Несколько минут спустя граф Антон, сопровождаемый полудюжиной мужчин в форме, ворвался в гостиницу.
– Где принз? – граф Антон обежал глазами комнату.
– В безопасности, – ответил ему Гэйб.
Граф усмехнулся:
– Отдайте его. Он принадлешит нам. На нашей стороне численное превоскодство.
– Я так не думаю, – прорычал Гэйб. Этим вечером он едва не потерял почти всех, кого любил, и причиной всего был этот человек.
Граф взглянул на шпагу, являвшуюся частью экипировки Гэйба.
– Что ш, посмотрим, умеете ли вы срашаться как дшентльмен, – он отдал приказ, и солдаты вытащили свое оружие. Гэйб и его друзья поступили так же.
– Немедленно остановитесь! – в комнату вбежала Калли. Ники следовал за ней.
Солдаты тотчас же согнулись в поклоне.
– Принцесса Каролина, – произнес их капитан, – вы вне опасности.
– Вернитесь на балкон, – с жаром воскликнул Гэйб, – черт возьми, женщина, хоть раз в своей жизни ты могла бы послушаться приказа!
– Не разговаривай с принцессой таким тоном, свинья! – взревел капитан.
– Я использую любой чёртов тон, если он позволит сохранить ей жизнь! А теперь, Калли, говорю тебе в последний раз: выйдите отсюда. Зрелище обещает быть безобразным!
– Я больше не потерплю никакой борьбы, – воскликнула она, – я не хочу, чтобы с тобой что-либо случилось! И не хочу, чтобы что-то случилось хоть с кем-нибудь, – она посмотрела на графа Антона, – кроме него.
Калли вдруг вытащила пистолет и навела его на графа Антона.
Взревев от ярости, Гэйб выхватил у нее оружие.
– Если кто-то и убьет этого дьявола, то это буду я, – в бешенстве крикнул он, – теперь немедленно отправляйтесь на балкон, пока никто из этих идиотов не причинил вам вреда.
Калли бросила на него сердитый взгляд и отступила, спрятав Ники за собой, но все еще не выходя из комнаты. Гэйб впился в нее взглядом.
– Принцесса, этот мерзавец вам что-нибудь сделал? – требовательно спросил капитан.
Она, нахмурившись, посмотрела на него:
– Конечно, нет. А вы – капитан Кордовски, ведь так? Не могу поверить, что капитан Королевской гвардии Зиндарии занимается столь грязными и мерзкими делами.
– Какие грязные дела, ваше высочество? Мы прибыли, чтобы спасти вас, – капитан впился взглядом в Гэйба.
Гэйб оглянулся:
– Когда ты, наконец, прекратишь препираться с этим бандитом и вернешься на балкон! – в который раз возмутился он.
Калли проигнорировала реплику Гэйба и озадаченно взглянула на капитана:
– Спасти меня от кого?
Капитан посмотрел на Гэйба, затем опять на Калли.
– Похоже, этот человек не тот мерзавец, что похитил вас? – в его голосе прозвучало сомнение, словно он ждал подтверждения своих подозрений.
– Кватит молоть чепуку, – вмешался граф и сделал выпад шпагой в сторону Гэйба.
– Калли, Ники, черт возьми, немедленно выйдите из комнаты! Остальные - быстро назад, – предупредил Гэйб, парировав выпад графа. Граф Антон был умелым фехтовальщиком с изящной манерой ведения боя, но Гэйбу приходилось бороться за свою жизнь в течение восьми лет - тут и сравнивать нечего.
Гэйб сделал выпад и одновременно крутанул свою шпагу. Он задел левое плечо графа Антона, и сквозь ткань проступила кровь. Зарычав, тот в диком порыве бросился на Гэйба и слегка оцарапал противнику запястье. Гэйб отбил нападение, вывернув графу руку так, что выбитая шпага отлетела в сторону. Гарри наступил на нее ботинком, и борьба закончилась.
Граф стоял, задыхаясь, уставившись на Гэйба подавленно, но с ненавистью во взгляде.
– Убейте их всех! – приказал он гвардейцам.
– Шпаги в ножны, – раздался ответный приказ капитана Кордовски, и гвардейцы подчинились.
Граф злобно выругался.
– Довольно, – с яростью произнес Гэйб, – не будь здесь этой леди и ее ребенка, я убил бы вас на месте. Однако буду несказанно рад посмотреть, как вы танцуете, болтаясь на веревке.
– Вы не имеете права трогать меня, – прорычал граф.
– Нэш, ты – дипломат, что скажешь? Конечно же, член иностранной королевской семьи не может преследоваться по закону за поджог, похищение и покушение на жизнь?
