Мисс Аббот, нанятая для помощи по хозяйству, бросала сочувственные взгляды на Младшего, который добирался до дома совершенно разбитым.
Мужчина прислушался к царящей в квартире тишине и содрогнулся, вспомнив, как обнаружив брата в таком состоянии, пытался понять, что с ним произошло. На кухне он обнаружил упаковки из-под цианистого калия и рядом — кружку, в которой его разводили водой.
Судя по количеству упаковок, этой огромной дозы могло хватить, чтобы отравить всех жителей Лондона.
Им с братом уже не раз случалось умирать от отравления, особенно, когда по средневековой Европе чумой прокатилась мода на отравления, как от быстрых, так и от медленных ядов. Знатные люди травили своих недругов, избавлялись от неугодных, устраняли соперников, но не в таких же дозах!
Очевидно, организм брата боролся до последнего и наконец сдался, делая тело недееспособным, лишая его возможности вредить самому себе.
Невзирая на то, что в состоянии Старшего не было подвижек, Младший продолжал надеяться, хотя временами, просиживая по ночам у его кровати, на него волнами накатывало неконтролируемое отчаяние. Представить этот мир без своего зануды-брата он не мог.
Кто еще будет так настойчиво опекать, кого будет волновать само его существование? Кто еще из людей сможет принять таким, какой он есть, и смириться со всеми недостатками? Кто еще сможет быть настолько верным и преданным?
Занимая свой привычный пост в любимом кресле у кровати брата, Младший накрылся пледом и улыбнулся своим мыслям: первое, что он скажет брату, когда тот очнётся, будет что-то вроде «В следующий раз оставь мне половину».
Сон сморил его, едва он закрыл глаза.
Младший не знал, сколько времени проспал, но небо за окном начало сереть, как бывает перед рассветом. Потянувшись, чтобы размять мышцы, затекшие во время сна, он понял, что в комнате что-то неуловимо изменилось. Взглянув на кровать, он стал быстро сдирать с себя плед: Старший лежал все в той же неподвижно позе, но... Его глаза были открыты и смотрели в потолок!
Присев рядом с братом, Младший с горькой улыбкой смотрел на того, кто доставил ему столько хлопот.
Легкий румянец окрасил щеки Старшего, к губам почти вернулся их первоначальный яркий цвет, дыхание стало ровным и глубоким. И только из глаз не ушла щемящая тоска, показывая, что Старший всё так же чувствовал себя опустошённым.
— Не получилось, — обреченно произнесли запекшиеся губы, и глаза снова закрылись.
— Чертов эгоист, — вскипел Младший. Схватив брата за плечи, в порыве бессильной злости он стал трясти его, выкрикивая самые обидные слова, не стесняясь в выражениях.
Едва не срывая горло криком, он пытался выразить холодящий ужас, безграничную тоску и покинутость, с которыми ему пришлось остаться наедине в течение стольких дней, и вбить в эту умную голову немного сочувствия к тому, кто мог остаться один на один с целым миром.
Младший затих, стоило руке Старшего осторожно лечь поверх его ладони.
— Мой бедный, младший братец, — голос старшего брата был слаб и едва слышен, — ты испугался, я вижу. Прости… Я думал только о своей боли, о своем отчаянии, и совсем забыл, что оставляю тебя одного.
Выдохшись от такого эмоционального всплеска, Младший притянул к себе старшего брата и зашептал, крепко обнимая:
— Я не выдержу один, знал бы ты, как напугал меня, — захлёбывался он словами. — Когда придёт наше время, мы сделаем это вместе, дай слово!
Поглаживая вздрагивающую спину младшего брата, Старший закрыл полные слез глаза, и клятвенно произнес:
— Только вместе. Пока смерть не разлучит нас.
========== Глава 12 ==========
Джон задумчиво мешал сахар в чашке чая, не желая упускать редкие минуты спокойствия.
Минуло два месяца с тех пор, как он поселился на Бейкер-стрит, получив к половине отличной квартиры бонус в виде странного, непостижимого, но чертовски гениального Шерлока Холмса.
