Шарлотта открыла рот, чтобы возразить, но Софи ей не дала:
— Представь себе, редкий месяц проходит без того, чтобы мой отец хотя бы раз не стал героем одной из публикаций в «Морнинг пост». Если его не называют прямо, то указывают псевдоним, который очень легко расшифровывается. Страсть к француженкам у моего папаши настолько велика, что мама не держит в доме служанок-француженок моложе, кажется, семидесяти лет. Ну скажи, разве это нормальная жизнь!
Шарлотта вздохнула. Логика Софи была безупречной. Но все равно это полная чушь.
— Не понимаю, какое отношение имеют твои родители к тому, выйдешь ты замуж за Брэддона или за Патрика? Мне нравится Брэддон, вот и все, — упрямилась Софи. — Самое главное, я никогда его не полюблю, никакой страсти между нами не будет, и, следовательно, не ожесточусь, как моя мать, если Брэддон больше внимания станет уделять не мне, а любовнице. С Патриком… все иначе.
— Кстати, он сегодня придет. Ты это знаешь?
— Да. — Софи чуть вздернула голову, на мгновение встретившись с глазами Шарлотты, а затем продолжила внимательно рассматривать носок своей бледно-золотистой туфельки, поворачивая ее то в одну, то в другую сторону, легонько ударяя ею об украшенный кисточками край покрывала постели.
В глубине глаз Софи скрывался тайник, в котором Шарлотта разглядела нечто такое, что на уверенность вовсе не было похоже, скорее совсем наоборот. «Может быть, вся эта риторика ничего не значит, — с улыбкой подумала она. — Может быть, если я попытаюсь сегодня их как-нибудь свести…»
В дверь настойчиво постучали, а затем в спальню влетела служанка с золотистым платьем Софи на вытянутых руках, как будто это священная плащаница.
— Миледи, — произнесла она, заикаясь, а затем, присев в реверансе, застыла.
— Боже мой, Бесс, — недовольно пробормотала Мари (по рангу среди слуг она была равна личному камердинеру графа и ниже только самого дворецкого, поэтому вела себя совершенно свободно), — когда ты научишься приличным манерам? Без этого личной горничной леди тебе никогда не стать. Ладно, отправляйся вниз.
Бесс испуганно скрылась за дверью.
— Прошу вас, леди Софи.
Софи встала. Вначале Мари быстро увлажнила почти невидимую сорочку, чтобы тонкий батист прилип к ногам, а затем осторожно, чтобы не испортить прическу, надела платье через голову хозяйки.
Платье пахло цветками апельсинового дерева и еще чуть-чуть раскаленным железом утюга. Оно изящно скользнуло по телу Софи вниз, почти скрыв носки туфель.
— Ну вот, — удовлетворенно произнесла Мари, — совсем другое дело. Миледи, если бы вы изволили подождать минутку, пока я уберу последние локоны леди Шарлотты, я бы освежила вашу прическу.
— Что за милое платье, — сказала Шарлотта.
Мари в этот момент проворно закалывала ей несколько выбившихся локонов. Софи улыбнулась:
Еще бы не чувствовать, когда на голове целое сооружение. Вот они, минусы высокого роста — чтобы помочь госпоже надеть платье или застегнуть пуговицы, горничной приходится становиться на табурет.
В дверь негромко постучали.
— Миледи, это Китинг. Прибыла леди Хепплуорт. Шарлотта протянула Мари руку, чтобы та застегнула на запястье изящный рубиновый браслет. Софи подошла поближе.
— Какой красивый браслет, Шарлотта. — Бордовое сияние рубинов оттеняло черные волосы и прекрасно гармонировало с цветом платья.
— Подарок на день рождения от любящего мужа, — улыбнулась Шарлотта. — Ну что ж, — она внимательно посмотрела на Софи, — может быть, спустимся вниз и восхитим нарядами собравшихся мужчин… всех без исключения?
Софи бросила взгляд в зеркало, оправила платье, чуть приспустив корсаж так, что золотистый шелк едва прикрывал соски.
— Софи, сегодня ты даже соблазнительнее, чем обычно, — заметила Шарлотта с легкой усмешкой.
— Наверное. — Глаза Софи вспыхнули весельем, — Я ведь еще не умерла, а только помолвлена. И потому не вижу причин, почему мужчины должны оставаться ко мне равнодушными.
— О, Софи! Иногда ты такая француженка!
— А мне это нравится. Я имею в виду — быть француженкой по вечерам. — Софи еще раз оглядела себя в зеркале. — Весь день я англичанка, особенно во время прогулок верхом, но после шести неизменно становлюсь француженкой. И не вижу в этом ничего предосудительного.
