Лестрейду очень не хотелось навязываться, особенно после того, как в тот злополучный вечер он решил провести исследование на предмет мягкости губ одного из самых влиятельных людей в Британском правительстве.
Грегори так и не понял реакции Майкрофта.
Разве он сам бы не воспользовался моментом, если бы оказался заинтересован в дальнейшем развитии сценария на тот вечер? А что, если Майкрофт отступил просто из вежливости, не желая резко осаживать простуженного и невменяемого инспектора? Или не хочет теперь этих встреч, потому что разочарован в нём, отдав распоряжение Антее отвечать на все сообщения и звонки?
Грегори вздохнул, осознав, что запутался окончательно.
С этими Холмсами всегда так: понять, что творится в головах у этих небожителей не подвластно простым смертным.
— Тяжелый день? — раздался рядом участливый женский голос.
Грегори как раз прилаживал очередную скорлупку на самый верх, но рука дрогнула, отчего сложенная аккуратная горка рассыпалась, словно карточный домик. Как и его тщательно оберегаемое одиночество, которое оказалось нарушенным с появлением первого же докучливого собеседника.
Грегори поднял голову и встретился взглядом с миниатюрной брюнеткой средних лет, исполненной дружелюбия. Он по профессиональной привычке окинул её взглядом — миловидная внешность, джинсы, кофта с глубоким вырезом, отсутствие колец на пальцах — и вернулся к своей выпивке.
— Да нет, — пробормотал он в ответ, — нормальный день. Обычный.
— Так что же вы не идете домой, а сидите в одиночестве? — кокетливо поинтересовалась она, присаживаясь на соседний высокий стул и заказывая у бармена коктейль.
— Дома еще хуже, чем здесь, — признался Лестрейд, окинул взглядом непритязательный интерьер бара и снова поморщился от громких криков болельщиков, реагирующих на забитый мяч в ворота соперника.
— Не любите футбол? — не отставала женщина.
— Ну, почему же, — не согласился Грегори, — люблю. Только болею за «Челси».
— А я мало что понимаю в футболе, — призналась брюнетка, отпивая через соломинку свой коктейль подозрительного зеленого цвета, увенчанный розовым миниатюрным зонтиком.
Лестрейд никогда не понимал, как можно пить смешанные напитки и при этом получать от этого удовольствие.
— Тогда что же вы делаете в спортивном баре? — поинтересовался инспектор, поневоле вовлечённый в диалог.
— То же, что и вы, — парировала женщина, вернув открытую, дружелюбную улыбку. — Убиваю время, чтобы не не сидеть в четырех стенах.
«Понятно. Ищет, с кем бы провести вечер. Спортивный бар как раз подходящее для этого место. Вот только объект выбран неудачно», — грустно подумал Грегори.
— Что-то я раньше вас здесь не видела, — продолжила собеседница, решив не отставать от одинокого мужчины.
— А вы часто здесь «охотитесь»? — поддел ее Лестрейд.
Брюнетка спрятала улыбку, наклонившись к бокалу:
— Это так заметно? — она дерзко, и в то же время весело посмотрела на него поверх бумажного зонтика, потягивая напиток.
Грегори отрицательно помотал головой, с завистью глядя на женщину, которая не стеснялась признаваться в своих желаниях.
— Я в разводе два года, у меня хорошая работа и даже есть кошка, которая ждет дома. Но по выходным, когда остаешься наедине со своими мыслями, одиночество давит, и становится как-то тоскливо.
— Вы даже не представляете, как я вас понимаю, — решился признаться инспектор своей случайной собеседнице, краем сознания радуясь общению с совершенно посторонним человеком, который его больше здесь не увидит.
— Вы такой хмурый, у вас неприятности по работе?
— Нет.
— Понятно… Тогда — личная жизнь.
Грегу не понравилось, что его анализируют, для этого ему хватало и Шерлока. Он отодвинул от себя пустой бокал и заказал скотч.
