Рексанна Бекнел - Похищенное сердце

Святые небеса! Раньше ее мало интересовало то, о чем думают люди, а сейчас она умирала от любопытства, так сильно ей хотелось узнать мысли только одного человека.

Но разве ей не был подан знак свыше там, в церковной часовне? Разве не в тот момент, когда она молилась о ниспослании ей знака, в церковь вошел не кто иной, как Ривиус?

Она взглянула в его сторону, благо пиршественный зал уже начали заполнять люди, и не сводила с него глаз до тех пор, пока тот не посмотрел на нее. Сердце Изольды подпрыгнуло так, как будто намеревалось выскочить из груди. Она поспешно отвернулась. Нет, так дальше продолжаться не может! Ей надо обязательно поделиться с кем-нибудь и получить совет, как быть. Конечно, не с отцом Клемсоном. Лучше всего было бы поговорить с мамой или тетей Ронуэн.

К великому сожалению, их не было с ней рядом: тетя и ее муж Джаспер тоже отбыли на коронацию. Изольда нахмурилась: совета, как вести ей себя с Ривиусом, просить было не у кого. Все остальные в той или иной степени зависели от ее могущественного и властного отца. Кого бы она ни спросила, ответ можно было заранее предугадать. Даже у самой недалекой девушки из женской прислуги замка хватило бы сообразительности ответить дочери лорда, вздумай она задать столь щекотливый вопрос: мол, важнее всего — благочестие.

Изольда горько вздохнула: только одна мама могла бы понять, поддержать, ободрить ее и бесстрашно вступить в спор с лордом Роузклиффом. Хотя Осборн тоже не боялся ее отца, но его привела бы в ужас сама мысль, что она полюбила странствующего менестреля.

Полюбила? Изольда прижала руку к груди, сердце по-прежнему колотилось гулко и стремительно. Мысли о соблазне, вожделении, грехе и… любви одновременно кружились в ее голове. Неужели любовь нераздельно связана с нечистыми помыслами? Неужели любовь и грех нераздельны? До сих пор она не ощущала ничего подобного, ее прежние чувства к дяде и его оруженосцу никак нельзя было сравнить с ее влечением к Ривиусу. Да, должно быть, это любовь. Спутать с чем-нибудь другим ее трудно.

Убедившись в этом, Изольда смутилась, не зная, как быть дальше. Она взволнованно оглянулась по сторонам, прежде чем ее взгляд остановился на Ньюлине. Ну что ж, лучше поговорить об этом с ним, чем держать нахлынувшие чувства в себе. Тот все поймет, к тому же он ничуть не боится гнева ее отца. Если быть с ним откровенной, то и он отплатит той же монетой.

— Черт!

Рис выругался себе под нос. Едва Ньюлин вошел в зал, как он сразу заметил его. И хотя ноги Риса уже десять лет как не было в Уэльсе, хотя он за это время вырос и возмужал и даже отрастил густую бороду, он не сомневался — обмануть мага ему не удастся. Стоит старому мудрому барду разглядеть его, как тот обязательно узнает того, кто скрывается под обличьем бродячего музыканта.

— Что тебя встревожило? — спросил Гэнди, усаживаясь на скамью рядом с Рисом.

— Только что в зал вошел человек, который запросто может расстроить все наши планы.

— Кто же он? — завертел головой Гэнди.

— Он не сделает этого, хотя бы ради того, чтобы избежать кровопролития, — заметил старый Тилло, наливая себе в кружку эль.

— Я тоже не люблю, когда льется кровь, — буркнул Лайнус. — Считаю, что это неправильно.

— Вы только послушайте. Он думает?! — в комичном испуге воскликнул Гэнди. — Неужели мир перевернулся?

Лайнус ласково шлепнул Гэнди по макушке:

— Не бойся, мой маленький. Даже если это случится, со мной ты в полной безопасности.

От легкого на вид толчка голова Гэнди едва не ушла по плечи в шею, и карлик выругался. Но их перепалки давно стали привычным делом. Рис, не обращая на них внимания, обратился к старому менестрелю, который с наслаждением пил небольшими глотками эль:

— Почему ты считаешь, что он не расскажет Осборну, кто я таков на самом деле?

— Или Изольде? — усмехнулся Тилло. — Да потому, что он мудрее тебя или меня. — И, вздохнув, прибавил: — Намного мудрее.

