— Молодец! — коротко похвалила Марина. — Теперь слушай. Пока летишь, нужно кричать то, что видишь. Повторяться нельзя. Ясно?
Вика торопливо кивнула.
— Кто сколько увидел, тот столько очков набрал. Кто больше очков соберет за десять полетов, тот выиграл. Поняла?
— Ага!
И понеслось…
— Магазин, дядька на велике, грузовик!
— «КамАЗ», кошка на крыше, кирпичи…
— Тетка с авоськой, самокат, пьяный мужик…
Некрашеная стена барака мелом поделена пополам. Левая — Викина, правая — Маринина. Там забором растет количество очков…
Марина была глазастой и замечала мелкие детали — платье на веревке в чьем-то дворе, брошенную кем-то скомканную газету, стаканчик от мороженого. Зато Вика замечала другое — бледный ломтик луны, едва наметившийся на вечернем небе, одинокий дымок, сочащийся из трубы чьей-то бани, скворечник в саду.
С того дня они стали не разлей вода.
Вика наконец решилась выйти из комнаты — захотела в туалет. Возвращаясь назад, она заметила, что в пустой гостиной в одиночестве работает телевизор. Наверняка хозяин уснул, оставив его включенным. Вика прошла по мягкому ворсу ковра. Из приоткрытой двери кабинета сочился свет. Голос хозяина, неожиданно близко прозвучавший в тишине, пригвоздил Вику к месту. Вероятно, Макс разговаривал по телефону. Вика собиралась уже попятиться назад, как фраза, брошенная Максом, пригвоздила ее к месту. Он говорил о ней! Конечно, о ней. Кого еще он мог обозвать придурковатой коровой? Вика выпрямилась, намереваясь выслушать все до конца.
— Нет, дорогая, она не просто деревенщина! Я уверен, что у этой особы не все дома. Хочешь, я потребую в агентстве справку о ее психическом здоровье?
Он разговаривал с Мариной! В такой час! А вообще-то ничего удивительного. У Марины отдельная палата. Если не спится — звони когда и сколько захочется. Интересно, как бедная Марина оправдывает перед мужем свою эксцентричную подругу? А он тоже хорош — жаловаться скорее!
— Проверяла? Я уверен, они тебя надули. Хороша методика! Ты просто не видела, что она вытворяла с нашими детьми в половине двенадцатого ночи! Она нацепила твой платиновый парик и ту дурацкую шляпу, что забыли у нас Овчинниковы сто лет назад. Да, пела. Как ты догадалась? Да, романсы. Препротивным голосом, надо сказать. Тебе смешно? Странно. Так давно не слышал твоего смеха…
«Что бы ты понимал! — Мысленно огрызнулась Виктория. — В прошлом году я победила в „Серебряном микрофоне“. Сам придурок! Как Марину угораздило полюбить такого узколобого типа?»
Между тем Макс не унимался:
— Она не умеет водить машину! Что ты на это скажешь? Прикажешь нанять ей личного шофера? Ну да. Ну да. Ну, предположим. Хотя сильно сомневаюсь. Не пойму — что ты так за нее уцепилась?
Вика наморщила лоб, тщетно пытаясь сообразить, что ему втолковывает Марина.
— Но это не все, — переждав доводы жены, с некоторым торжеством в голосе добавил он. — Я подозреваю, дорогая, что это чудо не умеет пользоваться кухонной техникой. Ну уж — заметил. Не знаю, чем кормила. Нашла что-то в холодильнике.
Вика закусила губу. Что правда — то правда. Некоторые из этих приспособлений Вика видела на кухне отца, во время своих редких посещений. Ей и в голову не пришло попросить научить ее ими пользоваться. Жена отца Валерия держала Вику на расстоянии.
Это серьезная проблема. Сегодня ей удалось выйти из положения. А завтра?
Она вернулась в свою комнату, легла и выключила свет. Если хозяин и задумал ее уволить сразу после разговора с женой, то его поезд ушел. Пусть делает это утром. А сейчас она хочет спать.
Но утром вопреки ожиданиям она получила ряд инструкций, которые грозились превратить ее будущую жизнь в неустанный бег по кругу. Во-первых, она должна посещать водительские курсы. Причем интенсивного обучения, чтобы поскорее сесть за руль. Она должна вызубрить расписание внешкольных занятий девочек и отвозить их поочередно на спортивные танцы, в бассейн, к репетиторам. Список был длиной с грузовой состав. У нее никогда не бывало раньше столько обязанностей одновременно. Вика нырнула в новую жизнь, зажмурив глаза.