— Давайте пересядем за столик, — предложил он даме. — Что будете пить?
— Пожалуй, тоже скотч, — и, глядя на поднятые брови Грегори, призналась:
— Если честно, я терпеть не могу коктейли. Но женщина с коктейлем в руках выглядит куда привлекательнее, не правда ли?
Они расположились за угловым столиком на максимальной отдаленности от футбольных болельщиков. Неловкое молчание повисло, пока они ждали напитки.
— Итак, — женщина первой продолжила разговор, — у вас нелады на любовном фронте.
— Я бы не называл это такими пафосными словами, — фыркнул Лестрейд.
— Спасибо, — она поблагодарила официанта, принимая свой стакан со скотчем и делая небольшой глоток.
Грегори отпил ровно половину порции и тяжело вздохнул, вспоминая другой вечер в уютном итальянском ресторанчике, непринужденную атмосферу и интересного собеседника напротив.
— Думаете о ком-то особенном? — голос вывел из задумчивости, возвращая в реальность.
Он улыбнулся:
— Вы меня разоблачили.
— Знаете, — женщина наклонилась над столом с видом заговорщика, так что Лестрейду пришлось сделать то же самое, — я завидую той, кто заставляет ваш лоб хмуриться и занимает все ваши мысли. Очевидно, она — нечто особенное.
На несколько долгих секунд Грегори задумался о том, что сейчас они похожи на случайных попутчиков в поезде. Каждый из из них «сойдет на своей станции», отправится своей дорогой, больше друг о друге не вспоминая.
И тут он решился. Опрокинув в себя содержимое бокала и понимая, что фисташки мало подходят на роль закуски, за что утро обязательно отомстит похмельем, сделал контрольный выстрел, убивая у женщины всякую надежду на дальнейшее развитие этого вечера:
— Это не она, а он.
— Вот черт! — охнула женщина, округляя глаза и приоткрыв от изумления рот. — А я тут… Черт! — она откинулась на спинку диванчика, прижимая ладони к заалевшим щекам. — С ума сойти, я к вам тут клинья подбиваю, а вы… Простите, — она схватила стакан и, запрокинув голову, залпом допила свой скотч.
Глядя на смущённую собеседницу, Грег невольно улыбнулся.
— Вам совершенно незачем извиняться. Ведь я не хожу с табличкой на груди «Мое сердце занято — ко мне не подходить!».
— Ну, знаете ли. Не думала я, что мне настолько не повезет, — чувство юмора не покинуло женщину, обманутую в своих ожиданиях. — По вашему внешнему виду, я никогда бы не подумала, что вы… — тут она сделала паузу и подняла глаза к потолку, чтобы подобрать нужные слова, — …«играете за другую команду».
— Тут вы правы, — согласился Лестрейд, двумя руками обхватывая стакан с остатками скотча. — Я и… не «играл за другую команду», как вы выразились, до этого времени. Просто так сложилось, что тот, кто занимает все мои мысли, оказался мужчиной. И это обстоятельство меня самого повергает в шок.
— Я надеюсь, — спросила брюнетка, — это не какой-то смазливый юнец, и вы не потеряли голову от молодости и красоты?
— О нет. Он не смазлив и уж точно не юнец.
— Так, все это становится куда интереснее. Давайте закажем еще скотча, я жажду услышать от вас всю историю целиком, — она повернулась к стойке, показав жестами бармену, чтобы он повторил их заказ.
В течении следующего часа, то смущаясь, то запинаясь на каждом слове, Лестрейд поведал своей случайной собеседнице, не вдаваясь в особые подробности, историю сложных, запутанных отношений с мужчиной, что так неожиданно вторгся в его жизнь, заполнил собою все пространство, не оставляя пути к отступлению.
Изрядно захмелевшая дама, подперев кулачком голову, слушала и даже не задавала глупых и ненужных вопросов, давая мужчине выговориться. Она только вздыхала, сопереживая, и на особо волнительных моментах даже охала.