис Макнаб с деревянной поварешкой в руке.

– Ох, миледи! Входите же! А я-то уж думала, что с вами стряслось? Хотела даже послать Финна посмотреть, не свалились ли вы в море?!

Тепло очага неодолимо притягивало Элли к себе. Только сейчас она поняла, что совсем замерзла, а пальцы ног, кажется, превратились в ледышки. Она потерла руки и протянула их к огню.

– Бррр! Я просто осматривала замок. И только сейчас осознала, как же здесь холодно!

– Бедная моя овечка! – сочувственно поцокав языком, проговорила миссис Макнаб. – Должно быть, продрогли до костей! Присаживайтесь, сейчас я вам налью чего-нибудь тепленького!

Скоро Элли уже сидела за столом, блаженно сжимая обеими ладонями кружку обжигающего чая. Заметив, что Финн взял со стола свою тарелку и встал с ней у очага, она обратилась к нему:

– Пожалуйста, сэр, не вставайте! Я вовсе не хочу прогонять вас из-за стола.

– Ну нет, не пристало мне сидеть рядом с леди!

– Какие глупости! Передо мной никто никогда не стоял. И рядом со мной как раз есть местечко для вас. – Когда он уселся, Элли добавила: – Кстати, не знаю, сообщил ли вам об этом мистер Берк, но вообще-то я не леди Беатрис. Я ее кузина, мисс Элоиза Стратем. Боюсь, ваш хозяин похитил не ту женщину.

Финн обменялся взглядом с миссис Макнаб, а затем его морщинистое лицо с кустистыми бровями осветилось широкой плутоватой улыбкой.

– Слыхали вчера, только не знали, можно ли этому верить. А теперь… неудивительно, что лэрд все утро на нас шипел да огрызался, ни дать ни взять загнанный барсук на охоте!

Миссис Макнаб присела на скамью рядом с Финном и вытерла лицо передником.

– Сохрани нас святой Андрей! Может, хоть это нашего лэрда чему-то научит. Ведь говорила я ему, что эта затея ничем хорошим не кончится! Говорила, верно, Финн?

– А как же, милая! – ответил Финн и, наклонившись к ней, чмокнул в пухлую розовую щеку. – И не один, а много раз, да так, что он не знал, куда от тебя деваться! Кому, как не мне, знать, как ты умеешь читать морали!

Теперь удивилась Элли.

– Так вы женаты? Но ведь у вас разные фамилии!

– Вовсе нет, я Финн Макнаб, – ответил он. – А хозяин вам не объяснил? Неудивительно: он болтать не мастер. Всегда таким был, помню, еще бороду не брил, а уже слова от него не допросишься.

Элли наклонилась к нему с чашкой чая в руках; эти слова возбудили ее любопытство.

– А вы служили его родителям?

– Нет, мисс, родителей у него не было. Я с хозяином познакомился в Итонском колледже. Был там прислугой – а он был просто мальчишкой, одиноким и несчастным, которому были очень нужны друзья.

Ни семьи, ни друзей? Несчастный одинокий мальчишка? Воображение мгновенно нарисовало ей маленького Демиана Берка: спутанные черные волосы, острые черты, угрюмый взгляд… Ну нет, даже если Уолт его обижал – наверняка Берк сам был виноват! Небось из-за своей грубости и нелюдимости ни с кем не мог ужиться!

– А каким он был в детстве? Таким же мрачным и злым, как сейчас?

– Лэрд вовсе не злой человек! – возразила миссис Макнаб. – Бывает крутенек иногда, это верно, но всерьез никогда живой души не обидит.

– Гхм! – кашлянул со своего места Финн. – Милая моя, ведь ее милость может судить лишь по тому, что видит!

– Я знаю, что он не любит моего кузена Уолта, Уолтера Гривза. Они учились вместе. Вы помните Уолта?

– А как же! – понимающе кивнул Финн. – Этакий рыжий крепыш, повсюду ходил со своей бандой.

– Бандой?

Финн ответил не сразу, размешивая варево у себя в тарелке оловянной ложкой.

