- Олег…

- Вера… - Начали одновременно, и так же синхронно замолчали. – Разве тебе можно… сейчас…

- Не то, чтобы. Но я счастлива, – улыбнулась женщина. Она опиралась на трость и руку своего мужчины, который наблюдал за их диалогом с совершенно нечитабельным выражением на лице. Олег в который раз сглотнул. Воспоминания обрушились на него с новой силой, и ему в какой-то миг показалось, что он не выдержит. Покачнулся. Позорно, и совсем не по-мужски. Вот Вера даже после аварии устояла, опираясь на трость. А он едва не растянулся у ее ног. Спасибо Юльке – подхватила. Или это делало его еще более слабым в глазах окружающих?

- Я рад, что у тебя все хорошо, – наконец выдавил он. Потому что нужно было что-то говорить. Не то, что рвало ему сердце, а то, чего от него ждали, ввиду необходимости соблюдения приличий.

- Спасибо, Олеж. Я тоже за тебя рада, – улыбнулась Вера, бросая приветливый взгляд на Юльку.

- Что? Нет… Это совсем не то, что ты подумала…

- Да? Извини. Ну… Ладно, нам, пожалуй, пора…

Вера еще раз улыбнулась всем присутствующим, а потом медленно развернулась и пошла, припадая на одну ногу. А Олег стоял, беспомощно опустив руки, и смотрел, как она уходит. Пока в голове не возникли Юлькины утренние слова о том, что правда – это великое освобождение от рабства и фальши внутри себя.

- Вера, подожди! – Он помчался к ней, обходя стеллажи с товаром, и замер, подойдя вплотную. – У меня ничего не хорошо. У меня все плохо на самом деле. Мне два года уже безумно, до ломоты в костях, до рези в горле плохо… - Он вглядывался в до боли родные глаза и говорил-говорил-говорил… - Я скучаю по нему, Вера. Дико, безумно, и со временем не становится лучше. Время не лечит, понимаешь? И по тебе я тоже скучаю. Я практически не сплю. Вы все время перед глазами. И вина разъедает душу, как кислота. Я ведь так виноват перед тобой. Ты простишь меня, Вера? – Он говорил, и не замечал, что слезы потоком льются из глаз. Зато Верины слезы почему-то видел кристально ясно. И еще больше себя за них винил.

- Мне не за что тебя прощать. Я никогда ни в чем тебя не обвиняла. А Димка… Это навсегда открытая рана на сердце. Нужно просто учиться жить дальше, – прошептала бывшая жена, касаясь его небритой щеки ладонью. Он потянулся за нею, как кот.

- Да… Я знаю… Я так безумно тебя люблю…

- Нет, хороший мой… Нет. Это тоже в прошлом. Так только кажется… А любовь… Любовь – она другая.

Олег покладисто кивал головой, и плакал… И Вера плакала. Только Юлька да Верин муж, что остались в стороне, еще хоть как-то держались.

- Ты такая же красивая, как тогда… И животик такой же. Едва видно его…

- Да, – шмыгнула носом Вера. – А ведь нам девочку обещают. Вот и верь теперь, что это зависит от пола… - попыталась шуткой разрядить ситуацию.

- А можно я…

Вера бросила нерешительный взгляд на мужа и, убедившись, что тот не против, несмело кивнула головой:

- Потрогай…

Олег накрыл маленький, едва наметившийся животик бывшей жены своей огромной мужской ладонью и всхлипнул. Тут же закусил костяшки пальцев, хотя, что уже было скрывать? Напоследок осторожно погладил Верин живот и медленно, будто бы нехотя, отвел руку.

- Спасибо. Спасибо тебе… Береги себя, ладно?

- Обязательно. Ты тоже береги. И еще раз, с наступающим…

Вера все-таки ушла, взяв под руку мужа, а Олег… Он был не в силах ступить и шагу.

Глава 14

Домой ехали молча. Конечно же, за рулем опять была Юлька. Олег находился не в том состоянии, чтобы вести машину. Впрочем, сама девушка чувствовала себя не намного лучше. Этот день закончился так же мучительно, как и начался.

- Пойдем, Олег, не нужно тебе сейчас за руль, - скомандовала Юля после того, как припарковалась у дома. Нет, сегодня она, пожалуй, даже не хотела его общества. Это было слишком больно, и тяжело… Но разве Юлька могла отпустить Олега домой, или куда-то еще в таком ужасном состоянии? Кем бы она была после этого?

