«Клара, как жаль…»

Что он хотел этим сказать? Жаль, что он позволил себе тот поцелуй? Или жаль, что она не принадлежит к его кругу, и он не может ухаживать за ней?

Да пропади он пропадом! Вероятнее всего, ему жаль, что она не согласилась стать его любовницей. Хотя с чего бы ему об этом жалеть? Она всегда была с ним такой резкой и неприветливой. Красивый богатый аристократ может найти себе сотню любовниц. Или она вызвала в нем спортивный интерес? Неужели он добивается ее только потому, что она проявила неуступчивость?

Возможно, он оставил бы ее в покое, если бы она не изводила его своими колкостями. Но она не может быть с ним дружелюбной. И вообще, она не желает иметь ничего общего с человеком, который ставит себя выше других.

«Послушайте, Клара, кто из нас лжет? Вы не можете отрицать, что пылко отвечали на мой поцелуй и тоже хотели, чтобы этот поцелуй получил свое естественное продолжение».

Клер втирала полировочную пасту в деревянное основание кровати, вкладывая в это занятие всю свою злость. Да, он действительно пробуждает в ней странные чувства. Но это инстинктивная реакция любой женщины на привлекательного мужчину, и не более того.

В надежде вернуть экономку к воспоминаниям о прошлом Клер заметила:

— Меня беспокоит, что леди Розабел слишком часто говорит о своей тете Эмили. Она полагает, что это очень романтично: влюбиться в простого учителя и бросить ради него все на свете.

Миссис Флеминг протирала от пыли фигурки, стоявшие в застекленном шкафчике. В ответ на слова Клер она неодобрительно покачала головой:

— Леди Розабел не знает жизни. Она смотрит на мир сквозь розовые очки, в точности как леди Эмили.

Клер была против такого сравнения со своей матерью. Ее мать была очень мудрой, доброй и бескорыстной женщиной и за всю свою жизнь никому не причинила зла. Но миссис Флеминг нуждалась в поощрении, поэтому Клер спросила:

— Неужели они действительно так похожи?

— Ну, не так чтобы очень, — поправилась экономка. — Леди Эмили не была такой легкомысленной — во всяком случае, до тех пор, пока не встретила этого учителя. Она очень любила читать и постоянно сидела в библиотеке, вместо того чтобы пройтись, Например, по магазинам. А уж когда появился этот учитель, Гилберт Холлибрук… — Стирая пыль с золотой фигурки дракона с изумрудными глазами, она с ожесточением сказала: — Ох уж этот Холлибрук! Как же я в нем ошиблась!

— Что вы хотите этим сказать?

— А то, что он производил впечатление очень приличного молодого человека, всегда был такой вежливый, предупредительный. Никогда не важничал, как другие учителя, которые ставят себя выше слуг. Кто бы мог подумать, что он завладеет сердцем леди Эмили и украдет ее из семьи.

Клер стиснула зубы.

— Но если они и, правда, полюбили друг друга…

— Полюбили! — Миссис Флеминг уперла руки в бока. — Разве любовь платит ренту? Любовью можно накормить ораву голодных детей? Леди Эмили понятия не имела, что ее ждет. Да что там говорить! Она даже платье не могла надеть без помощи горничной, никогда в жизни не занималась стиркой, готовкой, уборкой. Как подумаю, что ей пришлось жить в убогих комнатах, где бегают крысы, так прямо сердце разрывается на части.

Благодаря маминым заботам их квартирка всегда была очень чистенькой и уютной. Она с удовольствием выполняла всю домашнюю работу и не чувствовала себя несчастной. Мама плакала только тогда, когда писала письма своему отцу, но это случалось не чаще двух раз в году.

Клер обошла кровать и продолжила работу.

— Я думаю, когда девушка молода и романтична, любые трудности кажутся ей преодолимыми. Ради мужчины своей мечты можно пойти на любые жертвы.

Но миссис Флеминг словно не слышала ее слов… Он взяла в руки голубую фарфоровую вазу и задумчиво смотрела на нее.

— Я жалею только об одном: что не смогла удержать ее. Я знала, что она любит мистера Холлибрука, но она заставила меня поклясться, что я не выдам ее тайну. Я думала, она предупредит меня, если решится бежать из дома…

— Вы были с ней подругами? — удивленно спросила Клер.

Миссис Флеминг напряженно застыла, осознав, что сболтнула лишнее.

