- Могу и помолчать, – покладисто согласилась девица. – И кофе могу тебе на дорожку сварить.

Почему-то от мысли о кофе Олегу стало еще хуже. Он нервно качнул головой:

- Не нужно. Я бы лучше чаю выпил. Мате. Если есть.

- Есть! Мне на Али-Экспресс прямо из Китая парни заказали.

Эта информация для Олега была абсолютно лишней. Он проигнорировал ее, тяжело оседая на стул. И только на задворках сознания мелькнула мысль о том, почему она сама себе не заказала чай. Мысль исчезла так же быстро, как и родилась, и Олег снова переключился на свои проблемы.

- Вот… осторожно. Не обожгись.

Олег кивнул, немного сдвигаясь в сторону. В животе заурчало, хотя аппетита не было совершенно. Его дико мутило. Размешивая в чашке сахар, мужчина думал о том, как же необратимо изменилась его жизнь. В одно мгновение он был низвергнут с небес на землю. Секунда, а после два года ада. С которым он так и не смог смириться, и привыкания к которому не произошло. Каждый прожитый день, будто новый виток агонии. И так уже сотни дней к ряду.

- У меня совсем нет еды. Только овсянка, будешь?

- Ты на диете, что ли? – Спросил просто так, чтобы не думать о важном. А она напряглась. Наступил на больную мозоль?

- С чего бы? Меня моя фигура устраивает. Так как, овсянку будешь?

Олег покачал головой из стороны в сторону. Пригубил чай. Осмотрелся. Небольшая комната, странный, как для девушки, интерьер. Хай-тек, или хай так… Непонятно. Кирпичные стены, покрытые белой краской, такая же белая компактная кухонная стенка и молочный диван, который наталкивал на мысль об отсутствии потомства у хозяйки квартиры. Потому что, когда они с Веркой делали последний ремонт, то единственное, на чем они оба сошлись без споров – было отсутствие марких цветов в интерьере. Ребенок и белый диван – понятия несовместимые. Это понимает каждый родитель.

- Тебе плохо? – Раздалось прямо над ухом, а теплая женская ладошка участливо легла на плечо.

- С чего ты взяла? – буркнул Олег, отстраняясь.

- Ты почернел. Мне так показалось… А может, это щетина… Не знаю, – принялась неловко оправдываться Юлька.

- Нормально все, – отмахнулся от девушки и сглотнул. Ему бы уйти. Нет сил даже смотреть на нее. Но ноги не держали. А тошнота только усиливалась. Наверное, не стоило пить этот чертов чай.

- Тебе все-таки нехорошо, – тяжело вздохнула девушка. – Не корчь из себя героя, иди… приляг.

- Жалеть меня вздумала?

- Нет. Хотела проявить участие.

- Добренькая, значит? – Он молол чепуху. И подначивал ее, лишь бы сказать хоть что-то, а не молчать. Молчание давило на виски. Удивительно даже, как остро, даже в таком состоянии, все же ощущалась неловкость. И стыд. Да, черт возьми, ему было стыдно.

- Стараюсь. В этом, знаешь ли, нет ничего плохого.

Угу. Кто ж спорит. Верка тоже такая была. Всем помочь, всех спасти… Хорошая она, да только больше не его. Забыть бы, вырвать с корнем. Сам виноват, ушел, бросил, оставил наедине с болью. И теперь расплачивается за собственную глупость. А все напоминает о ней. Даже эта совсем не похожая на бывшую жену девчонка.

- Ты меня осуждаешь? Скажи! – Спросил зачем-то и, видимо, даже ее поверг в шок. По крайней мере, Юлька плюхнулась на стул рядом с ошарашенным видом. А главное, ведь сам не понял, для чего задал этот глупый вопрос! По х*ену ему было мнение этой малолетки. По х*е-ну! Именно так, по слогам. Вот Верка ему не была безразлична, да только поздно теперь. Не его забота, как ему дали понять.

- Что?! Я… Нет, нет… Что ты. Я не осуждаю, наверное… И права не имею, – запинаясь, ответила девушка. Практически правду ответила, если уж на то пошло. Нет, он, конечно, поступил некрасиво. Возможно, кто-то сказал бы - грязно, но… Он ведь любил, наверное. Женщину, которая от него ушла… Люди всегда вытворяют всякие безумства во имя любви. Это их, вроде бы, извиняет… Или нет?

- Угу, ладно… Пойду я. – Олег подхватился резко, и тут же упал назад. К горлу подкатило. – Где туалет? – прохрипел он.

- Сразу за углом!

