— Отдай свой френч в ремонт домовикам, Северус.
— Конечно, Альбус, сэр, — вежливо сказал Снейп. Он закрыл за хитрым стариком дверь, наложив запирающее и заглушающее заклинание.
— Гарри, — позвал он, — выходи.
Мальчик сгорал от любопытства.
— Он ушел? Северус, какой рецепт? Зелье для Волдеморта? А можно мне с тобой в Норвегию? Нас там никто не знает, — он умоляюще глянул Снейпу в глаза.
— Тебе идет мой халат, — сказал Снейп. — Нет, нельзя.
*
За окнами Хогвартса лил серой стеной дождь. В подземельях Снейпа ощущалась сырость, несмотря на заклинание против грибка. К счастью, в своих комнатах профессор растопил камин задолго до прихода Гарри. На этот раз Снейп предусмотрительно снял френч и повесил в шкаф. Он встретил Гарри в черной рубашке, застегнутой наглухо.
— Задохнешься, Северус, — сказал Гарри и расстегнул ему верхнюю пуговицу. Потом еще одну. — Так гораздо лучше, — сказал он.
Они пили чай на полюбившемся Гарри диванчике. На маленьком серебряном подносе лежали ароматные ванильные пончики.
— Ты был в Хогсмиде? – удивился Гарри, увидев свои любимые пончики. — Ой, теплые еще! Зачем ты мотался в Хогсмид, Северус?
— По делам, — буркнул Снейп. В самом деле, не признаваться же, что таскался туда за пончиками для мальчишки. Вдобавок под дождем.
Гарри откусил пончик и облизал белые от ванильного сахара пальцы.
— Хочешь? — он сунул Снейпу под нос надкусанный пончик.
Снейп покорно откусил и засмотрелся, как Гарри облизывает пальцы.
— Знаешь, Северус, кого ты мне сейчас напомнил, — сказал Гарри. На нижней губе у него налип сахар. — У нас на Привит Драйв был пес, Улькис. Огромный, черный, жутко-жутко злой. Все его боялись. А я – нет. Я ему выносил кашу и колбасу, если повезет, что от Дадли оставалось, или свою еду отдавал. Он всегда голодный был… Знаешь, сколько еды надо большой собаке, — очень серьезно рассказывал Гарри. Он опять отщипнул пончик и положил Снейпу в рот. Учитель смотрел на него с совершенно непонятным выражением лица. По крайней мере, не перебивал.
Гарри продолжил:
— Так вот, Улькису даешь котлету, он аккуратно берет из руки, вежливо так. Иногда даже по кусочкам выкусывал из рук, как будто ему совестно всю котлету сразу сожрать, — Гарри положил Снейпу в рот еще маленький кусочек. Северус облизал Гаррины пальцы и тихо вздохнул.
— Дядя Вернон убил Улькиса. Он ему скормил фарш с толченым стеклом. Я знаю, я видел у нас на кухне чертов фарш. А когда пришли из общества защиты животных, он меня закрыл в моей… у меня…
— В конуре под лестницей, — с неожиданной злостью сказал Снейп.
Он обнял Гарри и поцеловал, слизнув сахарную пудру с его губ.
— Мой мальчик, — прошептал он очень тихо, но Гарри услышал. Снейп зарылся лицом в волосы Гарри и замер. Они помолчали какое-то время, но это было уютное молчание. Снейп тоже отломил пончик и положил в рот мальчику. Гарри облизал его пальцы с такой нежностью, что у Северуса по телу побежали мурашки. Его член уже не помещался в брюках. А ведь они просто разговаривали, подумал Снейп.
Гарри любовался Снейпом. Он задумчиво обводил пальцем контур его губ, трогал крепкий подбородок.
— Я вот думаю… Наверное, Мерлин был гей, — Гарри положил голову к Снейпу на колени. — Ой, Северус, а знаешь, если смотреть на тебя вот так снизу, твой нос кажется еще больше, чем…
— Чем то, на чем ты сейчас крутишься головой? — с иронией сказал Снейп. — Навряд ли.
— Я не то хотел сказать… больше, чем если смотреть на тебя сбоку, — пробормотал Гарри. — Не сердись, мне нравится твой нос. Как ты считаешь, у тебя римский нос или орлиный нос? — Гарри понимал, что несет какую-то чепуху, но не мог остановиться. Он повернулся на бок и потерся щекой о твердую выпуклость под мантией.
Снейп вздохнул. Его терпение было на исходе.
— Откуда ты взял, что Мерлин — гей?
Он начал расстегивать мантию Гарри и гладить его нежную шею и тонкие ключицы.
— Он тебя спас. Он исполнил три моих желания про тебя, — мальчик тоже стал расстегивать черную рубашку учителя.
— Гарри, Мерлин спит под холмом уже тысячу лет. Это знает любой ребенок.
