Кэтрин Коултер - Полночная звезда

— Да, она всегда была такой и такой останется, — тихо проронила Чонси. — Дел, мы должны поговорить с тобой о Поле Монтгомери.

— Нет, — решительно возразил он, — только не сегодня.

— Что ты собираешься с ним сделать? — настойчиво продолжала допытываться Чонси.

— Любовь моя, не желаешь ли съесть еще немного яблочного пирога? Или выпить немного вина?

Она насупилась и строго посмотрела на мужа.

— Защищать меня — вовсе не означает, что со мной можно обращаться, как с какой-то идиоткой!

— Ну хорошо, давай поговорим об этом завтра утром. А сегодня мое тело хочет получить дополнительные доказательства того, что оно цело и невредимо. Я хочу тебя, Чонси, ужасно!..

Чонси могла сказать ему то же самое, но все же ее сознание было охвачено необъяснимым страхом. Слишком много важных событий произошло за столь короткое время. А сколько еще произойдет?

Они лежали в уютной теплой постели, прижавшись друг к другу. Его рука нежно поглаживала ее грудь.

— У меня такое ощущение, что все это произошло во сне, — тихо сказал Делани, прикасаясь подбородком к ее виску.

— Нам здорово повезло, Дел, — заметила Чонси. — А сейчас я почему-то боюсь, что удача отвернется от нас.

Делани медленно провел рукой по ее животу и прикоснулся к слегка увлажненной трепетной плоти, покрытой нежными волосками. Ее тело требовало удовлетворения, но сама она была еще не вполне готова к любви, так как все ее мысли были сейчас заняты другим. Ей нужно помочь избавиться от преследующего ее страха. Но как? Пожалуй, лучше всего поговорить откровенно.

— Послушай, дорогая. Я действительно намерен покончить с Монтгомери. У меня нет другого выхода. Если этого не сделать, то нас все время будет преследовать этот кошмар. И тебя, и меня, понимаешь? Но я не хочу, чтобы ты видела это. Ты и так уже испытала слишком много насилия и жестокости.

Он почувствовал, как ее тело напряглось от волнения.

— Он погубил моего отца, — прошептала она. — Именно поэтому я желаю его смерти и хочу это сделать своими собственными руками!

— Нет! Я не могу допустить этого, Чонси! — выкрикнул Делани и стал страстно целовать ее в губы, стараясь хоть немного успокоить жену. Затем он приподнялся и осторожно накрыл ее своим горячим телом. Он понимал, что должен заставить ее принять его и таким образом немного отвлечь от тягостных мыслей. Он знал, что совершает насилие над женой, но уже не мог остановиться. Его движения становились все более властными и требовательными, пока он наконец не вскрикнул от наступившей разрядки.

Чонси лежала неподвижно, не испытав никакого восторга от столь неожиданного и быстротечного порыва.

— Я сделал тебе больно? — хрипло спросил он.

— Нет, — соврала она, не желая объясняться с мужем по этому поводу. Она хорошо понимала его. Может быть, даже лучше, чем он сам.

Делани осторожно лег рядом.

— Я не хотел этого делать, — признался он через минуту.

— Я знаю. Завтра утром, Дел, мы непременно решим, как быть с Полом Монтгомери.

Делани неожиданно громко засмеялся, на что она ответила слабой улыбкой.

— Господи, я должен был знать, — выдохнул он. — Знать, что никогда бы не влюбился в женщину, которая безропотно и покорно выполняла бы все мои пожелания. Ну, хорошо. Давай обсудим этот вопрос завтра утром и вместе решим, что теперь делать. Но при одном условии, Чонси… Ты не станешь убивать Монтгомери своими собственными руками. Договорились?

— Договорились.

— Поклянись, или я привяжу тебя за ногу в этой комнате.

Она какое-то время молча гладила его грудь, а потом едва слышно промолвила:

— Клянусь… хочу, чтобы ты сделал мне еще одно одолжение.

— Господи, — растерянно пробормотал он, чувствуя тем не менее, что все его тело напряглось от внезапно вспыхнувшего возбуждения. — У меня уже почти, не осталось сил.

Они покинули Грасс-Вэлли в десять часов утра. Летний день был теплым и ясным, без единого облачка на лазурном небе.

— Мы доберемся до Невада-Сити примерно через час, — сказал Делани и повернулся в седле, чтобы посмотреть на жену.

— Да, ты уже говорил мне.