— Я работала горничной, убиралась в ее комнатах. Я ни о чем не расспрашивала ее, она сама делилась со мной.

У Клер сжалось сердце, когда она подумала, как трудно было ее матери скрывать свои чувства к отцу, какой одинокой она должна была себя чувствовать в собственном доме. Девушки ее круга ужаснулись бы, если бы она призналась им, что любит человека низшего сословия. Как всякая влюбленная женщина, она испытывала потребность поделиться с кем-нибудь своими переживаниями.

— Должно быть, она доверяла вам, — произнесла Клер.

— Как видите, недостаточно, — с горечью ответила миссис Флеминг. — Можете себе представить мое потрясение, когда я вошла в комнату, собираясь разжечь огонь в камине, и обнаружила, что ее постель пуста, простыни не смяты и все осталось в том же виде, как накануне вечером. Я сразу заподозрила, что она сбежала с мистером Холлибруком.

— И что вы сделали?

— К счастью, лорд Уоррингтон был дома, командование предоставило ему отпуск. Я поспешила уведомить мистера Эддисона, тот разбудил маркиза, и его светлость организовал поиски. Но прошло три дня, а леди Эмили так и не нашли. Ну а спустя три дня было уже поздно что-то предпринимать. Она погубила себя.

Покончив с кроватью, Клер занялась прикроватным столиком. Скрывая волнение, она проговорила ровным голосом:

— Но отчего же «погубила»? Ведь мистер Холлибрук женился на ней?

Миссис Флеминг строго посмотрела на нее.

— Она была помолвлена с человеком своего круга. Возможно, у вас на севере Англии не принято относиться серьезно к таким вещам.

— Возможно… — Клер принялась усердно натирать фланелью прикроватный столик красного дерева. — Леди Розабел сказала, что маркиз лишил леди Эмили наследства и больше никогда не виделся с ней. Удивляюсь, как можно вычеркнуть из жизни родного человека. Должно быть, он был в ярости от ее поступка.

— Мой жизненный опыт говорит, что мужчины часто изображают гнев, когда хотят скрыть свою боль, — заметила миссис Флеминг, стирая пыль со столика, в основании которого лежал медный тигр. — Маркиз был ужасно расстроен, Тут не может быть ошибки. Несколько дней после ее побега он не мог ни есть, ни спать. За год до того он потерял жену и всю свою любовь отдавал леди Эмили.

У Клер чуть не вырвалось возмущенное восклицание. В изложении папы все было по-другому: лорд Уоррингтон пытался заставить маму выйти замуж за старого немощного герцога. Если кто и был пострадавшей стороной, то мама.

Она всего лишь хотела выйти замуж за любимого человека. Разве можно ее за это винить? Клер сочувственно вздохнула:

— Как грустно, когда семья распадается. Если бы его светлость нашел в себе силы простить дочь…

— Простить? Но она и не пыталась просить у него прощения, — Миссис Флеминг энергично водила тряпкой по ногам медного тигра. — После того как леди Эмили сбежала, хозяин заперся в библиотеке и провел там несколько недель. А потом ушел в море и с тех пор редко возвращался домой. Можно сказать, совсем не бывал дома до тех пор, пока его не ранили в Трафальгарской битве. Но о леди Эмили он больше ничего не слышал.

«Но это же неправда!»

— Не может быть, чтобы она ни разу не написала ему. Неужели он не получал от нее писем?

— Во всяком случае, я об этом ничего не слышала. — Миссис Флеминг печально покачала головой. — Леди Эмили была такой милой, такой разумной девушкой. Может быть, мистер Холлибрук так повлиял на нее. А ведь я считала его порядочным человеком. Но как бы там ни было, в то, что мистер Холлибрук — Призрак, я не верю. Ну не могу я себе вообразить, чтобы он мог что-нибудь украсть. Ну и времена пошли! Уже не знаешь, от кого чего ждать.

Клер едва сдерживалась, чтобы не разубедить ее, и с трудом взяла себя, в руки. Из разговора с экономкой она поняла, что письма мамы почему-то не доходили до лорда Уоррингтона. Куда они могли пропасть? Или дед все же получал письма, но скрывал это от остальных домочадцев?

Клер ни разу не видела, как доставляется почта, но зато видела лакея, который относил серебряный поднос с письмами наверх.

— Кстати, о письмах, — сказала она. — Мне должно прийти письмо из Йорка от подруги. Кто занимается сортировкой почты?