Симона Элькелес - Покидая рай

Потом он притягивает меня крепко к себе. Мы обнимаемся друг с другом, как будто встречаемся пару лет. Мы даже делим подушку, на которой я спала, когда мне было десять лет.Последнее, что я помню прежде чем просыпаюсь, это медленное ритмичное дыхание Калеба позади себя, когда он засыпает.

Но сейчас я слышу, как открывается входная дверь, и полностью просыпаюсь.

-Калеб, вставай. Моя мама дома.

Ему нужна секунда для того, чтобы сориентироваться: мы спали больше пяти часов.

-Подожди здесь и не шуми,-говорю я, затем целую его сонные губы.

Выскальзывая из его переплетенных на себе рук, я открываю дверь спальни и спускаюсь вниз. -Привет, мам,-говорю я слабым после сна голосом.

-Я не хотела тебя будить, дорогая.Я ненавижу эти поздние воскресные ночи, но лучше пусть будут они, и я смогу быть с тобой по утрам. Кажется, мы проводим очень мало времени вместе в последнее время.

Она кладет на место кошелек и начинает подниматься по лестнице. Я молюсь, чтобы ей не захотелось заглянуть в мою комнату и устроить один из её мама/дочь разговоров. Не сейчас. Но я думаю, если она сделает это, то правда выплывет наружу. Может, это было бы во благо, но я не буду рисковать.

-Все нормально, мам. Ты всегда беспокоишься о пустяках.

Она не слышит скрип кровати за моей дверью, зато я слышу.

Она хмурит брови.

-Почему ты спишь в одежде?

Упс!

-Я была в комнате и, должно быть, задремала.

-Ну, я устала тоже. Возвращайся в кровать. Утром тебе в школу. И смени эту одежду.

-Хорошо. Спокойной ночи.

Я надеюсь, что она не понимает того, что я, затаив дыхание, ожидаю момента, когда она закроет дверь в свою комнату.

Когда она закрывает дверь, я тороплюсь обратно в свою комнату. Калеб, встревоженный, сидит на кровати.

-Мне очень жаль,- шепчет он, все ещё выглядя опасным и неприветливым, как и всегда, даже полусонный.

-Я потерял счет времени.

- Я тоже.

Он подходит к окну.

- Калеб, что ты делаешь? - шепчу я.

- Ищу выход.

Я кладу свою руку на него и тяну.

-Ты не выпрыгнешь из моего окна. Просто подожди пятнадцать минут, и я выведу тебя через входную дверь. Моя мама спит как убитая, и она засыпает очень быстро. Кроме того, если нас поймают, мы замешены в этом вместе. Правильно?

Ему требуется время, для того чтобы ответить. Как будто бы он не верит в то, что я только сказала.

-Да, правда,-наконец, шепчет он.

Я встречался сегодня утром с Дэймоном. Потом убеждал родителей, что меня не было так долго, потому что я был у Брайена, и мы потеряли счет времени. Они купились на это. Дэймон приходил за какой-то оценкой для штата Иллинойс. Он беседовал с моей семьей и даже Лией, затем мы переместились в мою спальню, покуда он мучил меня вопросами.

Я сказал Дэймону, что просил Мэгги показать ногу, пропуская ту часть, что мы вместе работаем каждую неделю после школы, или то обстоятельство, что она единственный человек, который заставляет меня забыть прошлый год и даже случившееся. Не дай бог, я не могу сказать ему, что спал с Мэгги прошлой ночью, в прямом смысле этого слова.

Дэймон качает головой.

- Это запрещено, противостоять своей жертве, Калеб.

-Я не противостою ей.

Дэймон пересекает мою комнату и кладет руку на голову, как будто бы у него болит голова.

- Ты влюбился в неё?

- В кого?

- Мэгги.

- Нет. Ни в коем случае,-лгу я.

- Ты в маленьком городе, в котором дети воспитываются независимыми. Ладно, вот в чем дело: держись подальше от неё.

- У меня есть выбор?

- Нет.

Дэймон открывает папку и щелкает ручкой.

- Ты почти справился с требованиями по общественным работам. Беседка для миссис Рейнолдс. Я вижу, ты был на работе последние три недели.

- Если все пойдет хорошо, я сделаю её в конце следующей недели.

На Деймона это, кажется, произвело впечатление.

