Тереза Скотт - Покорение

Ей хотелось предупредить Хуана Энрике, но тот не обращал на ее знаки никакого внимания. Чернокожий, такой немногословный прежде, что-то оживленно говорил индейцам. Матильде Хосефе не хотелось привлекать внимания индейцев к своей особе. Что, если они узнают ее? И что они сделали с доньей Кармен?

Она выправила свои волосы, надеясь, что они не узнают в ней ту женщину, которую бросили умирать на дне ущелья. Что тогда было на ней из одежды? Она закрыла глаза, пытаясь припомнить. Ее седые волосы тогда были подняты наверх и уложены в пучок. Но ведь тогда она была одета в черное — как и сейчас! Теперь она точно вспомнила. А что, если они сейчас узнают ее?

Лихорадочно копаясь в ящике, привязанном на спину ослу, она наконец достала ненавистные очки, о которых вспомнила — и которые оказались так кстати. Она пробормотала благодарственную молитву, что они не разбились в дороге, и водрузила их на нос. Ей бы хотелось раствориться здесь, слиться со спиной своего осла. Ее желудок свело от страха. Из-за кривых стекол очков все перед ее глазами поплыло: и пустыня, и кактусы, и индейцы, и Хуан Энрике, и Мария Антония. Как только Мария носит их? Но что было делать — надо было маскироваться. Быть узнанной индейцами… нет уж! Лучше она пойдет в казематы Инквизиции и признается в том, что она — ведьма!

И вдруг вожак этих отступников-индейцев указал прямо на нее и что-то проговорил чернокожему. Все захохотали. Чернокожий тоже улыбнулся. Донья Матильда вцепилась в седло, и снова все окружающее поплыло у нее перед глазами. Неужели мерзавец узнал ее?

— Что он сказал? — кокетливо спросила Мария Антония. Она в ожидании уставилась на черного круглыми зелеными глазами.

Черный хмыкнул и метнул взгляд в сторону доньи Матильды.

Некоторое время он молчал, а потом перевел:

— Он говорит, где вы раздобыли эту странную женщину с совиными глазами?

Мария Антония захихикала, и даже узкие губы Хуана Энрике расплылись в улыбке. Донья Матильда еще крепче вцепилась в седло; ее пальцы стали скользкими от холодного пота. Значит, они не узнали ее!

Предводитель индейцев говорил что-то еще. Тут даже немногословный чернокожий расхохотался. Он перевел, и по мере перевода желудок Матильды Хосефы все больше сводило.

— Он хочет знать, не продадим ли мы ему странную женщину, если он принесет ваши драгоценности.

Лицо Хуана Энрике просияло:

— Скажи ему, он получит все, что захочет.

Мария надула губки.

Матильда Хосефа побледнела и наклонилась на бок; ее вот-вот грозило стошнить со страха. Она и так плохо контролировала свое равновесие из-за этих очков. А теперь того не легче! Какой ужас! Индейцы торгуются из-за нее! Ведь это она выдумала план спасения Кармен, она подговорила Хуана, это ее хитрость — и теперь она оборачивается против нее!

Чернокожий заметил ее страх и как ее клонит на сторону.

— Это шутка, — холодно пояснил он.

Матильда Хосефа с плохо скрываемым облегчением обмякла в седле.

Мария Антония воспряла духом:

— Можно взамен нее предложить меня, — кокетливо проговорила она.

— Молчать! — выкрикнул Хуан Энрике. — Это невозможно!

Мария надулась.

— А как насчет драгоценностей? — спросила слабо, пересиливая страх, Матильда Хосефа. Ей хотелось увести разговор от своей персоны.

— Да, что насчет драгоценностей? — Приманка сработала; Хуан Энрике перешел к любимой теме. — Выясни, когда они нам их привезут! — приказал он чернокожему.

Какой подарок судьбы, что они нашли индейцев, которые знали, где могут быть драгоценности; и даже видели светловолосую женщину в бирюзовом платье, и — лучше не придумаешь! — подряжались найти их. Сердце Хуана Энрике забилось при мысли о богатстве, ожидавшем его.

Чернокожий проводник повернулся к предводителю индейцев и что-то сказал ему. Они некоторое время говорили; потом чернокожий кивнул. Он тронул свою лошадь и отъехал от индейцев.

— Что он сказал? — обеспокоенно выкрикнул Дельгадо.

Проводник презрительно взглянул на нетерпеливого испанца.

— Он привезет драгоценности. И женщину тоже.