— Может, выспался, — пожал плечами мальчик. Он подышал Снейпу на пупок и покрутил внутри языком.
— Гарри, — строго сказал Снейп. — Я хотел с тобой позаниматься Защитой от ментального вторжения. Я уже неделю пытаюсь это сделать… а вместо этого… А вместо э…
Гарри перевернулся на коленях Снейпа. Его зубы потянули молнию брюк.
— Я могу без рук расстегнуть твои штаны, — гордо сказал он.
Учитель шевельнул бедрами навстречу Гарри. Его возбужденный член рвался на волю. Гарри потерся о него щекой, коснулся губами жестких черных волос на животе, и бережно взял его в руки, удивляясь, какой он большой, твердый и нежный одновременно. Он легонько поцеловал головку, целомудренно коснувшись ее губами. Вдруг мальчик поднял широко раскрытые глаза на Северуса.
— Я никогда ни с кем так не делал, — признался он. — А вдруг я что-то сделаю… не по правилам?
— Нет никаких правил, Гарри… — простонал профессор. — Возьми… его… в рот, — с придыханием прошептал он.
«Можно кончить от одного звука его голоса», — подумал Гарри. Он слез на пол и устроился у Снейпа между ног. Он решил, что так будет удобнее.
Если бы это был я, а Северус вместо меня, я бы хотел чтобы он…
Он сжал левой рукой ствол, накрыл губами головку и начал ритмичные движения. Правой рукой он ласкал нежные яички, тер подушечками пальцев промежность. Его язык то кружил, то трепетал, то щекотал.
Вдруг он услышал стон.
— О-о… еще… — выдохнул Северус.
Гарри почувствовал, как он напрягся, как пытается войти глубже ему в горло. Мальчику стало трудно дышать, на глазах выступили слезы, но он понимал, что если сейчас остановится, то лишит Северуса самого лучшего. Он интуитивно ускорил ритм, чувствуя близость финала. Его язык дразнил головку все сильнее, сжатые в колечко пальцы скользили по всей длине, немного раскачивая твердый налившийся член.
— Ммерлин… — простонал Северус.
Он прижал его голову к своим бедрам, на секунду замер и излился Гарри в рот. Мальчик был так возбужден, что захлебываясь, проглотил все, и продолжал вылизывать остатки спермы. Учитель притянул его к себе.
— Хороший мой, — Северус целовал его глаза, губы, щеки. Его переполняла благодарность, и для Гарри это была самая большая награда. Гарри дрожал. Он быстро стащил джинсы и трусы. Ему хотелось сейчас касаться Северуса всем телом, чувствовать его всем существом. Снейп посадил его лицом к себе. Их члены соприкоснулись. Гарри не думал, что может возбудиться еще больше, но оказалось, что еще как может. Снейп всунул свой язык Гарри в рот и начал двигать им так, будто это еще один член. Теплая ладонь легла ему на ягодицы, один палец оказался точно посередине и нежно прижался к анусу. Это оказалось так приятно, что Гарри ужасно захотелось, чтобы этот палец пробрался глубже. Но Снейп не стал этого делать, он просто дразнил и дразнил Гарри сзади, пока вторая его рука ритмично ласкала член. Гарри не выдержал. Он издал какой-то невообразимый звук и вцепился зубами Снейпу в плечо. Он кончил с такой силой, что упал к Северусу на грудь, дыша как загнанный тестрал.
— Говоришь, никогда не делал минет? — недоверчиво спросил Снейп.
— А что это такое? — удивился Гарри.
— Святая простота, — простонал Северус. — А как называется то, что ты мне сделал?
— Что, плохо сделал? — встревожился Гарри.
— Слишком хорошо, — ухмыльнулся Снейп. Он уже начал понимать, в какой плоскости лежат способности мальчишки. Он потер плечо со следами зубов Гарри.
— Ой, я не хотел, Северус, — мальчик увидел, что прокусил плечо учителя почти до крови. — Где моя палочка? — оглянулся он.
— Не залечивай. Пусть останется. На память.
— У тебя навалом шрамов «на память», — сказал Гарри, облизав выступившую на плече кровь. — Особенно на спине. Тебя что, кнутом били?
— Вроде того, — Снейп не захотел развивать тему. — Пойдем в душ, Гарри.
*
Гарри начал понимать, что все трудности только начинаются. Самым худшим было это постоянное ежедневное притворство. Скрывать от друзей, где он пропадает, с кем встречается, о чем думает. Сначала все казалось приключением, игрой. Он смотрел на друзей с оттенком превосходства, чувствуя себя взрослым и опытным. Но временами он отчего-то ощущал себя ребенком, и ему казалось, что Северус для него почти как отец. Ему хотелось принести ему свои детские горести и переживания, но он сдерживался из страха показаться глупым мальчишкой и потерять его любовь.