Элоиза Джеймс - Покоренный ее красотой

Пирс стоял у стены, с сардоническим видом наблюдая, как его мать ведет себя все более возмутительно, кокетничая с молодыми докторами, похлопывая их веером по плечу и издавая гортанные смешки, как истинная француженка.

Перехватив его взгляд, Линнет положила ладонь на диван рядом с собой.

– Соскучились? – осведомился он спустя мгновение.

Ее тело пронзила дрожь, когда он уселся рядом, коснувшись ее плеча своими широкими плечами.

– Ваша мать выпила слишком много шампанского? – поинтересовалась она, понизив голос и стараясь не выглядеть слишком восторженной из-за того, что он откликнулся на ее призыв.

– Сомневаюсь. Думаю, она нашла себе новое времяпрепровождение, которое можно назвать «пытка герцога».

– Пытка ревностью? – уточнила Линнет, бросив взгляд на герцога. – Похоже, она достигла своей цели.

Отец Пирса сидел, напряженно выпрямившись и не сводя глаз со своей бывшей жены.

– Боюсь, все несколько сложнее, – сказал Пирс. – Видите ли, отец развелся с ней на том основании, что она…

– О, понятно, – шепнула Линнет. – Вы не могли бы говорить тише, Пирс? Ваш отец может услышать.

– И что?

– Если я вас правильно поняла, она демонстрирует свою независимость. Как потаскушка, какой он выставил ее перед всеми, она может развлекаться с кем пожелает, включая молодых людей. Хотя на самом деле она вовсе не потаскушка.

– Похоже, досточтимый Биттс обошел всех соперников, – заметил Пирс. – Кто бы мог подумать, что у парня такие способности к флирту. Хотя, полагаю, это врожденное, учитывая, что он сын виконта.

– Но станет ли она… – прошептала Линнет.

– Никогда, – спокойно произнес Пирс. – Мой отец тоже это знает. Моя мать не прочь пококетничать – в конце концов, она француженка, – но она была верной женой как моего отца, так и своего второго мужа.

– Каким он был? – Линнет завороженно наблюдала, как бывшая герцогиня уселась за фортепьяно, к восторгу мистера Биттса. Два других доктора стояли рядом.

– Не удивлюсь, если они видят даже ее пупок, – предположил Пирс. – И, отвечая на ваш вопрос, второй муж maman был отличным супругом. Прямая противоположность моему отцу: солидный, не слишком умный, исключительно воспитанный. К сожалению, он лишился головы, когда началась революция и он отказался покинуть свое поместье, настаивая на том, что его крестьяне не так разъярены, как остальные.

Герцогиня запела. Ее глаза блестели, пальцы порхали по клавишам.

– Какая прелестная мелодия, – заметила Линнет. – И она поет по английски!

– Иначе в этом не было бы смысла, – сухо произнес Пирс. – Мой отец недостаточно хорошо знает французский, чтобы успевать переводить с ее родного языка.

Линнет вслушалась в слова.

– Такой горячей штучкой, как она!.. – весело пропела герцогиня.

– Какая прелесть! – воскликнула Линнет, хихикнув. Это была песенка, достойная ее тетки и матери, хотя она не собиралась признаваться в этом Пирсу.

– Моему отцу совсем не весело, – сказал он, кивнув.

– У меня такое чувство, будто я смотрю спектакль.

И действительно, герцог хмурился так яростно, что его сходство с сыном было несомненным.

– У меня было такое же ощущение прошлым вечером. Жаль, что мы не в ложе театра, – сказал Пирс. – Там было бы темно.

– И что с того?

Герцог выпятил нижнюю губу и принялся постукивать пальцами по колену.

– Я бы мог обнять вас, – сказал Пирс, – не рискуя вызвать всеобщее осуждение. – Что он тут же проделал, притянув ее к себе.

Линнет вскинула на него глаза.

– А если бы я чувствовала себя очень усталой после некоторой неожиданной деятельности в течение дня, я могла бы положить голову вам на плечо. – Что она и проделала.

Пальцы Пирса описывали кружки на ее обнаженной руке, мешая думать о драме, которая развертывалась перед ними. Леди Бернис закончила песню и встала из-за фортепьяно, взметнув юбки. Молодые доктора столпились вокруг нее.

Все они смеялись, буквально покатывались от хохота.

– Боже мой, – сказал Пирс, – актеры не должны забывать, что у них есть зрители, которых необходимо развлекать.