- Хорошая работа, Калеб. Ты начал идти по скалистому пути, но ты пройдешь его. Давай снова встретимся на следующей неделе и поговорим о том, что ты будешь делать после освобождения.

После визита Деймона я чувствую напряжение, понимая, что угроза возвращения в тюрьму миновала. Я просто должен держать в секрете факт того, что встречаюсь с Мэгги.

Я стучусь в комнату сестры. Она там. Ее комната - это ее пещера. Моя сестра почти всегда находится в зимней спячке, кроме, пожалуй, посещения школы и питания.

Она не отвечает, поэтому я постучу громче.

- Лия, открывай.

- Что тебе нужно? - говорит она через дверь.

Я вздыхаю. Это сложнее чем я думал. - Просто открой чертову дверь.

Она открывается с треском. Я налегаю на нее и вхожу внутрь, когда дверь поддается. Там настолько темно, что я незамедлительно поднимаю штору.

- Опусти их!

- Да, отлично, мы должны поговорить, а я ничего не могу увидеть.

- Я не хочу говорить.

- Очень плохо, - говорю я, ложа руку на грудь.

Лия хватается за ручку двери так, словно готова сбежать в любой момент.

- Мама и папа дома? - спрашивает она нервно.

- Нет.

Она облегченно выдыхает.

Я даже не знаю с чего начать. Я просто знаю, что готов говорить об этом вслух.

Все это накапливалось во мне более года. Демон готов вырваться на свободу. Жизнь дана не для сокрытия всякого дерьма и житья в придуманном мире.

Я делаю глубокий вдох и говорю своей сестре:

- Ты сбила Мэгги на машине, а я взял это на себя. Это было отстойно, но все закончилось. Я не делал бы этого, если бы знал, что ты будешь вести себя как чертов труп, забив на свою жизнь.

Ее глаза распахиваются так, словно мозг впервые осознает всю правду.

- Говори со мной, Лия, - приказываю я, - Скажи что-нибудь… Хоть что-нибудь!

- Я не могу справиться с этим! - выкрикивает она, а затем падает на кровать лицом вниз. Я хватаю коробку с салфетками с ее тумбочки и бросаю ей. Я возвышаюсь над ней, пока она истерично ревет. - Мне жаль, Калеб. Мне так жаль, - говорит она между всхлипываниями. - Я могла убить ее, Калеб.

- Но ты не сделала этого.

- Я стояла там и смотрела, как они надевали на тебя наручники. Я позволила им увезти тебя.

Я так привык быть возмутителем спокойствия, привык быть тем, из-за кого все рушится. Лия же была морально безупречным близнецом; я был мятежником. Даже будучи пьяным, я не колеблясь взял вину в аварии на себя. Лия не собиралась быть закованной в наручники, арестованной и осужденной. Она не смогла бы это вынести. А я смог.

Полицейские не задавали вопросов, когда я признался прямо там. Черт, да даже мои родители никогда не сомневались в моей виновности.

Думаю, это случилось, потому что Лия свернула в сторону, чтобы избежать столкновения с чертовой белкой, вышедшей на дорогу.

- Все кончено, - я говорю ей.

- Нет, Калеб, нет. Это никогда не кончится. Я буду винить себя все оставшуюся жизнь. Я даже не могу взглянуть на Мэгги. Черт, Калеб, я даже не могу взглянуть на тебя. Это так тяжело для меня, ты даже представить не можешь на что это похоже.

Она права, я не могу.

Повернувшись ко мне, она испуганно вдыхает.

- Ты ведь не собираешься никому это рассказывать, не так ли? Обещай мне, что ты никогда и никому не расскажешь об этом.

Я с презрением смотрю на свою сестру-близнеца, девушку, с которой я разделял утробу своей матери, разделял день рождение и с которой вырос бок о бок. Она должна знать меня также, как я ее, чувствовать мою боль, как я чувствую ее. Она знает, что этот секрет разрывает меня изнутри. Я могу чувствовать это также сильно, как знаю что стало основанием для этого. Она игнорирует меня, потому что сосредоточена лишь на себе. В конце концов, на самом деле она чужая для меня.

Я напеваю старую песню, которую пела мама, когда укладывала меня спать или возвращала меня обратно, когда я боялась темноты и отказывалась идти спать. Жизнь тогда была не такой трудной. Мой папа жил дома, и единственной работой мамы было, ну, просто быть мамой.