Заред в жизни не видела ничего подобного. Она взяла платье и поднесла к свету.
— Что это? — прошептала она.
Маргарет коротко объяснила, что ткань прибыла из Италии. Тонкая проволока из чистого золота наматывалась на шелковые нити, и так получалась золотая ткань. Маргарет также сообщила, что она стоила свыше тридцати восьми фунтов за ярд.
Заред осторожно развернула платье. Сколько же материи ушло на него? Она не умела считать, но поняла, что наряд стоил почти столько же, сколько замок ее братьев.
Стараясь не выглядеть испуганной, она приложила к себе платье. И при этом твердила себе, что собирается спасти семью от новой войны. Может, ее муж прав и они сумеют родить прекрасное дитя, которое когда-нибудь унаследует земли Говардов. Конечно, это нечестно, потому что владения Говардов должны принадлежать ее старшему брату, но по крайней мере в новом владельце будет течь кровь Перегринов.
— Я надену это платье, — решила она. Платье оказалось очень жестким и тяжелым, но, перекидывая его через руку, Заред улыбалась. Мужчины считают женщин слабыми созданиями. Братья твердили, что ни одна женщина не способна носить доспехи, но чем такое платье отличается от лат? Да и она сама ведет что-то вроде войны, которую намерена выиграть с помощью золотых доспехов.
Час спустя она уже была в своей спальне, готовя к ужину все, что потребовала старая ведьма. Золотистое пламя свечей отблесками играло на стенах. По комнате разливалось благоухание кипевших в небольшом горшке душистых трав. На столе красовались блюда с вкусной едой. Устроить все это было нелегко, поскольку Маргарет откровенно противилась всем ее приказаниям. Кроме того, она то и дело спрашивала, как чувствует себя хозяйка, словно ту постоянно тошнило по утрам.
Заред раздражал этот непрерывный допрос, но она старалась быть вежливой, тем более что ответы, похоже, радовали Маргарет.
Наконец все было готово.
— Я… я хорошо выгляжу? — робко спросила Заред, одергивая юбки. Шелковая основа платья была красной, и червонное золото ткани оттеняло белую кожу и рыжие волосы. В свете огня из камина она казалась ожившей картиной.
Маргарет взглянула на молодую хозяйку и улыбнулась. Она не знала, почему та отправилась к ведьме, но была убеждена, что никакого нежеланного ребенка не существует (весь замок и половина деревни знали, что его светлость не спал со своей молодой женой).
— Вы прекрасны, — заверила она.
— Я не похожа на мальчика?
Вместо ответа Маргарет рассмеялась. Волосы Заред были зачесаны назад, покрыты белой вуалью, а на лбу сверкали рубины.
— Ни в коем случае, — заверила она, и поскольку была гораздо старше и видела, что Заред понятия не имеет, что могут и не могут позволить себе слуги, Маргарет, повинуясь порыву, наклонилась, поцеловала девочку в щеку и тихо вышла.
В дверь постучали. Это пришел Тирл, и Заред сразу увидела, что он мрачен и хмур.
— Что случилось? — тихо спросила она, боясь, что к дому подходит войско братьев.
Он тяжело уселся на стул у огня.
— Конь споткнулся и сбросил меня в лужу. Один из моих воинов одолел меня в поединке на мечах, а на правом боку выскочил чирей. Когда же я вернулся в дом, мне объявили, что ужин накрыт не в зале, а в твоей комнате. Что тебе нужно от меня? Собираешься сказать, что твои братья пришли за мной? Что ж, вполне подходящий конец столь мерзкого дня.
У Заред буквально чесался язык сказать ему, куда он может девать свой ужин, но она промолчала и улыбнулась.
— Я надела наряд твоей матушки.
Он нехотя оглянулся и широко зевнул.
— Вижу, и что из этого? Лучше позови кого-нибудь прислуживать мне. Я устал и голоден.
— Я сама все подам, — поспешно заверила Заред. — Нам никто не нужен.
Она подошла к столу, подняла серебряные крышки с блюд и стала наполнять его тарелку, после чего уселась на низенький табурет у ног мужа.
Он сунул в рот ложку с морковью и, еще не прожевав, повторил:
— Так что же ты хочешь?
— Совсем ничего. Просто не привыкла к такому количеству слуг. Хотела побыть только с тобой.
