Бет даже не замечала, что плакала. Но знала, что это было следствием всего, вместе взятого: она хотела, чтобы он был рядом, ей хотелось, чтобы он целовал ее и его руки ласкали ее тело, но она знала также, что была для него объектом презрения, несмотря на всю страсть, которую она вызывала в нем.
Она испытывала ужасное раздвоение: хотя тело ее горело в пламени страстей, когда он обладал ею, голова сознавала и другую сторону происходящего.
Его смуглое лицо склонилось над ней, серые глаза были темными от страсти. Рафаэль тихо спросил:
— Англичанка! Почему ты плачешь? Я сделал тебе больно?
На фоне голубого покрывала ее тело казалось особенно белым, волосы серебристым озером рассыпались по кровати, а глаза одновременно выражали гнев и мольбу. Бет, заплетаясь, сказала:
— Да, ты оскорбляешь меня каждый раз, когда берешь, считая, что я шлюха. Каждый раз, дотрагиваясь до меня, ты думаешь, что между мной и Лоренцо что-то было. Ты оскорбляешь меня предположением, что я в любой момент могла бы лечь в постель с Себастианом.
Его лицо стало напряженным, и она почувствовала, что его страсть угасает. Его мягкие губы стали тонкими и злыми, и он резко спросил:
— А что еще я должен думать? Кажется, я не силой воображения бросил тебя в объятия Лоренцо? Это я видел своими глазами.
Почти извиняющимся тоном он добавил:
— Что касается Себастиана, то тут будь спокойна, он сам рассказал мне, что ваши отношения были абсолютно невинны и отнюдь не по его вине. Но не проси меня забыть то, что я видел собственными глазами.
Она опять взорвалась:
— Ты что же думаешь, что я буду безмерно благодарна тебе за то, что ты поверил заявлению Себастиана о моей невиновности? Ну уж нет!
Подловив удобный момент, она ловким движением уложила его на спину, ее тело оказалось сверху, и, как ни легко оно было, все же он оказался придавлен к постели. Поток серебристых волос накрыл его, как водопадом, плотные груди уперлись в его грудь, и Бет насмешливо поинтересовалась:
— А что, если я скажу, что Себастиан солгал тебе? Кому из нас двоих ты поверишь?
Он был озадачен, но знал, что Себастиан не мог соврать, но что-то заставило его переспросить:
— Он соврал?
Бет разочарованно вздохнула. Она машинально била кулачком по плечу Рафаэля.
— Разве в этом дело? Неужели ты ничего не можешь понять собственным умом? Разве тот день, когда ты «застал» меня с Лоренцо, не шокировал тебя. Правда, мы с тобой до этого встретились один раз, но не показалось ли тебе странным, что после того как я отказалась тайно встретиться с тобой, буквально на следующий день ты находишь меня голой в объятиях другого мужчины? Почему ты не подумал, каким образом Консуэла так точно узнала место нашего свидания и сказала тебе, где нас найти?
Истерически рыдая, пытаясь сдержать себя, она все же досказала Рафаэлю печальную историю своих приключений:
— Консуэла спланировала это, ты, мерзкий большой болван. Она послала мне записку, и я, наивная девочка, желая замять скандал и, может быть, облегчить ее переживания, пришла туда, куда она меня пригласила. Она отравила меня, Рафаэль!
Теперь Бет плакала уже и от жалости к себе, дыхание ее прерывалось всхлипываниями, и она жалобно продолжила:
— Она сделала это с помощью чая, а Лоренцо заплатила, чтобы он оказался там к моменту твоего прихода. Они обо всем договорились. Она поняла, что ты слишком заинтересовался мною на том балу. И она сказала мне, что сделает так, что ты проклянешь меня и забудешь навсегда. Тогда не будет угрозы вашему браку.
Рафаэль окаменел, слушая ее рассказ. Его лицо оставалось отрешенным, когда она закончила. Она посмотрела на него с тревогой.
— Ты мне не веришь, да? — Голос ее погас. Не сделав ни одного жеста, чтобы успокоить ее, хотя ему очень хотелось этого, он бесстрастно спросил:
— Что это за не правдоподобная сказочка? В нашем браке с Консуэлой нечего было спасать. Не могу себе представить, чтобы она пошла на такой риск. Что она получила бы от этого всего? Мы практически годами жили порознь, и она знала, как я отношусь к ней.
Решив предпринять еще одну отчаянную попытку убедить его, Бет сказала:
— Хорошо, забудем на минутку эту часть истории. Тогда скажи мне честно, что ты подумал обо мне, когда впервые увидел на балу у Коста? Была ли я похожа на женщину, готовую изменить мужу с первым встречным? Что ты думал, когда танцевал со мной?
