— А ваш фотограф в город уехал. Велел передать, что сегодня не вернется.
Сказал и уставился: будет она смеяться дальше или нет? Смех Виктории прекратился так же быстро, как и начался. Она поднялась с травы, отряхнулась и, взяв Карину за руку, молча прошествовала в дом. Завтракали на веранде. Ели деревенский рыхлый творог и запивали молоком. Рената все еще дулась на сестру, делая взрослое лицо. Карину это забавляло, и она всячески норовила напроказничать, чтобы вывести сестру из надутого состояния. Она будто бы ненароком двигала локтем Ренаткин стакан до тех пор, пока тот звучно не вписался в тарелку. Рената послала сестре уничтожающий взгляд и отвернулась. Потом Карина стала невинно покачивать ногой под столом, но Виктория хорошо знала, чем это кончится. Глаза у Карины были хитрющие.
— А знаете.., кто придумал «кружилку»? — нарушила молчание Вика.
Сестры подняли глаза от тарелок.
— Дядя Кит? — предположила Карина.
— А вот и нет!
— Вы?! — подпрыгнула Карина.
— Ваша мама!
— Мама?
Девчонки вытаращили глаза.
— Вы, наверное, шутите? — засомневалась Рената. В глазах ее шевелилось недоверие.
— Ваша мама в детстве была большой выдумщицей и заводилой. С ней всегда было интересно, весело.
Девчонки дружно отодвинули тарелки и засыпали Викторию вопросами.
— Сейчас мы помоем посуду, а потом вместе пойдем на «кружилку».
— Ура! — закричали Рената и Карина.
Они летали на своей «кружилке», пока не зарябило в глазах. Потом вернулись домой, набрали продуктов и отправились загорать на речку. Вечером ходили за молоком, и Карина даже умудрилась потрогать черного козла за рога.
Перед сном, читая девочкам сказку, Виктория поймала себя на мысли, что день тянулся бесконечно долго и она рада, что наступила ночь. Что теперь скоро наступит ЗАВТРА… Поняв, что она ждет завтрашнего дня, Виктория сникла. Она, кажется, неукоснительно следует в противоположную от заданного курса сторону. Вика улавливала в девочках черты подруги, они не давали ни на минуту забыть, ЗАЧЕМ ОНА ЗДЕСЬ.
Когда сестры угомонились и засопели, Виктория вернулась мыслями к Марине. Почему-то на память пришел эпизод из старших классов. Кажется, это было в девятом. Тогда все в их классе грезили любовью. В школу ходили не на уроки, а ради общения. Влюблялись. Вике не в кого было влюбиться — она была самой крупной. Мальчишки оказывались мелковаты и не могли поразить ее воображения. Она потихоньку фанатела по некоторым знаменитым футболистам и музыкантам. Реального кумира не было. А кровь уже бродила, как молодое вино, будоражила плоть. Хотелось любить. У Марины тоже не было парня, но совсем по другим причинам. Она были слишком общительна. Всем — друг. Мальчишки делились с ней своими секретами, девчонки спрашивали совета. Марина для всех была своя в доску. А колечки в ушах в два ряда и серьга в пупке делали ее в глазах парней слишком крутой для того, чтобы за ней приударить. Когда в их классе появился новенький, они влюбились обе. С Викторией это произошло как-то сразу, едва он вошел на уроке в их класс. Он был настолько высок, что пригнулся в дверях. У него было настолько приветливое лицо, что хотелось улыбнуться в ответ. Что Вика и сделала. Она сидела на последней парте, и его тоже посадили на Камчатку, на соседний ряд. Очень удобно — можно изредка бросать взгляды во время урока. Звали парня Андрей. Для Вики потекла совсем другая жизнь. Она летела в школу как на праздник. Ждала урока, потому что могла созерцать его профиль, ждала перемену, потому что могла видеть его целиком и даже обратиться к нему за чем-нибудь. А особенно Вика ждала уроков физкультуры. К девятому классу она научилась неплохо играть в баскетбол. Забрасывать мяч в корзину, ловко уводить его от одноклассников доставляло ей истинное наслаждение. Оказалось, что Андрей увлекается баскетболом. Как-то после урока он небрежно бросил Виктории:
— А ты неплохо играешь…
Виктория потом перебирала эту фразу на все лады, искала в ней второе дно, придавала ей желаемые оттенки. Она делала с этой фразой что хотела, ведь она теперь принадлежала ей! А на лице бродила блаженная полуулыбка…
Первой эту полуулыбку заметила Марина. Они возвращались из школы, болтали о чем-то, и Марина спросила в лоб:
— Ты что, влюблена в Андрея?
