— О, он гораздо старше, чем я. Даже его сын и то старше меня на десять лет.
Себастиан рассмеялся, потому что Бет выглядела очень озадаченной.
— Как же это может быть, если он ваш кузен?
— Человеку со стороны это понять довольно трудно, поскольку это связано со сложной семейной историей, хотя даже мне не совсем ясно, каким образом из нас с доном Мигуэлем получились кузены. Моя прабабушка была испанкой. Так вот, она и дон Фелипе, отец дона Мигуэля, были братом и сестрой.
— К тому же у них была большая разница в возрасте, не так ли? — прокомментировал Натан нудным голосом.
— О да. Именно так. Моя прабабушка уже была замужем и даже родила мою бабушку, а дон Фелипе только появился на свет. Моя прабабушка была в семье самым старшим ребенком, а дон Фелипе самым младшим, между ними было еще полдюжины братьев и сестер. Я в нашей семье самый младший, и это тоже добавило разницы в годах с моим кузеном.
Бет не могла объяснить даже самой себе, почему у нее возникло какое-то странное чувство после этого разговора, но оно было очень тревожным. Она попросила прощения и через несколько минут удалилась к себе в комнату.
Больше всего сейчас ей хотелось лечь в свою прохладную постель, пропитанную запахами и солнцем Техаса.
Бет, уставшая от многочисленных событий, заснула мгновенно. Но ее сон был неглубоким и тревожным, а ночной кошмар таким же, как в дни ее юности. Опять к ней явился темноволосый и смуглый любовник-дьявол. Она опять чувствовала его твердые губы на своих губах, а руки его обхватывали ее тело и ласкали его. Она пробудилась от чувства безотчетного ужаса, по ее щекам текли слезы. Она попыталась успокоить себя, что это всего-навсего сон. Наконец ей снова удалось заснуть, и до утра она проспала крепко и безмятежно.
Наутро странное настроение, кажется, покинуло ее, во всяком случае, она прогнала ненужные мысли. Быстро одевшись, Бет принялась расхаживать по деревянному полу, время от времени бросая взгляды на пустую пока площадь перед отелем.
На душе у нее опять стало тревожно. Она почти физически ощущала надвигавшуюся опасность, и ей уже никуда не хотелось ехать. Она, наконец, осознала, что ощущает присутствие где-то поблизости Рафаэля Сантаны, и ей даже показалось, что это он идет по площади, волоча свои длинные ноги в пыльных сапогах.
Она долго приказывала себе не думать о нем, изгоняя его из памяти, и вот теперь он без предупреждения отчаянно и беззастенчиво ворвался в ее мысли. Бет была просто взбешена, потому что ее вдруг осенило, что у дьявольского ночного любовника — героя кошмаров, мучивших ее, и у Рафаэля Сантаны одно лицо!
Она приказывала себе успокоиться, не принимать поспешных решений, но желание побыстрее возвратиться в Бриарвуд становилось просто непреодолимым.
Ни Натан, ни Себастиан, конечно, заметившие черные круги под глазами Бет и вымученность ее улыбки, не стали расспрашивать о причинах. Каждый подумал о своем. Натан несколько демонстративно пересел на стул рядом с женой, у Себастиана это вызвало реакцию, с которой он справился с трудом. Ему совершенно очевидно хотелось подраться с Натаном.
Бет была очень благодарна Натану за участие и не скрывала своей нежности к мужу. Это вызвало такой взрыв ревности у Себастиана, что он был вынужден извиниться и исчезнуть.
Но он понял главное: его надежды на легкую победу над Бет были неоправданны.
Пока Себастиан ремонтировал свое, как он считал, разбитое сердце, Натан и Бет лениво обследовали старинные испанские кварталы.
Жители города были удивительно доброжелательны, и, хотя ни у Бет, ни у Натана здесь не было знакомых, все раскланивались с ними.
Когда время подходило к полудню и Бет намеревалась предложить Натану возвратиться в отель и пообедать, они столкнулись с аристократического вида джентльменом и его молодой женой. Пара была дорого и элегантно одета. Вместо того чтобы разминуться и пройти мимо друг друга, они почему-то остановились, и джентльмен очень дружелюбно обратился к Бет и Натану:
— Мы с женой поняли, что вы приезжие, и хотели бы помочь вам почувствовать себя здесь как дома. Меня зовут Сэм Маверик, я владелец ранчо и одновременно юрист, а это моя жена Мэри. Вы здесь гостите у родных или приехали, чтобы поселиться?
