Джуд Деверо - Покорение

Люди Перегринов сражались за возвращение Жанны долго и упорно, так упорно, что двое братьев были убиты. Но после их гибели Перегрины узнали, что пленница влюбилась в Оливера и носит его ребенка.

Сама в то время еще ребенок, Заред все же запомнила тихую ярость оставшихся в живых братьев. Ее родители и брат Уильям умерли годом раньше, и Заред страшно испугалась, что все братья один за другим покинут ее.

— Думаю, что Жанна когда-то любила его, — прервал молчание Тирл, возвращая ее в настоящее. — Но теперь я уже не так в этом уверен. Мой брат не в силах вынести мысли о том, что у него нет сыновей, которым он мог бы передать свое богатство.

— А вот у Рогана есть сын, — похвасталась она, улыбаясь при мысли о младенце с красно-золотыми кудрями.

— Почему ты плачешь? — помолчав, спросил Тирл очень тихо. — Почему льешь слезы во сне, да и сейчас тоже?

Вместо ответа Заред вскочила и направилась к лагерю, но он так же быстро встал и схватил ее за плечи.

— Отпусти меня или горько пожалеешь!

— Да неужели? — улыбнулся он. — Снова проткнешь меня кинжалом? Или позовешь на помощь своего возлюбленного Колбренда?

— Он не мой… — начала она и, вырвавшись, пошла дальше, прежде чем Тирл успел снова поймать ее.

— Так почему же ты плачешь? Он не обращает на тебя внимания? Опять выставила себя перед ним полной дурой? Он в который раз не распознал в тебе женщину?

Заред попыталась вырвать руку, но он не разжал пальцев, и ей пришлось прекратить сопротивление.

— Что тебе нужно? Почему ты не оставишь меня в покое? Найди себе другую женщину! Мы — враги, неужели не понятно? Раз ты не можешь победить нас в битве, намереваешься завоевать своей притворной дружбой?

Ее глаза горели яростью… а он был так близко…

— Нет, мне не нужна дружба, — хрипло прошептал Тирл, прежде чем заключить ее в объятия.

Сначала она не давала поцеловать себя: упиралась кулачками в грудь и пыталась отвернуть голову, но его ладонь легла на ее затылок, и она не смогла отодвинуться. Сообразив, что нет смысла сопротивляться, она расслабилась. Как только он ослабит хватку, она немедленно сбежит.

Однако с ней произошло нечто странное. Рука перестала давить на затылок, губы смягчились, а Заред… Заред почувствовала нечто такое, чего раньше никогда не испытывала.

Заред продолжала стоять на месте, с широко раскрытыми глазами, а по телу разливался жар. Он чуть повернул ее голову набок и прижал к себе несопротивляющуюся девушку. Она словно вросла в него. Голова ее легла на широкое твердое плечо.

Он обвел языком ее губы, искушая приоткрыть их. Заред зажмурилась и обхватила его шею, ощущая, что тонет. Он стал осыпать поцелуями ее щеки, висок, шею, скользнул губами по горлу.

Обуреваемая непонятными ощущениями, Заред не совсем понимала, что с ней творится. В своей жизни она знала так мало любви! Его нежные прикосновения и поцелуи почти лишили ее рассудка.

Тирл чуть отстранился и посмотрел на льнувшую к нему девушку. Если он разожмет руки, она просто сползет на землю! Ни одна женщина не доверялась ему так безоговорочно.

Он осторожно пригладил ее волосы. Эта девушка полюбит всем своим существом… и он намеревался стать ее избранником.

— Меня зовут Тирл, — прошептал он, целуя ее лоб, и старинное имя, означавшее «тот, кто не плачет», прозвучало лаской.

— Тирл, — прошептала она ему в шею.

Он улыбнулся, ощутив в ней ту мягкость, о которой раньше только подозревал.

— Мне бы хотелось унести тебя с собой, — признался он, — и любить всю ночь, до самого утра.

Она подвинулась ближе и подняла лицо для поцелуя.

Тирл поцеловал ее медленно, нежно, как целуют девственниц.

— А теперь, любимая, я верну тебя брату.

— М-м-м, — все, что смогла ответить Заред, зарывшись лицом в его шею. Она и не представляла, что касаться мужчины так приятно.

Тирл отодвинул ее и, увидев это зачарованное лицо, ощутил, как горит все его тело. Он мог взять ее прямо сейчас, если захочет… и знал это.

— Нужно возвращаться, — повторил он. За то, что в эту ночь он оставил ее невинной, на небесах наверняка наградят его золотой короной.

Он взял ее руку и повел к шатрам.

Они прошли всего несколько шагов, прежде чем Заред опомнилась. Тряхнула головой, словно для того, чтобы ее прояснить, и рывком выдернула руку. Она только что отдалась врагу. Вместо того чтобы помнить, что она Перегрин, а он — ее кровный враг, она позволила ему коснуться ее.

Позволила? Она позволила бы куда больше, если бы он захотел… чего он не захотел. Это он отстранился первым!

Выхватив из-за пояса маленький нож для еды, она повернула его, намеревалась вонзить в Говарда.

— Если еще раз дотронешься до меня, убью, — пригрозила она.

Этот отвратительный, мерзкий человек улыбнулся ей.

Заред бросилась на него, но он легко поймал ее запястье и снова обнял.

— Полузажившая кинжальная рана и покалеченный бок — вот моя награда за то, что дважды спас тебе жизнь. Хватит с меня приключений.

— Я причиню тебе еще больше боли, если снова попытаешься силой навязать мне свои ласки.

— Силой? — переспросил он, все еще улыбаясь, и нагнул голову, собираясь снова ее поцеловать.

— Нет, — прошептала Заред, отворачиваясь.

Он отпустил ее, и Заред, убегая, услышала его смех.

Она примчалась в шатер и только тогда обнаружила, что трясется, как от холода. Северн, растянувшись на топчане, ел яблоко и при виде сестры, покачал головой.

— Кто-то гнался за тобой? — осведомился он. — Опять оруженосец Колбренда? По-моему, он подозревает правду. Видно, мальчишка куда умнее своего господина!

— Тебе что, делать нечего? — буркнула она. — Ни одного меча, который бы нужно заточить? Ни одной женщины, чтобы ночь провести?

— Я завоевал всех женщин! — самодовольно объявил он.

— Кроме леди Энн.

Северн прикончил яблоко и спустил ноги на пол.

— Где Смит? Увидела его с другой женщиной и поэтому обозлилась? Берегись, сестренка, иначе твоя разборчивость может стоить тебе жениха.

— Ты ничего не знаешь! — завопила она. — Ничего!

Он ехидно ухмыльнулся.

Заред плюхнулась на топчан, застыв от гнева. Мало того что ее братец ничего не замечает, так еще и от Говарда невозможно отделаться! А она?! Вспомнить противно!

— Такое произошло бы, поцелуй меня любой мужчина, — громко прошептала она. — Хотя бы Колбренд…

Она вдруг осеклась, вспоминая прикосновения Говарда. Нет, наверняка объятия и поцелуи другого мужчины так же приятны.

— Да, — произнесла Заред, вставая. Она — Перегрин, и, если ее братья вечно волочились за женщинами, она, вне всякого сомнения, тоже весьма любвеобильна. Может, это и позор, что она так отвечает на ласки злейшего врага семьи, но что тут поделать?

Значит, придется держать ухо востро и помнить о том, что действительно важно для ее семьи. Он Говард и не зря оказался в лагере Перегринов. И поскольку Заред единственная, кто знает его настоящее имя, может, решил соблазнить ее, чтобы молчала?

Она еще не знала, что он надеется получить от своего маскарада, но ее обязанность — защищать семью.

— Но это не означает, что я должна принимать его поцелуи, — сказала она себе. Больше этого не случится. Она не позволит ему коснуться ее, а если и коснется, не упадет в его объятия, как какая-то деревенская девка. — Да я скорее исполосую его ножом, чем позволю снова дотронуться до меня, — процедила она, вызывающе подняв подбородок.

Несколько часов спустя, когда она, закрыв глаза, лежала в постели, в шатер вошли ее брат с Говардом. Судя по тому, как они хихикали и пошатывались, пива было выпито немало.

— Ш-ш-ш! — громко прошипел Северн. — Не разбуди мою младшую сестренку!

— Если это случится, я лично отнесу ее в постель, — объявил Тирл еще громче, и оба снова захохотали.

Заред всадила кулак в подушку и повернулась на бок. Гнев и негодование не давали уснуть, да к тому же на весь шатер раздавался пьяный храп мужчин.

Наконец, когда ее глаза уже слипались, она услышала, как Говард очень тихо встал и вышел из шатра. Она взглянула на Северна, но тот по-прежнему спал. Поэтому Заред сползла с постели и бесшумно последовала за Говардом.