Дамблдор опустил палочку. Розовый туман стал рассеиваться.
— Так-то лучше, Северус. Правда, Поппи? — сказал он и обернулся к дрожащей мадам Помфри, стоящей в углу на коленях. Он направил на нее свою палочку: — Obliviate.
*
За обедом в большом зале было как всегда оживленно и шумно. Гарри больше расковырял, чем съел. Его мысли были заняты попыткой придумать способ пробраться к Северусу так, чтобы об этом не узнал Дамблдор. Украсть у директора карту было бы безумством. На его кабинет наложены такие мощные чары, которые не взломало бы и Министерство Магии. Распознающие Чары, Следящие Чары, Проверяющие Чары, Контролирующие Чары, Докладывающие Чары и масса других, неизвестных Гарри чар, окутывающих кабинеты даже обычных директоров, не говоря о директоре Хогвартса. Оставалось единственное – выбрать момент, когда директор находится не один, а, например, в компании других преподавателей, когда ему не с руки будет разворачивать карту Мародеров и присматриваться, в какой близости следы Гарри Поттера находятся от следов Северуса Снейпа. Педсовет! Как раз сегодня перед ужином. Приняв решение, Гарри повеселел и даже выпил два кубка тыквенного сока.
— Гарри, второй сок был мой. О чем ты думаешь? — строго спросила его Гермиона.
— Ой, прости. Слушай, Герми, а ты разбираешься в магической посуде? — вдруг спросил он.
— В какой посуде? — удивилась девочка.
— Ну вот к примеру кубки, чаши. Чем кубок отличается от чаши?
— Ничем, — пожала плечами Гермиона. — Насколько я знаю, это одно и то же. Иногда чашей называют верхнюю часть кубка. То есть, чаша кубка.
— Я думал, чаши низкие, а кубки высокие, — сказал Гарри.
— Необязательно. Кстати, ты знаешь, что по-гречески Poter — это чаша? — вдруг вспомнила она и засмеялась.
— Слава Мерлину, кроме тебя тут нет знатоков греческого, — пробурчал Гарри.
— Фу, какая гадость в газете, — вдруг сказал Рон, до этого молча и с удовольствием жевавший антрекот. Он отбросил вилку и с отвращением отодвинул свою тарелку. — Люди, меня сейчас вырвет, — пробормотал он.
— Что тут? — Гермиона взяла «Ежедневный пророк».
«Совершенно фантастический несчастный случай произошел сегодня утром в городе Литтл-Хэнглтоне. Наставница детского сиротского приюта мадам Мотэ Леви была заклевана насмерть собственными голубями. В это утро мадам Мотэ, как обычно, вышла во двор покормить своих питомцев. По совершенно непонятной причине стая птиц внезапно налетела на пожилую женщину и клевала ее до тех пор, пока, да простит нас читатель, клевать стало совершенно нечего. Оставшиеся кости и шиньон старушки птицы унесли в клювах, очевидно, чтобы свить гнезда.
Совершенно очевидно, что на голубей было наложено заклинание, вызывающее агрессивное поведение. Свидетели утверждают, что птицы были необычайно крупными, возможно, также увеличены заклинанием. Трагизм ситуации еще и в том, что все воспитанницы приюта Литтл-Хэнглтона наблюдали за этим зрелищем, не пытаясь вмешаться и спасти свою наставницу. Неужели юные воспитанницы приюта оказались так бессердечны?
Репортаж подготовлен Р. Скитер, колдокорреспондент Бозо».
— Ой, гадость, — Гермиона отшвырнула газету. Колдография не внушала желания продолжить обед.
— Пошли отсюда, — сказал Рон, со скрежетом отодвигая стул.
Гермиону и Гарри не пришлось упрашивать.
*
Теплые нежные руки обвили Северуса, горячее дыхание коснулось его лица.
— Северус, — прошептал Гарри. — Я под плащом.
— Я знаю. Ты мне снишься, — пересохшими от жара губами сказал учитель.
— Нет, я не снюсь. — Гарри снял мантию-невидимку. — Там Помфри, — кивнул он на соседнюю комнату.
— Гарри, милый мой, хороший мой, — Снейп схватил Гарри, потом оттолкнул от себя. — Зачем ты пришел, ты заразишься!
— Я хочу заразиться, — зашептал Гарри. — Не СПИДом, так хоть чем-нибудь.
Он приник нежными губами к горячим губам Северуса.
— Слушай, у тебя температура! Значит, директор не вылечил тебя? Что тогда ему от тебя надо было?
— Откуда ты знаешь, что он тут был? — спросил Снейп. Он смотрел на Гарри во все глаза и любовался им так откровенно, что Гарри это почувствовал и смутился.