Мужчина послушно, как марионетка, двинулся следом. Он даже не предложил Юле свою помощь с сумками, как всегда делал до этого. Девушка тащила покупки самостоятельно, благо, что те были не особо тяжелыми. Помаявшись с открытием замка (мешали объемные пакеты), Юлька оставила те у двери и пошлепала в кухню. Им так и не удалось посидеть в кафешке, как они планировали. Встреча с бывшей Олега все перечеркнула на корню. И причинила много боли. Не самому мужчине. В его случае, произошедшее было как раз тем, что ему и требовалось. Катализатором, который ускорил химическую реакцию, и выпустил наружу кипящую внутри правду... А вот для Юли случившееся было абсолютно лишним. Большим, чем она могла бы стерпеть. Это ведь невозможно больно, когда твой любимый человек так болезненно-остро любит другую… Как это вынести, как пережить? Если бы это было возможно, Юлька умерла бы прямо там – в рыбацком магазине. Между стеллажами с блеснами и гардинами из сетей… Закрыла бы глаза, и никогда больше бы не открывала. Чтобы не чувствовать всей этой муки, чтобы не видеть его такого… с ней. В тот миг казалось, что тысячи заточенных крючков, которые они разглядывали до этого, выбрались из-под витрин и впились ей под кожу. А самый большой и страшный гарпун, висящий здесь же, на стене, метким выстрелом пронзил ее сердце. Девушка так наглядно увидела эту картину, так прочувствовала ее, будто бы это и впрямь случилось. Говорят, грезы, присущие дислектикам – признак гениальности. Людям, видящим их, некоторые даже завидовали. Глупцы. Что бы они сказали, если бы почувствовали то, что чувствовала она? Адскую боль, треск ломающихся костей в груди и аромат свежей крови?

Юльку накрыло волной панической атаки. Она застыла, опершись ладонями на подоконник, сделала несколько судорожных вдохов. За окном второй день подряд падал снег, и на нем так ярко и отчетливо выделялись багряные капли крови, которыми истекала ее душа. Образы, образы, образы… Это всего лишь они. А больно-то как…

- Я чая выпью, хорошо? – послышалось за спиной. Юлька кивнула, не поворачиваясь. Не могла больше держать лицо. Маска безмятежности, с которой она уже, казалось, срослась, так и норовила сползти, оголяя все ее чувства. А это было не нужно. Ни ему, ни ей. Вот зачем Олегу, вдобавок ко всему, еще и хлопоты с разбитым Юлькиным сердцем? Ему совсем не до этого… Не до нее. Глупая, глупая Юлька. И не в дислексии дело. С чтением у нее за последние месяцы все более-менее наладилось. Она делала значительные успехи, но никто не знал, каких душевных сил это требовало. Может быть, мама догадывалась. И только. Не поэтому глупая. Просто… Бесхитростная и наивная. Продолжающая верить в сказку, сколько бы судьба не тыкала ее носом в обратное.

- Юлька, поешь что-нибудь. Ты не ела ничего целый день… - мертвым, отрешенным голосом заметил Олег. Девушка ненавидела его за это! За то, что он был таким внимательным и заботливым, и заставлял этим влюбляться в него еще сильнее. Даже когда ему самому было плохо, он помнил о ней!

- Я не хочу… - ответила тихо, и не соврала. Сейчас ей бы ничего не полезло в горло.

- Я все же что-нибудь закажу, - упрямился мужчина.

Доставку привезли только через полтора часа. И все это время они провели в тишине. Олег попытался было включить телевизор, но тут же раздраженно его выключил. Ему все действовало на нервы. Он даже не совсем понимал, как теперь быть. Дальше… Что делать? Как жить? На душе стало будто бы легче. И почему он раньше с Верой не поговорил начистоту? Почему эта гениальная идея пришла ему в голову только сейчас, когда столько дров наломано, и ничего не вернуть?! И если бы не Юлькины слова, он бы, наверное, и не решился никогда! Юлька-Юлька… Вот, что бы он без нее делал?

- Юль, иди. Здесь твои любимые котлетки…

- Не хочу, Олег. Не хочу. Я в ванную. И спать.

- Только восемь часов…

- Пока искупаюсь, будет почти девять, - философски пожала плечами Юлька уходя. Олег встал со своего места и подошел к окну, у которого девушка, как приклеенная, стояла с момента их возвращения. Он поначалу не замечал… Он вообще онемел на какой-то момент. Тогда, в магазине, как только увидел Веру и Боярова… И потом, когда его совершенно дурацкая истерика наконец-то прошла. Самое удивительное, что уже после того, как он дал себе волю, все неловкость и стыд, которые его одолевали два года, куда-то просто испарились. Ему стало все равно, как он будет выглядеть в глазах того же Егора. Тот тоже был отцом, и, если у него все было в порядке с отцовским инстинктом (а Олег в этом не сомневался, иначе бы Вера никогда не решилась ему родить), он должен был бы понимать, что испытывает мужчина, потеряв сына.