Мужчина вскочил и, прикрывая рукой рот, рванул к выходу. Здравствуй, Ихтиандр! В тридцать шесть, мать его, лет, он, как прыщавый школьник, обнимался с унитазом. И ведь не мешал ничего. Так, чистый вискарь. Очищенный. Американский. Прошедший уникальный процесс фильтрации древесным углем американского клена… Хреново-то как! Будь оно все проклято!

- Послушай… Олег, кажется? – Ну, надо же, оказывается, не только у него проблема с именами.

- Угу… - пробубнил мужчина, плеснув в лицо пригоршню холодной воды.

- Может, тебе душ принять стоит? И зубы почистить. Мне кто-то из мужиков говорил, что если зубы почистить, то лучше становится.

Олег кивнул. В душ и ему хотелось смертельно. Наверное, даже больше, чем просто уйти. Кивнул, соглашаясь.

- Я сейчас. Полотенце чистое принесу.

Ишь ты, какие церемонии. Полотенце чистое! Хорошая она все же девка. Хоть и бойкая на язык. Вера была не такой. И есть, да только не у него… У другого. Он вчера как раз отмечал первый месяц холостяцкой жизни. Тяжело это - праздновать, когда любишь. Еще тяжелее понимать, что сам виноват. Это ведь не она ему изменила, если уж говорить начистоту. Он… Он ушел, не справившись с гибелью сына. Оставил ее расхлебывать ситуацию, дезертировав с поля битвы. А она справилась! Его сильная Верка… И… не его.

- Вот, полотенце. Дверь на всякий случай не закрывай, – замялась хозяйка квартиры. – Вдруг тебе плохо станет…

Олег кивнул, забрался в душевую кабинку, включил прохладную воду. Хорошо. Вода смывала похмелье и прочищала мозги. Боль возвращалась. Мужчина устало прислонился лбом к холодному кафелю. Закусил костяшки пальцев, чтоб не завыть с тоски.

- Олег, с тобой все в порядке? – перекрикивая воду, обеспокоенно поинтересовалась Юля. Черт! Сколько времени он вот так простоял? Непонятно… В последнее время он все чаще выпадал из реальности. И только на работе ему удавалось хоть как-то концентрироваться. Он практически жил в офисе, не желая возвращаться в пустую квартиру. Вот недаром Вера хотела ее продать… Нужно было прислушаться к умному человеку, а не делать все на свой нос. От их дома, за который он так цеплялся, уже ничего не осталось. Ведь дом – это вовсе не стены. Дом – это то, что его наполняет.

- Все нормально. Я уже выхожу, – крикнул в ответ, и действительно закрутил краны. Это была не лучшая идея - занять единственную в квартире ванную, к тому же, совмещенную с туалетом, так надолго. Вдруг хозяйке по нужде приспичило? А он тут страдает. Выходи, Олег, выходи… Или Юлька и правда о нем беспокоится? Он уже и забыл – как это, когда кому-то не все равно, что с тобой. Забыл… А ведь когда беспокоились, то все воспринималось, как должное. А часто даже не замечалось.

Олег выбрался из душевой кабинки, обтерся принесенным девушкой полотенцем. Свою одежду надевать не хотелось – она воняла сигаретным дымом и чем-то таким, что невольно наталкивало мужчину на мысли о том, что блевал он не только утром.

- Юля! Йу-у-уль!

- Что? – Запыхавшийся голос за дверью. И чем она там занималась, интересно?

- У тебя нет какой-нибудь мужской одежды случайно? Чистой…

За дверью воцарилось молчание, которое затянулось настолько, что Олег уже, было, решил натягивать свое… Вонючее.

- Сейчас принесу, – вздохнула Юлька, и куда-то пошлепала. Квартира была совсем небольшой, поэтому девушка практически тут же вернулась. Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щелку ему просунули стопку белья. Так-так… Обычные растянутые трикотажные шорты на резинке, которые, скорее всего, были бабскими, и черная футболка с принтом всем известного виски округа Мур. Его-то он и пил… Вчера. Буль проклята эта бодяга! Футболку Олег натянул сразу, с шортами помедлил, но потом, все же, рассудил, что вряд ли его мужественность пострадает, если он их ненадолго наденет. В своей жизни он делал гораздо более немужественные вещи. Например, бросал женщину в беде, а потом подлостью и враньем пытался ее вернуть… Что ему какие-то бабские шорты?!

Голова снова закружилась, и вернулась тошнота. Покачиваясь, Олег вышел из ванной. Клубы пара вырвались наружу и проникли в небольшой коридорчик. Он действительно очень долго стоял под душем.

- Иди, приляг. Я перестелила тебе постельное.

И, видимо, не только это. Юлька еще и проветрила. И теперь Олега мелко-мелко потряхивало – похмельный озноб вернулся.