– Не хочется дурно говорить о вашем кузене, мисс. Но из песни слова не выкинешь: он со своими дружками задирал всех, кто был помладше да послабее!

Это совпадало с тем, что рассказывал ей сам Демиан Берк. Но Элли хотелось узнать больше.

– Ваш хозяин сказал мне, что мой кузен украл у него какой-то ключ. Это случилось в первый школьный год?

– Точно так. Тогда-то, можно сказать, мы с лэрдом и познакомились.

– Так вы были этому свидетелем? – с нетерпеливым любопытством спросила Элли. – Если не возражаете, я хотела бы узнать эту историю целиком!

Он помолчал немного, затем кивнул.

– Ежели хотите, слушайте. Было это в канун зимы. Вижу я как-то раз, как эта компания выбегает из-за жилого корпуса: все болтают, смеются, и видно, что страх как собой довольны. Едва они ушли, я сразу поспешил туда – и что же? Вижу там молодого хозяина: форма на нем порвана, и лицо все в крови. – Финн издал скрипучий смешок. – Не больно-то он обрадовался, что его нашли в таком виде! Уже тогда гордый был – сущий чертенок! Скорее умер бы, чем стал просить помощи. Я велел ему идти со мной, но он и слушать ничего не желал. Вырывался и пинался, так что мне пришлось за ухо втащить его на кухню.

Миссис Макнаб – она поднялась из-за стола, чтобы помешать свое варево – подхватила его рассказ:

– Ох, ну и вид же у него был! Я ему штопала дыры в форменной курточке, а Финн смывал кровь с лица. Нельзя было отпускать его в таком виде – заметил бы кто-нибудь, как пить дать, бедняжку исключили бы!

Элли слушала, стараясь не поддаваться жалости. Возможно, в прошлом Демиану Берку приходилось нелегко – но что ж, это не оправдывает его недостойного поведения в настоящем!

– Но, если на него напали толпой, наверное, ему стоило пожаловаться взрослым. Хотя бы для того, чтобы эти хулиганы больше никого не били.

Финн решительно замотал лысой головой.

– Вот уж нет, мисс! Нечего было и надеяться, что директор послушает его, а не этих сынков графов и лордов!

– Но почему нет? Может быть, он и не наследник титула; но, раз его приняли в Итон, значит, он происходит из достаточно уважаемой семьи.

Финн поколебался, бросил взгляд на миссис Макнаб.

– Да ладно уж, Финн, расскажи ей, – бросила та. – Вреда от этого не будет.

– Нашему хозяину не так повезло, как его однокашникам, – объяснил Финн. – В Итон его приняли, можно сказать, из милости.

Этот ответ поразил Элли. Она никогда не слышала, чтобы в элитные школы кого-то принимали бесплатно. Но даже если так – должно быть, Демиан Берк голубых кровей, не станут же брать в Итон кого попало с улицы!

– Вы сказали, у него не было семьи, он сирота. Но кто-то же был! Кто устроил его в школу?

– Опекунша, – ответила миссис Макнаб. Она поставила на стол два деревянных подноса и достала с полки оловянные вилки. – Как бишь ее звали, Финн?

– Миссис Мимс, если память меня не подводит. Отдала его и вскоре скончалась. – Поднявшись, Финн поставил пустую тарелку в лохань без воды и добавил, обернувшись через плечо: – Вообще-то, мисс, о ее смерти молодой хозяин узнал в тот самый день, когда ваш кузен стащил у него ключ. Думаю, спрятался за корпусом, чтобы поплакать вдоволь там, где его никто не увидит.

На этот раз Элли не смогла удержаться от сострадания к маленькому мальчику, который остался один на свете. Она знала, как страшно терять родных. Ей было четырнадцать, когда умер отец; у папы были свои грехи – но в его любви Элли никогда не сомневалась. И как же ей его не хватало! Прошло много лет, но и сейчас она порой испытывала острую боль потери, когда думала, что никогда больше не засмеется над его шутками, не вдохнет аромат его табака, что никогда больше он не поцелует ее в лоб, желая спокойной ночи…