Мэдлин Бейкер - Полет орла

И зачем мне уезжать? Мне не стоит показывать Этану, что я испугалась. Я давно хотела побывать на ранчо, и вот я здесь. И останусь здесь, а Этана Сторма — ко всем чертям!

В большой прямоугольной столовой возвышался огромный камин, занимающий почти всю стену, над ними висели большие оленьи рога. В центре располагался длинный стол, возле стен — маленькие квадратные столики. За длинным столом все еще сидели люди, они весело разговаривали и поглощали мороженое.

Испытывая некоторое смущение, Синди села за маленький столик, стоящий возле окна. Через секунду в столовую вошла женщина, с которой Синди разговаривала в офисе, — высокая и угловатая, с густыми черными волосами, тронутыми сединой.

— Мисс Вагнер, — сказала, улыбнувшись, Дороти Доннован, — почему вы сидите здесь одна? Не желаете ли присоединиться к Петерсонам?

— О, нет, спасибо, — ответила Синди. Дороти нахмурилась, затем улыбнулась.

— Как хотите. Сегодня у нас жареные цыплята. А что будете пить?

— Молоко.

Через несколько минут полная женщина в бело-голубом фартуке принесла Синди жареного цыпленка с отварным картофелем, фасолью и кабачками, а также кусок свежего бисквита и большой стакан молока.

— Меня зовут Мэгги, — представилась женщина. — Если захотите десерт, подзовите меня.

— Спасибо.

— Сегодня вечером танцует Сторм, — сообщила Мэгги, направляясь обратно в кухню. — Не упустите шанса его посмотреть.

Синди, кивнув, уставилась на еду, и в мыслях ее возник образ танцующего Этана. Теплыми летними ночами пять лет назад он танцевал только для нее, его бронзовая кожа переливалась в лунном свете, черные волосы казались серебристыми.

Синди отмахнулась от этих мыслей и сконцентрировалась на еде. Ей никогда всего не съесть, подума ла она, откусывая кусок курицы. Но тем не мене она съела. Цыпленок оказался сочным и нежным, картофель и фасоль — в меру поджаристыми. Бисквит растаял во рту.

Синди не знала, что делать с грязной посудой. Семья, сидевшая за соседним столиком, направилась к выходу. Проходя мимо Синди, они немного замешкались. Женщина — видимо, мать семейства — произнесла:

— Оставьте тарелки. Вы здесь в первый раз, да? Меня зовут Фло Петерсон, а это мой муж — Эрл и наши дети: Линда, Нэнси и Мэри.

— Синди Вагнер. Рада с вами познакомиться. — Девушка улыбнулась трем девочкам-погодкам, старшей из которых, по-видимому, было лет двенадцать-тринадцать.

— Мы пойдем смотреть танцы, — объявила Фло. — Вы присоединитесь к нам?

Синди колебалась, готовясь отказаться, но мысль о том, что она увидит танцующего Сторма, была слишком соблазнительной.

— Да, спасибо.

Поднявшись со своего места, она вместе с Петерсонами вышла из столовой.

На улице они присоединились к людям, собравшимся вокруг концертной площадки, сделанной в виде амфитеатра. В центре ее горел костер, бросая длинные тени на трех пожилых мужчин, расположившихся возле большого барабана. Синди села рядом с Фло.

— На прошлой неделе мы уже смотрели Сторма, — сказала Фло.

— Он просто потрясающий! — отозвалась старшая девочка и вздохнула.

— Боюсь, как бы Линда не влюбилась в него, — улыбнулась Фло, взглянув на дочь. — Когда вы увидите его, то поймете, почему.

— Ш-ш-ш, — прошипела Линда, — они начинают.

На сцену вышел Этан — в набедренной повязке и мокасинах. Лицо и грудь его были раскрашены белой и черной краской, на голове прикреплены орлиные перья. Его мышцы напряглись, когда он выступил на середину сцены. Зазвенели колокольчики, подвешенные к правой ноге Этана. Его правый бицепс обхватывало широкое медное кольцо.

Секунду Этан постоял неподвижно, наклонив голову; его длинные черные волосы падали на плечи, почти скрывая лицо. Он казался диким, грозным, и это завораживало.

Стук барабана почти затих — стал шепотом, дыханием ветра. Этан медленно поднял голову, взгляд его черных глаз устремился во тьму — хищник оценивал охотничье поле. А затем он начал двигаться. Его тело раскачивалось вперед и назад, и звон колокольчиков сливался с учащенным стуком барабанов.