Заверения Тилло успокоили Риса, но тревога все равно не покидала. Он знал его гораздо хуже, чем двух других его спутников. Тилло был немногословен и не любил говорить ни о своем прошлом, ни о близких. Рису хотелось верить ему, и в то же время он опасался ему доверять.

Тилло отдаленно напоминал ему Ньюлина — такой же мудрый и старый, настолько старый, что его возраст тоже не поддавался определению. Хотя тот никогда не выказывал магическую силу, равную той силе, которой обладал Ньюлин, тем не менее он был довольно проницателен и сведущ. Зная его несколько лет, Рис не раз убеждался в его правоте и поэтому охотно прислушивался к его советам. Если Тилло считал, что Ньюлин будет держать язык за зубами и никому не раскроет тайну менестреля Ривиуса, как бы это ни было странно, он готов был с ним согласиться, однако из осторожности опасался излишне доверять Ньюлину. Надо было действовать, и как можно быстрее.

Он взглянул в сторону Изольды и сразу натолкнулся на ее взгляд. Она тут же отвернулась, как делала всегда, как только ее глаза встречались с его глазами, а он в очередной раз почувствовал вожделение.

Было совершенно ясно: она хотела его, а он хотел ее. Но в отличие от него она не знала, что они враги. Потому он и мучился, не понимая, как у него могло вспыхнуть столь сильное чувство к ней, дочери его врага.

Но ничего, он справится, он все вынесет.

Однако с появлением Ньюлина над его головой нависла угроза разоблачения, следовало поторапливаться. Сегодня вечером они дадут представление, а затем ему надо будет найти Изольду и узнать, какой урок ей хочется получить. Он мог бы ее обучить как игре на гитаре, так и любовной. Все зависело от ее желания.

В его воображении возникло ее тело, нежная гладкая кожа, он стиснул зубы и замотал головой, стараясь прогнать наваждение. Ну почему он не может думать о смазливой служанке или о той конопатой дуре из прачечной, которая предложила помыть его и постирать его одежду?

Однако он полюбил дочь врага, более того, упорно добивался своей цели.

Когда он переспит с ней, когда захватит замок, ну что ж, тогда он расплатится сполна за все свои обиды и унижения.

Будь то поверженный на ристалище английский рыцарь или поверженная на постель английская дама, его главной наградой была радость победы, и жил он только ради того, чтобы одерживать верх.

Изольда Фицхью не станет исключением.

Изольда томилась возле очага главного пиршественного зала. Наивная простота! Ждать странствующего менестреля, Ривиуса. Бояться, что он пожалует, и еще больше опасаться, что он не придет.

Актеры сегодня постарались на славу, представление вышло веселее вчерашнего. Гремели тамбурин и барабан, пели лютня и гитара. Отдельные номера отличались непристойной грубостью, но именно это больше всего пришлось по вкусу зрителям. Осборн хохотал до слез, когда Лайнус, надев фартук и чепец и имитируя женский голос, бегал в страхе от Гэнди, который, изображая страсть, преследовал его. Внимание же Изольды прежде всего было приковано к Ривиусу, особенно тогда, когда он исполнял любовные песни под гитару. Страстным, звучным голосом он пел о губительной любви Париса к прекрасной Елене, о царе Давиде, потерявшем все из-за греховной страсти к Вирсавии, а также о Самсоне, древнееврейском богатыре, которого предала сладострастная Далила.

На фоне этих песен особенно смешно выглядело любовное представление, затеянное Гэнди и Лайнусом. Финал был не менее комичным: карлик Гэнди погибал в объятиях своей гигантской возлюбленной.

Все смеялись, кроме Изольды: ее огорчил подчеркнуто печальный финал как песен Ривиуса, так и грубоватого номера в исполнении Гэнди и Лайнуса. Неужели Ривиус считал женщин виной всех бедствий? Неужели он верил, что те приносят только несчастья, несмотря на шутливый тон его песен?

Итак, она ждала Ривиуса и от нечего делать прикидывала, насколько хорошо выглядит новая драпировка стен при свете свечей и ночных фонарей. Изольда обвела взглядом почти пустой зал. Трое слуг забавлялись игрой в кости. Гэнди показывал фокусы двум ребятишкам. Ньюлин и Тилло сидели напротив друг друга и о чем-то тихо беседовали.

Наконец появился Ривиус. Ее сердце тут же подпрыгнуло и забилось с удвоенной силой.

— Не хотите ли приступить к занятиям? — спросил он, прожигая ее насквозь молниями своих черных глаз.