— Ты никогда не умела лгать, — процедил он, прищурившись. — Может, приехал гонец от братьев? И поэтому ты отправилась к ведьме? Задумала отравить меня?
Заред тихо ахнула.
— Не подумала, что мои люди верны и преданны мне? Они докладывают о каждом твоем шаге.
— Братья мне ничего не передавали. И я пригласила тебя не затем, чтобы толковать о войне.
— Да ты ни о чем ином говорить не способна. По какой еще причине тебе понадобилась ведьма? — Он опустил тарелку на колени и понизил голос: — Она избавляет женщин от нежеланных детей.
Заред пренебрежительно скривила губы.
— Если ты думаешь, что я ношу ребенка, значит, жестоко ошибаешься.
— Нет? Значит, ты не спала с Колбрендом?
— Ты мерзавец, подлый мерзавец, — бросила она, поднимаясь.
— Я Говард. Откуда мне знать, что ты делала с ним на берегу ручья? Судя по всему, ты была без ума от этого человека. Считала самым сильным, храбрым и красивым рыцарем во всей Англии.
— Но ты победил его, — раздраженно напомнила она. — Как и всех остальных.
Услышав это, Тирл откинулся на спинку стула и широко улыбнулся.
— Хочешь сказать, что Колбренд не лучший рыцарь во всей Англии?
Опять он ее разыгрывает!
— Ты просто несносен! Неужели не можешь ни минуты побыть серьезным?
Тирл протянул ей пустую тарелку.
— Я вполне серьезно заявляю, что хочу спать. В жизни так не уставал. — Он поднялся, потянулся и снова зевнул. — Ничто и никто не может помешать мне лечь в постель, даже приказ самого короля.
Заред не хотелось пользоваться ведьминым снадобьем. Неужели она не способна заманить мужа в свою постель?
— Ты не сказал, нравится ли тебе платье твоей матери.
— Всегда нравилось, — кивнул он. — Она носила его во Франции. Даже король сделал ей комплимент.
— Оно тяжелое. Пощупай юбку.
— Я часто щупал золотую ткань, да и серебряную тоже, — отмахнулся он. — И даже снимал такие наряды с нескольких придворных дам. Но сейчас я должен лечь. У меня ноги подкашиваются. Самое мое большое желание — сбросить собственную одежду.
Она не знала, как заставить его взглянуть на нее по-настоящему. Жесткий корсет под платьем так стискивал груди, что они ныли, но верхняя часть перезрелыми дынями вздымалась в вырезе. Насколько она могла предположить, он даже не обратил на это внимания.
— Корсет твоей матушки маловат мне, — пробормотала она. — Думаю, грудь у нее была не такая пышная.
Интересно, что он на это ответит?
— Я никогда не оценивал мать с этой точки зрения, — холодно процедил Тирл, словно она его оскорбила.
— Я не хотела…
— Да-да, извинения приняты. А теперь… уверена, что, после того как назвала мою мать уродкой, тебе больше нечего мне сказать?
— Я ничего подобного… — Заред осеклась и отвернулась. — Ладно, иди спать. Какая разница, чего я добивалась? Ты устал и должен отдыхать.
Она с нетерпением ждала стука закрывшейся двери, но, не дождавшись, повернулась к мужу:
— Иди же! Я не стану тебя задерживать.
Но тот вольготно развалился на стуле.
— Ты чем-то расстроена? Неужели ответ от короля пришел так скоро? Поэтому ты надела лучшее платье матери и задумала этот ужин? Хотела отпраздновать радостное событие?
— Я ничего ни от кого не получала. Ни от братьев, ни от короля, ни от привидения Перегринов. Со мной за весь день никто словом не перемолвился.
Он понимающе улыбнулся:
— Так ты соскучилась по моему обществу? В таком случае давай поболтаем. Я постараюсь при этом не заснуть.
Заред разочарованно отвернулась.
— У меня была определенная цель, но теперь я и сама не знаю, стоит ли ее преследовать, — пробормотала она и, не получив ответа, обернулась. Он спал, положив голову на спинку стула. Кулаки Заред сами собой сжались от гнева, но отчего-то тут же захотелось плакать. Почему другие женщины в отличие от нее умеют завлечь мужчину?
Подойдя ближе, она прижала ладонь к его щеке. Он красивее ее братьев, куда красивее Колбренда… и вообще самый красивый на свете!
Тирл вздрогнул и открыл глаза.
— Кажется, я заснул, — промямлил он.