Новый знакомый был воплощением любезности и доброты, он с первого взгляда понравился Бет. У Мэри тоже было приятное открытое лицо, она очень мило улыбнулась Бет, и та чуть стеснительно возвратила ей такую же доброжелательную улыбку.
В течение нескольких минут они познакомились и представились друг другу. Натан рассказал о причине их приезда и добавил, что они остановились здесь по пути в Санта-Фе на ранчо к Стелле Родригес. Разговор еще более оживился, потому что оказалось, что Маверики знают Родригесов и семьи каждого из супругов.
Возможно, они стояли бы еще довольно долго, но Мэри Маверик неожиданно предложила:
— Ужасно глупо вот так стоять на углу улицы и сплетничать. Давайте зайдем к нам, это буквально за углом. Вон видите то большое дерево — оно как раз у нашего дома. Ради Бога, не отказывайтесь, посетите нас и позвольте угостить вас обедом.
Натан и Бет, как и положено в таких случаях, начали вежливо отказываться, но Мэри и Сэм были по-хорошему настойчивы, и уже через несколько минут Бет сидела на мягкой софе, покрытой красивым пледом, и горела желанием продолжить начатый разговор, который был ей очень интересен. Мужчины тоже, как оказалось, нашли общие темы.
Бет особенно интересовало все, связанное с индейцами. Она хорошо помнила, какой страх пережила, когда на горизонте появилась банда кийовов, помнила и истории Стеллы о команчах, поэтому спросила:
— А правда, что здесь много людей гибнет от рук индейцев или попадает к ним в плен?
Сэм Маверик грустно подтвердил, что это на самом деле так.
— То что вы сказали, абсолютная правда, я не стал бы этого отрицать. Индейцы, особенно команчи — постоянная угроза нашей безопасности, если не считать возможность интервенции из Мексики.
Он замолчал, но обнаружив, что гости напряженно ждут продолжения, добавил:
— Раньше команчи не нападали на нас, но на протяжении нескольких последних лет они действуют очень нагло и жестоко. Список жертв растет. В 1838 году в графстве Бастроп погибло столько людей, что трудно утверждать, будто поселенцы еще проживают на этой территории. Вырезаны целые семьи.
Затем он перевел дух и продолжил свою печальную повесть:
— Мы надеемся, что весь этот ужас вскоре кончится. Если все пойдет нормально, то граница Техаса станет безопасной и все жители Республики Техас смогут чувствовать себя в безопасности.
С выражением недоверия на лице Бет спросила:
— А почему вы так уверены в этом? Если мир не удавалось установить раньше, то почему же все вдруг само по себе должно успокоиться?
За мужа ответила Мэри. Она наклонилась в своем кресле-качалке и очень убедительно сказала:
— В принципе я могла бы согласиться с такой постановкой вопроса, Бет. Но видите ли, совсем недавно в городе побывала группа команчей и они сами заявили, что хотят мира с нами. Дело в том, что наши элегантные гвардейцы-рейнджеры крепко побили их не только здесь, но и на их собственной территории. Я думаю, что индейцы начинают понимать, что им не удастся обращаться с нами, техасцами, так, как они обращаются с испанцами и мексиканцами. Полковник Карне, командующий Южной границей, договорился о встрече между противоборствующими сторонами. Мы верим, что мир придет надолго.
Правда, при этом на ее лицо набежала тень сомнения:
— Многое, конечно, зависит от того, захотят ли команчи возвратить белых пленников. Если этого не случится, то мира не будет.
— Вы говорите — пленных? — Натан был искренне поражен. — Зачем им пленные? Мне кажется, что каждый нормальный мужчина может легко убежать от этих дикарей.
Лицо миссис Маверик стало еще более грустным, и она сказала упавшим голосом:
— Мужчин они в плен не берут, только женщин в детородном возрасте и маленьких детей. Женщин они делают наложницами и рабынями, заставляя их рожать полукровок. Пойманных белых детей растят по законам племени, и те, став взрослыми, считают себя индейцами.
Бет была потрясена. Она даже заерзала на диване, легко представив себя в руках грубого дикаря. Ужасно! Об этом ей даже подумать было страшно. Вместе с тем в ней проснулось какое-то болезненное любопытство. Не в силах преодолеть его, она попросила рассказывать дальше.