Выдавливая из себя слова, он ответил:
— Я думал о том, что ты самое прелестное создание, какое я когда-нибудь видел. И ты знаешь это. Как ты думаешь, почему я пошел за тобой в гардероб и почему стал добиваться встречи где-нибудь наедине?
Его глаза потемнели, как грозовые облака, и он прошипел:
— Но у тебя были другие планы, дорогуша, не так ли? Да, ты планировала свидание, но с Лоренцо.
Гнев неожиданно вспыхнул в ней, как пламя, и она резко ответила:
— Ну, ладно, то, что ты был женат, для тебя было неважно, а меня, стало быть, надо клеймить за то, что я якобы собралась нарушить верность мужу. Ты — ханжа, Рафаэль!
Что-то вроде смущения мелькнуло в его серых глазах, и он вынужден был признать сухо:
— Да, я оказался ханжой, но в другом. В глазах Бет появилось искреннее изумление, и он счел необходимым пояснить, усмехнувшись:
— Меня не столько задел факт твоей супружеской измены, сколько то, что ты предпочла мне Лоренцо. Я и раньше не любил его, но когда увидел вас двоих в постели, то просто возненавидел его.
— Но я не предпочла Лоренцо! — закричала Бет с искренним возмущением. — Почему ты не хочешь мне поверить, что Консуэла опоила меня, что она заплатила Лоренцо за то, чтобы тот пришел туда? Она указала тебе, куда прийти и что ты там увидишь.
И по-прежнему видя недоверие на его лице, она кинула свой козырь:
— Там была Мануэла. Она может подтвердить, что я говорю правду. Спроси ее! Он цинично скривил губы:
— Понятно — она сейчас твоя служанка и подтвердит любое твое слово, скажет все, что ты ей прикажешь.
Бет просто задохнулась от злости:
— Неужели ты думаешь, что я могу заставить лгать свою служанку?
— А почему бы и нет? Если ты лжешь сама, то почему бы тебе не втянуть в это дело и Мануэлу? Это было бы логично.
— Я лгу? — Бет замолчала, так как из-за переполнявшего ее возмущения не могла произнести ни слова. Фиолетовые глаза сверкали, в уголках нежного рта залегли морщинки.
Она попыталась отодвинуться от него, но он поймал свою пленницу за запястья и притянул ее к себе.
— Веди себя тихо, — скомандовал он, когда Бет попыталась вырваться. — Я терпеливо выслушал тебя, теперь твоя очередь. — Он твердо посмотрел ей в глаза. — Я видел тебя в объятиях Лоренцо, вы занимались любовью. ТЫ утверждаешь, что Консуэла отравила тебя и заплатила Лоренцо за то, чтобы он был с тобой, когда появлюсь я. Мне в это чертовски трудно поверить.
Она с дрожью в голосе спросила:
— Почему? Может быть, Консуэла была образцом добродетели, а я шлюха?
Рафаэль тихо выругался и бросил Бет на постель. Их позиции поменялись, но он по-прежнему держал ее за руки:
— Ни то, ни другое. Англичанка, твоя сказка так великолепна, что просто не могу в нее поверить, особенно потому, что я знал Консуэлу. Она делала только то, что приносило ей непосредственную выгоду. А из того, о чем рассказываешь ты, это не проистекает.
Бет поверженно посмотрела в его серые глаза и тихо сказала:
— Теперь это не имеет никакого значения. Я не лгунья — ты своими рассуждениями доказал это. А на остальное наплевать!
Он начал заводиться:
— Послушай, я не хочу выяснять, кто ты. Я знаю только, что если ты в моих объятиях, все остальное теряет смысл. Мне наплевать, что у тебя было с Лоренцо, врешь ты или нет. Ничто не важно, кроме этого.
И его губы накрыли ее уста, его теплые губы искали ответа ее коралловых губ.
Бет боролась с ним, но при этом она не могла противиться чувствам, охватившим ее. Так было раньше, и сегодняшний вечер не был исключением. Несмотря на ее гнев и жуткое разочарование, последовавшее за ее признанием, когда он не понял, о чем она говорила, несмотря на все проблемы, она осознала главное, что испугало ее: она любит Рафаэля! И, пожалуй, из-за бескорыстности этой любви он позволяет себе не верить тому, что она ему рассказала. И любя его, даже зная, что он не верит ей, она хотела его так же безмерно, как он хотел ее. В те недели, когда его не было, тело ее истосковалось по нему, и вот теперь, когда он ласкал интимные уголки ее тела, когда его руки путешествовали по ее телу, превращая ласки в сладкую пытку, она не могла отказать ему.