«Полагайся на интуицию и ничего не бойся», — наставляла ее Марина.
Хорошо ей рассуждать, думала Виктория, сидя в трамвае и провожая глазами красные корпуса клинической больницы. Ей отсюда кажется все таким простым!
И тут же Вика опомнилась: Господи, на кого она злится? На Марину? Вечером, привезя детей домой, хозяин снова собрался уходить. Вике видно было из гостиной, где она вытирала пыль, как он швыряет галстуки, подбирая подходящий к рубашке. Обдав ее облаком дорогого одеколона, он прошел в прихожую, где еще некоторое время возился с обувью, и наконец возник на пороге гостиной во всей красе — сияя безупречным покроем костюма и блеском кожаных туфель. Виктория поняла, что хозяин имеет ей что-то сказать, и выпрямилась. Точнее, вытянулась в струнку.
— Я приду поздно. Если позвонит жена, скажете ей, что у меня деловой ужин с клиентом. — И, уже уходя, он остановился, вспомнив о чем-то, и добавил:
— Надеюсь, сегодня дети лягут вовремя. И не останутся голодными.
— Непременно, — сладким голосом пропела Виктория, глядя в его лощеную спину.
Когда он хлопнул дверью, она облегченно вздохнула. Из детской высунулись две хитрющие рожицы.
— Концерт будет? — поинтересовалась Карина.
— Концерта не будет, — объявила Виктория. — У меня возникла проблема.
Дети немедленно покинули детскую. Виктория привела их на кухню. Она обвела рукой все пространство, уставленное белой техникой, и объявила:
— Дело в том, что я совершенно не умею этим пользоваться.
Девочки несколько секунд оторопело смотрели на нее. Затем словно по команде ринулись ко всем этим ящикам-коробочкам, тарахтя в два голоса, нажимая кнопки. Оживили сразу с десяток приборов.
— Стоп! — скомандовала Виктория. — Давайте все по порядку. Я принесу блокнот и буду записывать, а вы распределите приборы и соблюдайте очередь.
Вечер прошел плодотворно и интересно для обеих сторон. Он завершился дружеским ужином, приготовленным совместными усилиями.
Глава 5
Через неделю Виктория более-менее освоила «миксеры-твиксеры» и в общих чертах изучила Маринину пятикомнатную квартиру. Детскую и ее, Викину, комнату объединяла малая гостиная. От большой гостиной и кабинета Макса ее отделяла просторная прихожая. «Аэродром», как обозвала ее Вика. Кухня тоже была немаленькой — хоть на велосипеде катайся. Большую гостиную и кабинет соединяла застекленная лоджия. Еще одна лоджия соединяла малую гостиную с детской. Уборка квартиры отнимала у Вики последние силы и время.
Но в один из дней в доме появилась домработница. Она влетела в квартиру как порыв сквозняка. Ворвалась, на лету разматывая шарф, сбрасывая ветровку и выпрыгивая из сапог. Вытаскивая из кладовки пылесос, представилась:
— Александра. Домработница. Будем знакомы.
— Виктория, — только и успела вставить Вика до того, как загудел пылесос.
Позже Вика догадалась, что Александра — воплощение того образа жизни, в который втянула ее Марина. Александра — белка в колесе. Человек, который крутится, чтобы выжить. Ритм, который для Виктории был чужд, для Александры казался естественным. Похоже, она не собиралась терять ни минуты.
— Ты — новая гувернантка? — поинтересовалась Александра, когда покончила с малой гостиной и стала перетаскивать пылесос в детскую.
Виктория поняла, что они уже на ты, и, в свою очередь, спросила:
— А ты — новая домработница?
— Я — старая! — рассмеялась Александра. — Два года здесь работаю. Просто уезжала по делам.
И врубила пылесос. Пока домработница орудовала в детской, Виктория имела возможность ее рассмотреть. Александра была высокой, но мобильной. В самые неожиданные моменты она вдруг складывалась на манер складной линейки и ловко умещалась под столом, между детской мебелью, умудряясь ничего не задеть и не уронить. Вика подумала, что лицо Александры нельзя назвать красивым в классическом смысле — пожалуй, слишком крупный рот, да и нос немаленький, — но в целом живое и выразительное лицо странным образом располагало к себе. Даже притягивало. Александра выключила пылесос и поволокла его в большую гостиную. Виктория тенью следовала за ней. Оставив пылесос в гостиной, домработница распахнула дверь кабинета и полезла открывать форточку. Виктория вызвалась помогать — уж больно вкусно все это у Александры получалось.