— Со мной произошла еще одна любопытная вещь, — вспомнил он. — Помнишь, я рассказывал тебе, что получил сообщение о беспорядках на моей шахте в Даунвиле? Похоже на очередную уловку Монтгомери. Думаю, это Бэрон предложил ему столь хитроумный план. Скорее всего Монтгомери надеялся, что я оставлю тебя в Сан-Франциско, а сам отправлюсь на шахту. А когда выяснилось, что мы поехали сюда вместе, он быстренько разработал новый план, конечно, не без помощи того же Бэрона. Нет никаких сомнений, что мы имеем дело с чертовски умным мерзавцем. А умный мерзавец вдвойне опасен.

— Да, но он не привык к суровым условиям, — возразила Чонси. — Я с детских лет помню, что он никогда не ходил на охоту. Да и вообще с винтовкой в руках я его никогда не видела. Он-то и стрелять, я думаю, не умеет.

— И все же именно он убил твоего отца.

— Да, подсунув ему слишком большую дозу опия.

В течение следующих нескольких минут они напряженно молчали.

— У меня есть план, Чонси, — неожиданно оживился Делани. — Правда, я не в восторге от той роли, которую тебе придется сыграть, но думаю, что это лучший способ выманить негодяя из города и пристрелить его. Не знаю, что из этого получится, но стоит попробовать. Однако пообещай мне, что будешь в точности выполнять все мои указания.

Она окинула его долгим и вдумчивым взглядом.

— Ты тоже весьма неглупый человек, и я полностью доверяю тебе. Не сомневайся, я буду все делать так, как ты скажешь.

— Конечно, в этом есть определенный риск.

— Я уже почти шесть месяцев живу с ощущением постоянного риска и хочу раз и навсегда положить этому конец.

— Превосходно, — обрадовался Делани. — Слушай…

Пол Монтгомери вынул из кармана часы и недовольно уставился на них. Где же Бэрон, черт бы его побрал? Он оглядел небольшой зал салуна, который в это время был почти пуст, если не говорить о нескольких игроках, сгрудившихся вокруг рулетки. Его давно уже не покидало ощущение, что он умер и оказался в преисподней. Мерзкое место. Грязный пол был покрыт опилками, а на задней стене бара висели пошлые картины с обнаженными женщинами. Да и деревянные круглые столы были настолько грубыми, что он постыдился бы поставить их даже в своей конюшне.

Где же Бэрон?

Монтгомери хотел как можно быстрее покончить с этим неприятным делом и со спокойной душой вернуться домой, где он сможет провести остаток своей жизни в мире и спокойствии. Именно ради этого он бросил все и отправился в это несносное, богом забытое место. Ему вдруг вспомнилась та неописуемая ярость, которая охватила его, когда Элизабет удалось избежать смерти под колесами кареты в Плимуте. Именно тогда он окончательно понял, что нужно делать. Если бы у этого Сэкстона не было в Англии столь влиятельных родственников! В то же время он прекрасно понимал, что с ним произойдет, если он сохранит ей жизнь. Монтгомери даже вздрогнул, вспомнив герцога и герцогиню Графтон. Иногда у него появлялось желание навсегда покинуть Англию и поселиться где-нибудь на континенте, но пока Элизабет жива, из этого ничего не выйдет. Если она узнает правду о смерти своего отца, то не успокоится до тех пор, пока не отомстит за него. Нет, у него нет выхода. С ней надо покончить раз и навсегда.

К тому же речь идет о деньгах, об очень больших деньгах, которые оказались в ее руках. Как жаль, что она вышла замуж. Теперь Пенуорти в случае ее смерти не получат ровным счетом ничего, а он соответственно не получит свой процент из всей этой огромной суммы. Выйти замуж за Делани Сэкстона! Теперь остается лишь надеяться на то, что Элизабет не слишком быстро обнаружит, что ее муж вовсе не негодяй и мошенник, как она думала раньше. Пол Монтгомери с ужасом подумал, что герцог и герцогиня скоро получат письмо с подробным описанием его вероломства. Нет, черт возьми, еще не поздно! Еще не все потеряно!

Он опустил сжатую в кулак руку на шершавую поверхность стола. Все было бы иначе, если бы этот кретин Хулигэн сделал то, что должен был сделать, а Сэкстон не заставил бы его признаться в содеянном. Если бы…

Где же Бэрон?

Он готов расплатиться с ним хоть сейчас, а все его вещи уже давно упакованы.

— Сэр? Мистер Монтгомери?

Он повернулся и увидел перед собой худенького мальчика в коротких брюках и ярко-красной шерстяной рубашке.