Виктория зажмурилась и закивала часто-часто. Они остановились. Марина посмотрела на подругу как-то странно и всю оставшуюся дорогу молчала — слушала Викторию. А Виктория говорила о нем. Какой у него цвет глаз, как он смешно подпирает голову кулаком на уроке литературы… А когда им показывают диафильмы по художественной культуре, он откидывается назад, а ноги вытягивает вперед, под парту соседу. А руки его, с длинными пальцами, сцепленные, лежат на парте. Вике видна даже форма его ногтей.
Марина не перебивала, слушала, задумчиво глядя себе под ноги. Как-то Вика пришла к Марине поболтать, и бабушка провела ее в Маринину комнату. Попросила подождать, пока та бегает за хлебом. На Маринином столе в беспорядке валялись альбомные листы — она любила рисовать. Вика стала перебирать рисунки и увидела лицо Андрея. Портрет, выполненный карандашом. Очень похоже. В это время вошла Марина и, заметив рисунок в руках Виктории, покраснела. Если бы Марина не покраснела, Вика бы ничего не поняла.
Не догадалась бы. По своей всегдашней недальновидности она решила бы, что Марина нарисовала Андрея для нее, Вики. Но Марина вспыхнула и выдернула листок у Вики из рук. Некоторое время они молчали, не глядя друг на друга.
— Ты.., тоже.., любишь Андрея? — спросила Вика. Марина кивнула.
— Я тогда не знала, что он тебе нравится, — заговорила Марина, виновато глядя на подружку. — Я влюбилась в первый же день. Мы ходили вместе в столовую, а потом он поранился на трудах, и я провожала его в медпункт.
— Почему ты не сказала мне?
— Я хотела, я собиралась, но… Ты сказала мне первая. Так они стали любить Андрея вдвоем.
Они говорили о нем по дороге в школу, говорили по дороге домой. И друг у друга в гостях они перебирали впечатления дня, как драгоценные фотографии. В душе Виктория была уверена, что Андрей отдает предпочтение ей, Вике. Ее зачислили в школьную баскетбольную команду. Теперь они виделись с Андреем на тренировках. В классе у них появилась общая тема, отделяющая их от всех, — баскетбол. Когда Марина уходила на английский, Вика с Андреем отправлялись на немецкий. Но перед Мариной Вика не раскрывала своих явных преимуществ. Щадила чувства подруги. И когда после школьного вечера он пошел их провожать, Виктория не выражала бурного ликования. Оценила и такт Андрея — они шли втроем, всю дорогу он смешил их и ничем не выделял Вику.
Когда Виктория вошла домой и убедилась, что родители спят, решила спуститься к Марине, чтобы хоть минуточку поговорить с той об Андрее. Она выскользнула из коридора в подъезд и даже не успела защелкнуть замок — услышала приглушенный голос Андрея на лестничной клетке между Викиным и Марининым этажами.
— Ты мне очень нравишься, ты классная девчонка. Я никогда не встречал таких, — говорил Андрей.
Сердце Виктории бешено застучало. Ему стало тесно в груди, и оно норовило выпрыгнуть. В первую секунду она даже не усомнилась, что Андрей обращается к ней. Она не поразилась тому, как он мог догадаться, что она вышла в подъезд. Говорят же, что у любви особенные глаза.
— В нашем классе ты самая необычная, — продолжал он. Вика мысленно согласилась с ним: да, так оно и есть.
Она не похожа на остальных.
— Когда я пришел в ваш класс, то сразу увидел тебя.
Ну да, так оно и было. Она во все глаза смотрела на него и улыбалась.
— Ты стояла у доски и писала условие задачи…
Вот тут-то Викторию и поразило громом небесным. Она-то сидела на Камчатке, а у доски стояла Марина и доказывала теорему! Этот момент Вика вспомнила так ясно, что могла с точностью перечислить все детали. До Виктории медленно доходило, что вовсе не ей признаются в любви. Она стояла как истукан в темноте подъезда и слушала.
— Ты тоже классный парень, — наконец подала голос Марина. — Как будто сто лет с нами учишься.
— Давай с тобой встречаться, — сказал он.
Эти слова больно ударили Вику. Марина молчала, а у Виктории за секунды ее молчания руки стали влажными. Вике даже показалось, что она оглохла — тишина звенела в ушах.
— Жаль тебя огорчать, — наконец заговорила Марина. — Ты клевый парень, но.., вынуждена тебе отказать.