— Не смотри так, — прошептал он. — А то я могу подумать…
— Что? — Северус провел рукой по лицу Гарри, обвел кончиками пальцев губы, нежно коснулся щеки.
— Что ты… вроде как ко мне не равнодушен, — кокетливо сказал мальчик.
— Конечно, неравнодушен. Разве ты не знал, — тихо пробормотал Северус. — Откуда ты знаешь про Дамблдора?
— Я уже приходил. А он тут распинался с какими-то заклинаниями похлеще Империо. Лучше бы что-то от простуды.
— От простуды мне уже дали, завтра буду на ногах. А эти заклинания Дамблдора… я к ним привык. Они не слишком на меня действуют. Надеюсь, что не слишком, — вздохнул Снейп. — Когда он чувствует, что теряет надо мной власть, видит, что я ему не подчиняюсь, или перед ответственным заданием… Тогда он накладывает этот проклятый Субмиттер.
— Разве ты ему не подчиняешься?
Северус посмотрел на Гарри долгим взглядом. Он ответил не сразу.
— Я не могу отказаться от тебя, Гарри.
У Гарри защемило сердце. Скажи, что любишь меня, умолял его взгляд.
— Если я не выполню его задание, меня ждет Азкабан. И… если я не справлюсь, — он нежно провел ладонью по встрепанным волосам мальчика, — не обвиняй в этом себя. Никогда. Обещай мне.
Гарри смотрел Северусу в глаза. Он видел, что никакие они не черные. Просто темно-карие. Если смотреть близко, видно зрачки.
— Обещай мне, — повторил Северус.
— Обещаю, — прошептал Гарри.
Ненависть к Дамблдору вдруг обожгла его изнутри, словно он выпил кислоты.
— Что он хочет от тебя, Северус? Что я могу сделать, скажи, — спросил он, бессознательно сжимая кулаки.
— Дамблдор не хочет, чтобы Волдеморт был убит. Все эти годы он этого не хотел на самом деле, как не хочет этого Министерство Магии. С кем тогда воевать? Для кого держать армию авроров? Для чего совершенствовать оружие? Для чего противопоставлять себя Злу, горделиво называясь Добром? Гарри, Дамблдор не хочет, чтобы ты убил Волдеморта, и никогда не позволит тебе убить его до конца. Одно и то же, все эти годы. Разве ты не заметил этого, Гарри? Ему нужно, чтобы Риддл остался жив. Только чтобы утратил всю силу, стал магглом. Добро побеждает Зло, так как и было задумано в сказке. Ну и дальше в том же духе, только надо будет выбрать, пугать ли всех надеющимся вернуть магию Волдемортом, или завести нового Злодея… Я для него становлюсь опасен. Он знает, что я вижу его замыслы. И я жив, пока смиряюсь и пока делаю то, что ему нужно. Но когда-нибудь это закончится. Не вини себя, Гарри, если что-то… если что-нибудь со мной произойдет.
— Нет! — крикнул Гарри.
— Тише, Помфри, — Снейп прикрыл Гарри мантией-невидимкой и закрыл глаза.
Мадам Помфри заглянула в палату. Видимо, больной вскрикнул во сне, решила она. Не заметив ничего подозрительного, она скрылась.
Гарри дрожал под мантией, прижавшись к груди Снейпа.
— Нет, нет, нет, — шептал он, обнимая любимого.
Северус гладил его волосы, спину, худенькие лопатки.
— Гарри, успокойся, все хорошо. Я не хотел тебя пугать, милый мой. Все будет хорошо, все будет хорошо, — тихо говорил он. «Не стоило этого говорить», — подумал он.
— Все хорошо, — повторил Снейп вслух.
Гарри поцеловал любимые черные глаза. Он смотрел на Северуса, не отрываясь. Ему казалось, Северус без слов говорит ему что-то. Глаза Северуса говорят что-то.
Я люблю тебя. Я люблю тебя. Прошлое умерло, будущего нет. Я люблю тебя сейчас, пока жив. И если после смерти это возможно, буду любить. Всегда.
Если я вернусь, я скажу тебе об этом. Не нужно любить мертвых. Нужно любить живых. Прости меня, Кэйл. Но я это вдруг понял. Я хочу, чтобы Гарри любил меня живым. Я хочу жить. Чтобы любить. Тебя, Гарри.
Он обнял Гарри нежно, крепко.
— Иди, мой хороший. Спасибо, что ты пришел. Я не думал, что ты меня простишь.
— А кто сказал, что я тебя простил, — проворчал Гарри, улыбаясь сквозь слезы.
— Гарри, это было до того, как мы с тобой, — сказал Снейп, — это бы…
Гарри положил пальцы ему на губы.
— Молчи, — прошептал он. — Северус, можно завтра сюда прийти, если Дамблдор…
— Нет, Гарри. Завтра я буду не здесь.