Но тут раздался голос его матери. Она раскрыла веер, поблескивая глазами поверх него.

– Я всегда считала, мистер Биттс, что мужчина, которому свойственна твердость, заслуживает того, чтобы его поискать.

Линнет подавила смешок, а Пирс бросил взгляд в сторону отца.

– Похоже, она выманила старого льва из его пещеры своими остротами, – шепнул он.

И точно, герцог поднялся. Молодые доктора поспешно расступились перед ним. Он взял свою бывшую жену под руку и, не успела Линнет глазом моргнуть, вывел ее из комнаты.

– Какой позор, – сказал Пирс, не шелохнувшись.

Линнет попыталась выпрямиться.

– Нам нужно…

Пирс поймал взгляд Кибблса и дернул головой. Через секунду молодые доктора исчезли.

– Представление закончилось, – скорбно произнес Пирс. – И только мы с вами остались в опустевшем театре.

– А где ваш кузен? – поинтересовалась Линнет, сообразив вдруг, что маркиза нигде не видно.

– Его увел Прафрок несколько минут назад. Должно быть, появился пациент со сломанной конечностью, поскольку это специализация Себастьяна.

Линнет расслабилась, позволив Пирсу притянуть ее ближе, и запрокинула голову, глядя в потолок. Там было особо не на что смотреть, но это давало Пирсу возможность осыпать поцелуями ее шею.

– Мммм, – вырвалось из ее горла.

– Мне нравится, когда вы это делаете, – сказал Пирс, подняв голову, чтобы поцеловать ее в уголок губ.

– Что именно вам нравится?

– Издаете эти воркующие звуки, означающие, что вы можете и хотите.

– Вы намекаете, что я доступна? – поинтересовалась Линнет, несколько уязвленная.

– А вы намекаете на то, что я не стал бы уважать вас, будь это так? Ведь это не вы только что превозносили достоинства мужчин, которым свойственна твердость, а моя мать, женщина, которую я имею все основания уважать.

– Я не доступная, – упрямо произнесла Линнет.

– Мне это известно лучше, чем всем остальным мужчинам. – Он потерся носом о ее ухо. – Но не могли бы вы изобразить доступную девицу позже вечером?

Линнет обнаружила, что дрожит. Пирс крепко обнимал ее и лизал – лизал! – краешек ее уха.

– Что вы делаете? – пролепетала она, проигнорировав вопрос.

В ответ он прикусил мочку ее уха, и Линнет словно пронзила молния.

– Мне мешают ваши волосы, – шепнул он.

– Что касается вечера… – начала Линнет.

В этот момент дверь гостиной открылась и на пороге появился Прафрок.

– Прошу прощения, что помешал, но его милость, маркиз, нуждается в вашей помощи.

– Сложная операция? – спросил Пирс, все еще обнимая Линнет.

Линнет попыталась выпрямиться, но он не позволил.

– Да, насколько я понял, – отозвался Прафрок, а затем, повинуясь какому-то невидимому сигналу или неписаному правилу, попятился и закрыл за собой дверь.

– Проклятие, – вздохнул Пирс.

– Разве сложно ампутировать конечность? – спросила Линнет. – Мне казалось, это достаточно просто, как отпилить бревно, только более кроваво.

– Где ваша девичья чувствительность? – осведомился Пирс. – Вы рассуждаете так, словно не против держаться за другой конец пилы.

– Не против, – помолчав, сказала Линнет. – Думаю, это было бы интересно. Право, вы должны были позволить мне отстраниться. Прафрок, наверное, в ужасе.

– Прафрок? Его ничто не ужасает. К тому же вы моя невеста. Нам позволено сидеть в обнимку.

– Но не без компаньонки где-нибудь поблизости, – заявила Линнет.

– Чепуха. Полагаю, вы никуда не ходили без компаньонки в течение всего сезона?

– Ни разу.

– И чем это закончилось? Вы беременны от принца и помолвлены с маньяком.

Поскольку Линнет часто думала то же самое, она не стала возражать. Вместо этого она слегка повернула голову, перехватив его губы, скользившие по ее челюсти.

Его губы были неистовыми, требовательными и отнюдь не джентльменскими. Линнет приоткрыла рот, позволив ему, нет, приветствуя его – в его неуемности. В его поцелуе содержался вопрос, на который она собиралась дать отрицательный ответ. Они не могут заниматься этим снова.