– О чем вы говорите? – в голосе капитана Кордовски слышалась явная угроза. – Поджог? Какой поджог? Что касается похищения, так это вы нам все расскажете, вы – тот, кто похитил наших принца и принцессу. А по поводу покушения на жизнь, то тут мы все свидетели – борьба была справедливой.
– О чем вы говорите? – вперёд вышла Калли. – Никто меня не похищал. Но вот он... – она указала на графа Антона, сидевшего, сосредоточив все свое внимание на своей ране, – он похитил моего сына прямо из его кровати вчера вечером, пока принц спал.
– Это сделали агенты, – поправил ее капитан Кордовски,– граф пытался спасти принца от злодея, захватившего его в плен, – он впился взглядом в Гэйба.
Внезапно Гэйбу все стало ясно. Так называемые агенты графа… – он готов держать пари, что их первоначальный план состоял в том, чтобы убить Ники. И это специально было запланировано на ночь приема, когда все были заняты, а сам граф находился внизу, общаясь с самыми высокопоставленными свидетелями на земле.
И вдруг на сцене появляются капитан Кордовски и его королевские гвардейцы. Вот тут убийство превратилось в «попытку спасения».
– Прекратите называть его злодеем! – возмущенно приказала Калли. – Он – мой муж. Мой любимый муж.
Гэйб моргнул. Как она только что его назвала? Любимый?
– И он никого не захватывал в плен и не прятал. Ники мирно спал, а Гэбриэл внизу танцевал со мной на балу в честь нашей свадьбы.
Капитан Кордовски оторопел:
– Что? Я не понимаю.
– Я тоже, – сказала Калли.
Гэйб не слушал ни того, ни другого. Она действительно назвала его «своим любимым мужем»? А если так, она имела в виду именно это или ее слова должны были всего лишь успокоить этого неверующего капитана?
– Я все объясню, – раздался неожиданный голос. Вперед вышел Ники и указал на графа: – Он сказал вам, что мы в заключении у мистера Ренфру, не так ли? И он сказал вам, что именно мистер Ренфру сопровождал нас, когда мы бежали из Зиндарии.
– Бежали? – повторил капитан Кордовски. – Вас похитили.
– Нет, мама и я сбежали, потому что он... – Ники снова указал на графа, – пытался убить меня, но никто не желал верить маме, – Ники посмотрел на капитана Кордовски: – Именно поэтому вы меня и не остановили, так? Вы не считали меня заключенным, вы думали, что спасаете меня.
Капитан Кордовски кивнул, помрачнев еще больше.
Ники усмехнулся.
– И потому что он... – Ники в третий раз ткнул пальцем в сторону графа, на этот раз с ликованием, – не знал, что я могу ездить верхом и в состоянии украсть лошадь и ускакать.
Граф мрачно взглянул на маленького мальчика:
– Тебя должны были утопить при рождении, мерзкий маленький слабак.
– Может, и слабак, но мне хватило ума обмануть вас, – ликуя крикнул бесстрашно Ники.
И тут Калли увидела... в какой-то момент, пока Ники кричал, она увидела изменившееся выражение лица графа. Она увидела движение его руки...
– Нет!
Если бы она стояла рядом. Но между ней и Ники находился Гэйб, а Итен был слишком далеко, чтобы успеть вовремя. И она тоже была слишком далеко. Она увидела пистолет, направленный прямо в сердце Ники, и она знала... она знала...
– Нееет!
Позже Калли не могла вспомнить, кричала ли она или нет. Должно быть, прошла всего лишь доля секунды, пока граф целился из пистолета, но ей она показалась вечностью – кошмар, который все длился и длился.
Она не успевала. Не могла успеть...
Но Итен... Итен увидел и метнулся вперед, бросаясь между оружием графа и ее сыном. Гэйб загораживал Итена. Она не могла видеть... Не могла видеть...
– Ники!
Звук выстрела перекрыл ее крик, заставив замолчать и задохнуться от ужаса. И затем, прежде чем она смогла увидеть или как-то среагировать, тишину разорвал еще один выстрел...
Он был прямо перед ней. Гэйб стоял перед ней... Что... что...
В руке Гэйба дымился пистолет, холодный, серый, смертоносный, нацеленный куда-то вперед.
И вот тут она, наконец, смогла все рассмотреть. Граф медленно оседал. Кроваво-красное пятно расползалось по его камзолу. Его глаза широко раскрылись, будто от изумления, что его так неожиданно поймали... Его рука поднялась, но затем снова обвисла. Его пистолет с грохотом упал на пол...