И с этими словами пустил лошадь быстрее.

— Когда? Куда? Сколько? — выкрикнул Дельгадо и, не получив ответа, схватился за поводья лошади солдата. — Отвечай!

Проводник взглянул на него: теперь он сожалел, что подрядился быть посредником у этого дурака. То оружие, что обещал испанец, казалось ему теперь малостоящей платой. Ему не нравилось также иметь дело со Злым. Хотя его покойная жена была из другого племени хикарилья, но Стефано было известно, что Человек Который Слушает проклял Злого и изгнал его из племени.

— Злой найдет тебя, когда ему будет нужно, — кратко ответил он.

— Что ты имеешь в виду? — закричал Хуан Энрике. — Проклятие! С тобой говорить — все равно что говорить с… — Он не нашел подходящего сравнения.

— Хуан Энрике, — упрекнула его тетушка, — умерьте свой пыл.

Хуан Энрике бросил на нее злобный взгляд:

— Заткнитесь! Или я в самом деле отдам вас индейцам!

Матильда Хосефа замолкла и обиженно шмыгнула носом. Внутренне она содрогнулась при этой угрозе.

Мария Антония хитро улыбнулась:

— Они и не хотели ее. Они шутили. Никому она не нужна.

— Молчать! — вскипел Хуан Энрике.

Чернокожий вздохнул.

— Ты! — накинулся на него Дельгадо. — Это все ты виноват! Ты начал это препирательство!

Чернокожий метнул на него грозный взгляд:

— Злой хочет оружие, которое ты пообещал.

— Он его получит, когда я получу драгоценности!

— Я ему так и сказал. Но ему не понравилось, что у вас с собой нет оружия.

— Я же не дурак!

В глубине души проводник с этим не согласился.

— Я спрятал оружие. — Хуан Энрике выпятил грудь, довольный своей хитростью.

— Идите и добудьте его. Я сказал, что мы расположимся возле реки и станем ждать его.

— Я — буду ждать его?

Проводник пожал плечами:

— Вам лучше сделать, как было договорено. Он привезет вам вашу добычу.

Хуан Энрике в растерянности посмотрел на черного. Он никак не мог придумать, как бы добыть драгоценности без уплаты оружием. Плата была дорогая. Ему было жаль денег.

Проводник предупредил:

— Злой — плохой человек. Он ни перед чем не остановится. Он не любит испанцев и может убить вас.

Хуан Энрике вздернул подбородок:

— Он не посмеет убить меня, — хвастливо проговорил он. Но страх сковал его. Сколько их было? Восемь или девять? А их только четверо. Двое женщин бесполезны — не в счет. А можно ли положиться на этого чернокожего? Да, расклад не в его пользу.

— Я силен, — на всякий случай добавил он.

Чернокожий почти рассмеялся.

— Доставайте оружие, — сказал он. — Злой может скоро вернуться.

— Сколько дней ему понадобится? Когда он привезет мои драгоценности?

Стефано пожал плечами:

— Он не сказал. Просто сказал «скоро». Мы будем ждать — привозите оружие.

Стефано с сомнением взглянул на Дельгадо и тронул лошадь. Он не верил испанцу. Если к моменту встречи оружия не будет, Злой убьет всех испанцев, а, если сможет, то и его. В том, что Злой добудет драгоценности, у него сомнений не было.

Хуан Энрике стиснул зубы и пришпорил мула. На ходу он злобно взглянул на тетку в очках, вцепившуюся в своего осла.

— Слушайте, вы! — крикнул он ей. — Эта экспедиция будет стоить мне целого состояния! Смотрите не обманите: мне нужно богатое приданое!

Мария Антония, гордо восседая на Изабелле, последовала за ним. Проезжая мимо доньи Матильды, она высунула язык.

Матильда Хосефа поджала губы и натянула поводья.

Хуан Энрике еще раз обернулся через плечо на тетушку, кипя всем сердцем.

— Снимите же эти дурацкие очки! Из-за них у вас такой глупый вид!

В индейской деревне племени хикарилья

Прошло пять дней с тех пор, как Пума приказал Кармен оставаться в вигваме. Она послушалась его. Но как же она устала сидеть взаперти! Хорошо еще, что было не очень жарко. Кармен выглянула наружу. Этот день обещал стать жарким. Кармен вздохнула: она не желала больше оставаться здесь и шить! Она уже переделала тьму дел: насушила припасов, сшила одежду, переточила все ножи. Все, что она могла найти в качестве занятия, было сделано.