Подруги вышли в коридор.
— Интересно, останешься ли ты француженкой, когда выйдешь замуж?
Софи рассмеялась:
— Ты имеешь в виду, буду ли я хранить верность мужу?
— Да.
— Буду. Потому что заводить связи на стороне себе дороже обойдется. Естественно, флиртовать я не перестану и обязательно заведу постоянного поклонника. Замужняя женщина должна иметь поклонников. Но входить в спальню не позволю никому. — Она очаровательно повела плечами. — А зачем, собственно?
«Типично французский жест, — подумала Шарлотта. — Но понятия о наслаждениях, которые можно получить в спальне, у нее чисто английские. — Шарлотта не смогла сдержать улыбку. — Если Патрик в постели такой же, как и его брат Алекс (а это наверняка так, ведь они близнецы), то ему бы следовало намекнуть Софи, от каких радостей она отказывается, позволяя Брэддону надеть на свой палец обручальное кольцо».
Спустившись вниз, Шарлотта повела Софи в сторону желтой гостиной, где собирались гости.
— Великолепно, — прошептала Софи. — Интерьер этой комнаты будет прекрасно гармонировать с цветом моего платья.
Шарлотта скосила глаза на Софи. Шторы и обивка мебели в желтой гостиной имели светло-янтарный оттенок, а роскошный персидский ковер был слегка темнее. Софи оказалась права. Когда она вплыла в гостиную, ее платье будто бы озарилось бледно-золотистым сиянием.
Патрик еще не приехал. Софи была в этом уверена. У нее обнаружилось вдруг шестое чувство. Даже не оглядываясь, она всегда точно знала, что он находится в комнате.
К ней немедленно ринулся Брэддон. Она церемонно остановилась. Кокетливо прикрыв глаза, сделала ему реверанс, на который, как и положено, он ответил глубоким поклоном, не переставая при этом широко улыбаться. Выпрямившись, Брэддон сразу же одернул низ сюртука — этот жест у него был почти автоматическим, — чтобы прикрыть заметно выпирающий живот.
Прежде чем взять руку Софи, он поклонился также и Шарлотте. Сегодня предстояло официальное знакомство невесты с ближайшими родственниками, и Брэддон тщательно продумал порядок Церемонии.
— Вначале идем к моей матери, — прошептал он, направляясь с Софи в дальний конец гостиной, — затем к сестрам и, наконец, к бабушке. Хочу заранее предупредить, она герцогиня и может оказаться чертовски несносной, так что…
Брэддон мог не уточнять. Его бабушку, мать и сестер знали все. «С ними трудно общаться» — это была самая мягкая и доброжелательная характеристика. Большей частью к ним применяли эпитеты пожестче. Относительно графини Слэслоу самым распространенным был «мегера». Но Софи этим не смутишь. Она почти двадцать лет прожила, выслушивая едкие замечания матери, так что вряд ли встретит в семействе Слэслоу что-нибудь новое.
Брэддон остановился перед матерью, слегка подавшись вперед. Со стороны могло показаться, что он собирался воспарить в воздух и вылететь из комнаты. Пруденс Четвин оказалась на удивление моложавой, внешне совсем не похожей на классическую мегеру. Лицо абсолютно без морщин, а ведь ей — Софи быстро прикинула — по меньшей мере лет пятьдесят.
Она присела в глубоком реверансе.
Графиня поднялась.
— Леди Софи, — произнесла она голосом приторно-сладким, как сироп, и достаточно громким, чтобы его слышали в противоположном конце гостиной, — мы несказанно благодарны, что вы избавили нашего бедного сына от мук холостяцкой жизни. — Она скосила змеиный взгляд на Брэддона, которого уже охватил ужас. Вы, наверное, не знаете, но до вас он делал предложения трем достойным леди, и все три ему отказали. Неразумные девицы. Видимо, еще молоды. Чтобы разглядеть добродетели нашего дорогого Брэддона, нужно иметь более зрелое восприятие.
«Все как положено, — подумала Софи, правильно понимая! значение сказанного. — Несколькими короткими фразами графиня представила Брэддона олухом царя небесного, а меня старой девой».
— Вы совершенно правы, — пробормотала Софи. Начинать препирательства с матерью Брэддона было бы сейчас крайне предосудительно.
— Как поживает ваша дражайшая матушка? — Вопрос сопроводила ядовитая улыбка.
— Спасибо, прекрасно. Мама должна появиться с минуты на минуту.