Синди смотрела на Этана словно загипнотизированная, вспоминая другие танцы, другие ночи. Она видела, как он исполнял этот танец раньше, на ярмарке. Танец изображал молодого воина, подстерегающего орла. Человек в танце взбирался на гору, рыл яму, залезал в нее и прикрывался ветками. Когда прилетал орел, воин делал рывок и хватал птицу за ноги.

Синди ощущала волнение, опасность, напряжение охоты. Это было прекрасное, почти мистическое, зрелище.

Следующий танец оказался более медленным, это был танец дружбы. Ведущий барабанщик пригласил желающих в нем поучаствовать. Этот танец, сказал он, один из самых древних индейских танцев. Движения самые простые. Взявшись за руки, танцующие должны идти по кругу, начиная с левой ноги.

Синди улыбнулась, заметив, что Линда схватила руку Этана, когда они шли вокруг костра.

Синди опустила глаза, боясь встретиться с его взглядом.

Он всегда хорошо умел читать мои мысли. Вдруг он поймет, как я к нему отношусь.

Когда танец окончился, она попрощалась с Фло и ее семьей и пошла к своему домику. Понимая, что это больше нельзя откладывать, она, скинув шлепанцы, села на кровать, взяла телефонную трубку и набрала свой домашний номер.

Трубку взял ее младший брат.

— Квартира Вагнеров.

— Привет, Ланс. Мама дома?

— О, Синди, как дела? Прекрасная свадьба!

— Заткнись, наглец! Дай мне маму.

Наступила минутная тишина, затем она услышала голос матери.

— Синтия? Где ты, милая? С тобой все в порядке? Мы так беспокоились!

— Все хорошо, мам. На самом деле. Я просто не могла это вынести.

На заднем плане девушка услышала голос отца.

— Твой отец хочет знать, надо ли за тобой заехать?

— Не сейчас.

— Ты говорила с Полом?

— Нет. — Синди легла на спину и уставилась в потолок. — Я не знаю, что ему сказать.

— Ну, не беспокойся об этом. Я разговаривала с его матерью. Пол с сестрой уехали в Нью-Йорк.

Девушка рассмеялась. Для Пола бизнес превыше всего, и такая малость, как побег невесты, не может расстроить его планы.

— Надеюсь, он хорошо проведет время.

— Ты где?

— На ранчо «Вэлли Дьюд». — Синди секунду помедлила. — Мама, не говори об этом отцу, хорошо? Если он спросит, скажи: ты не знаешь, где я.

На том конце трубки вздохнули.

— Хорошо. Но почему?

— Я почти уверена: Пол не будет меня искать, но на всякий случай… Я не хочу, чтобы ему стало известно мое местонахождение.

— Хорошо, — невозмутимо произнесла Клер.

— О, мама, почему я не послушалась тебя?

— Потому что ты упряма и своенравна, как твой отец.

— А я не знала. Отец очень расстроен?

Она снова услышала глубокий вздох.

— Да, очень.

До Синди доносился отцовский голос — взволнованный и громкий. Внезапно он произнес прямо в трубку:

— С тобой все в порядке, Синди?

— Да, папа. Извини, я…

— Я так мечтал об этой свадьбе! — резко прервал он ее. — Пол был бы для тебя подходящей парой, а ты — для него. У него есть голова на плечах, и он…

— Я не люблю его, отец. Никогда не любила. Я просто пошла у вас обоих на поводу…

— Синтия…

Она закрыла глаза и вздернула подбородок.

— Я не изменю своего решения, отец. — Она сжала зубы.

Возникла долгая пауза, затем отец сказал:

— Очень хорошо. Мать хочет пожелать тебе доброй ночи.

Через секунду в трубке послышался голос матери.

— Звони нам, слышишь?

— Хорошо. — Девушка вытерла показавшиеся на глазах слезы. — Я люблю тебя, мама.

— И я люблю тебя, моя милая. Спокойной ночи.

Синди быстро приняла душ и юркнула в кровать. Повернувшись на бок, она уставилась в темноту, и ей послышался стук барабанов и примерещился образ высокого темнокожего воина со сверкающими серыми глазами.

На следующее утро, за завтраком, к Синди подошла Доротея.

— Если вы хотите поехать в город, мой племянник вас подвезет, — сказала она.

Девушка, кивнув, вышла из-за стола. Перед офисом стоял большой черный пикап с нарисованной белой краской эмблемой ранчо.