И дело было совсем не в в том, что теперь для него было не редкостью вскочить в три часа ночи, чтобы отправиться на задержание, скорее его беспокоило, как детектив смотрел на него.
Нередко, поворачиваясь к Шерлоку, Джон ловил на себе этот испытующий взгляд, как правило, списывая его на простое любопытство. Второй версией было то, что Шерлок намеревался раскопать еще какие-то детали его прошлого.
Кошмары смилостивились и приходили всё реже, зато появились тяжёлые, настороженные сны. Сквозь дрёму его мучило острое беспокойство — будто он стоит посреди частокола тёмных деревьев с ощущением, что из темноты на него смотрят чьи-то пытливые глаза. Во сне он крутит головой по сторонам, обеспокоенный, но не испуганный.
Почему-то ясно чувствовалось, что ему не желают зла, а просто... наблюдают?
Взять, к примеру, сегодняшнее утро.
Воскресенье и отсутствие расследований — единственный повод поспать подольше. Ну, до тех пор, пока его не разбудит взрыв, грохот, топот или любое другое проявление экспериментальной деятельности Холмса. Просыпающийся Джон довольно потянулся, перевернулся на другой бок и... встретился взглядом с Шерлоком.
— Да что тебе тут надо?! — рявкнул Джон. От неожиданности он рефлекторно отшатнулся и, ударяясь правым плечом о стену, зашипел от тупой боли.
Ничего не объясняя, Шерлок только хмыкнул в своей издевательской манере, покидая комнату.
— Я серьезно, Шерлок, — спускаясь по лестнице в пижамных штанах и футболке, Джон был не на шутку зол. — Когда-нибудь я не сдержусь и врежу спросонья, спутав тебя с грабителем или монстром из сна.
— Тебе снятся монстры? — осведомился Шерлок, взяв в руку чашку с кофе. Бровь от удивления поползла вверх.
— Ты меня вообще слушаешь?— недоумевающе спросил Джон. — Нельзя так подкрадываться к спящему человеку!
— Почему? Раньше ты не возмущался.
— Ты делал это и раньше?! — голос Джона зашкалил от переизбытка эмоций и сорвался на хрип. — Ты точно ненормальный, — добавил он и сердито затопал босыми ногами назад, в спальню.
Доставая вещи из шкафа, Джон понемногу остывал — он вообще не умел долго сердиться, а с Шерлоком это было даже бесполезно.
Вчера Ватсон вернулся из «Теско» чертовски злой, нагруженный пакетами с продуктами, ведь великий детектив не утруждал себя готовкой, перебиваясь доставкой еды на дом или посещая ресторанчик Анджело. А Джон, признаться, любил домашнюю еду, а уж выпечка миссис Хадсон и вовсе приводила его в восторг. Когда по квартире плыл умопомрачительный запах корицы или ванили, это было сродни возвращению в детство.
Но Шерлок… В этом плане он был непоколебим. «Сытость отупляет», — была его любимая присказка. Да на фоне его заоблачного IQ все остальные и так казались идиотами, о чем Холмс не уставал повторять окружающим.
Джона уже несколько раз успели посвятить в это звание.
Последний раз — вчера, когда он разозлился на одного лентяя, который никак не отреагировал на его просьбу сходить в магазин и весь день просидел с книгой в руках. Когда же Джон попытался выяснить происхождение глубокой царапины на столе, Шерлок рассказал пространную историю о том, как за ним охотились люди индийского раджи в поисках бриллианта Джара.
По словам Холмса, один из наемных убийц прокрался в их квартиру, и детективу пришлось защищаться подручными средствами, то есть — кулаками. Так что царапина — след от сабли, а вовсе не от экспериментов.
Вот вы бы в это поверили? Вот и Джон не поверил, за что и был в очередной раз провозглашен идиотом.
Джон допил чай, поставил в мойку пустую чашку и полез в холодильник за продуктами, старательно игнорируя взглядом масленку с человеческими пальцами, когда за спиной раздался голос: