Джуд Деверо - Покорение

Боевой конь грозой промчался по полю. Незнакомец подался вперед, низко опустив копье. Нанесенный им удар был таким мощным, что противник вылетел из седла и с грохотом ударился об утоптанную землю.

— Он и вправду хорош, — выдохнула Заред.

— Лучше всех, если не считать сэра Колбренда, — заявил Джейми, хотя в голосе явно звучало сомнение.

— И никто не знает, откуда он взялся и чего хочет?

— Он был объявлен рыцарем Маршаллов и вызвал всех остальных участников, но его имя держится в тайне.

— Обычно у людей есть свои причины хранить секреты, — с горечью бросила Заред. — Итак, что ему нужно?

— Выиграть изумруд. Чего же еще?

— Все, чем владеет леди Энн. Власть. Милость короля, — перечислила Заред.

Колбренд тупо уставился на нее. В его глазах не было ни малейшего проблеска понимания, и ей неожиданно показалось, что они вовсе не так уж красивы.

Заред пожала плечами и отвернулась. Сейчас ей некогда раздумывать, красив Колбренд или нет. Она чувствовала неладное. Почему этот человек дождался второго дня турнира, чтобы бросить вызов? И почему не открывает лица?

Она отошла от Колбренда и Джейми и пробралась на дальний конец ристалища, поближе к Черному Рыцарю, возле которого уже столпились мальчишки: приносили новые копья, увлажняли нос лошади… и просто боготворили таинственного рыцаря, оказавшегося непобедимым.

Заред посмотрела, как незнакомец расправился еще с двумя соперниками, прежде чем поняла, что в нем есть нечто знакомое. Сначала она приняла его за старшего брата. Фигурой он был действительно похож на Рогана, но двигался иначе. И это не побочные сыновья отца: их она тоже хорошо знала.

Она подступила ближе, и в этот момент он повернул к ней голову. Она не могла видеть его лица сквозь решетку забрала, но именно это движение заставило ее тихо ахнуть. Говард! Это Говард!

Теперь она точно знала, кто решил надеть черные доспехи.

Заред отвернулась, чтобы он не увидел выражение ее лица, и, возвратившись на место рядом с Колбрендом, продолжала смотреть поединки… но уже новыми глазами.

И это человек, который едва не умер, когда кинжал поцарапал ему ребра? Не умер? Или только притворялся? Он лежал на траве и жаловался, как ему плохо и как он боится быть один, а она, глупая, ему поверила! Бросила его, но вернулась, опасаясь, что он умрет!

Ложь. Все ложь! Этот человек просто пропитан ложью! Притворялся слабаком, которым никогда не был. Притворялся, что хочет на ней жениться. Притворялся другом.

— Думаешь, твой брат сможет свалить его?

Она не сразу поняла, что Колбренд обращается к ней. И что ее тело не отзывается на близость этого красавца. Да, он прекрасен… как и перчатки, купленные Тирлом. А в глазах Колбренда было примерно столько же ума, сколько в этих перчатках. Ей очень хотелось поговорить с кем-то о таинственном рыцаре, но, глядя в совершенное лицо Колбренда, она знала, что не выбрала бы его в собеседники. Он способен понимать только самые незатейливые речи.

— Мой брат убьет его, — тихо пообещала Заред.

— Грязью или медом? — съязвил Джейми.

Она, словно не обратив внимания на оскорбление, повернула к нему пылающее лицо:

— Иди и приведи моего брата.

Тон ее был настолько непререкаем, что Джейми не колеблясь бегом бросился выполнять приказание.

Заред молча наблюдала, как Черный Рыцарь выбивает из седла одного противника за другим. В ушах звенело все, что она говорила Говарду: обвинения, уколы, насмешки, упреки в излишней слабости, в умении разбираться в женской одежде и неспособности владеть оружием.

Как же он, должно быть, смеялся над ней! Над каждым дурацким словом! Смеялся ли он над Заред, держа в объятиях леди Энн? Он сам признавался, что знал ее во Франции. Вполне возможно, они уже тогда решили пожениться. Но что же случилось? Может, Маршалл не захотел зятя из рода Говардов и вынудил дочь выбрать другого мужчину? А что, если этот мужчина — Северн?

Но Говард ловко устранил Северна из числа претендентов на руку леди Энн. Теперь толпа хохочет при виде Перегрина и даже знамени Перегринов. Значит, Говард сумел завоевать любовь зрителей, представ на ристалище таинственным рыцарем. И хотя сражается не лучше Северна, но в конце, когда откроет лицо, никто и не подумает над ним смеяться. Он придет к Хью Маршаллу в ореоле славы, и тот, вне всякого сомнения, прислушается к просьбам дочери.

Заред не отрывала взгляда от человека, который называл себя Черным Рыцарем. Северн должен его побить!

Она не сразу сообразила, что Северн уже стоит за спиной.

— Что ты обо всем этом думаешь? — тихо спросил он.

— Ты сможешь победить, — спокойно ответила сестра. — На его стороне страх. Половина рыцарей уверены, что их вышибут из седла, и почти не сопротивляются. Он их пугает. Да, он силен и крепок, но не крепче тебя.

— Ты, похоже, так в этом уверена?

— Именно, — отрезала Заред. Глядя в глаза брата, она вдруг поняла, как больно ранили его насмешки толпы. — Это он измазал грязью твой шлем и выпустил пчел.

— Ты точно знаешь?

— Точно. Говорю же, этот человек умеет вселить страх. И не такой уж он искусный боец. Иначе с чего бы ему сражаться под вымышленным именем? Он знает, что не может побить тебя, не может испугать, вот и пытался сломить насмешками.

Она могла бы признаться брату, что неизвестный рыцарь — это Смит, которого тот считал своим другом. Но, как всегда, промолчала. И сама не поняла, почему не сказала Северну правды. Возможно, опасалась взрыва его ярости. Или дальнейших расспросов, в результате которых Северн обнаружит истинное имя Тирла.

Северн выпрямился, оглядел Черного Рыцаря, и Заред заметила, как уходит из глаз обида. Ее брат возвращается! Она снова видела перед собой человека уверенного и спокойного. Во взгляде не было и тени сомнения.

— Да, я смогу побить его, — прошептал Северн.

Пусть вышибет его из седла. Хотя бы ради нее, Заред! Чтобы отплатить за все унижения!

Она повернулась и пошла в шатер вслед за братом, чтобы помочь ему одеться.

Час спустя они вместе направились к ристалищу. При виде Северна зеваки разулыбались и стали подталкивать друг друга локтями. Вскоре Заред узнала, что Черный Рыцарь сбил Колбренда на землю и бросил ему вызов, предлагая драться пешими и на топорах. Колбренд благоразумно отказался.

— Если Черный Рыцарь смог свалить Колбренда, значит, и остальные не выстоят, — переговаривались они, когда Северн проходил мимо, бряцая доспехами.

— Помни о пчелах, — предупредила Заред, протягивая копье уже сидевшему в седле брату.

Северн кивнул и рывком опустил забрало. Стоило герольду протрубить его сигнал, как он ринулся вперед.

В первой же стычке оба копья были сломаны. Ничья.

Во второй стычке оба копья были сломаны. Ничья.

— Помни о грязи, — напутствовала Заред.

В третьей стычке Северн сломал копье, но уклонился от удара. Эту схватку выиграл он.

— По-моему, он задумал получить леди Энн, — заметила Заред, подавая брату воду. — Хочет сделать тебя посмешищем, чтобы забрать и девушку, и ее приданое.

Глаза Северна зловеще сверкнули. Он ринулся на Черного Рыцаря, как атаковал бы врага на поле брани. Очевидно, Северн жаждал крови. Он твердо сидел в седле, подавшись вперед, держа копье латной перчаткой, и пришпоривал коня.

Все случилось так быстро, что Заред даже не поняла, что произошло. Только сейчас брат наступал — и в следующую минуту уже лежит на земле. Под оглушительный рев толпы, приветствовавшей Черного Рыцаря, Заред побежала на поле помочь брату.

Северн, почти обезумев от унижения, оттолкнул сестру и направился в шатер. Заред взяла его шлем и пошла следом.

— Что это было? — спросила она, когда они остались одни.

— Он взял надо мной верх, — ответил Северн. — Победил лучший.

— Никогда этому не поверю. Ты лучше, чем он.

Северн схватил яблоко с маленького столика и раздавил в сильных пальцах. Красивое лицо было искажено гримасой ярости.

— Подпруга соскользнула. Он даже не коснулся меня. Я просто свалился с лошади!

Заред прикусила губу. Говард еще заплатит за это! Она заставит его заплатить, пусть и ценой собственной жизни!

Тирл плыл под водой на спине, выныривая на поверхность озера, только когда легкие готовы были лопнуть. Никогда еще он не чувствовал себя так хорошо. Правда, он устал, тело ныло, голод давал себя знать, и вряд ли он когда-нибудь возместит всю жидкость, которая вышла из него потом, зато на душе было легко.