– Ревнует?

– Ну, да... Папа сказал, что у Мэг все так хорошо получается, и она у него правая рука. А на маму он и внимания не обращал... С ней вообще никто не хотел даже разговаривать. Конечно, она только и делала, что жаловалась, как ей плохо, как она больна... – Джош снова помолчал, стиснув губы. – А потом... ты знаешь. У папы был сердечный удар, и Галлоуэй стал ухаживать за мамой. Она быстро выздоровела.

Стивен поддел коромыслом ручки ведер, поудобнее пристроил на плечах.

– А с тобой как мама, обращалась?

– Мне повезло больше, чем Мэг. Мама меня просто не замечала. Мэг возилась со мной, как с собственным сыном. А мама, кроме Квентина, никого не любила.

Чуть сгибаясь под тяжестью ведер, Стивен двинулся по тропинке вверх.

– Можно попросить тебя об одолжении, а, Джош? Будь добр, подои за меня сегодня Бесс, идет? А завтра вечером я поработаю за тебя.

– Ну, что ты! – беззаботно отмахнулся мальчик. – Не нужно! Для тебя – все, что угодно.

– И давай договоримся, когда все сделаешь, беги к Вильгельму, расскажи ему и Герде о том, что мы с Мэг обвенчались. Думаю, они пригласят тебя поужинать и переночевать у них. – Стивен с нежностью взъерошил мальчику соломенные пряди. – В такой день нам с Мэган хотелось бы побыть вдвоем.

По крайней мере, ему этого точно хотелось. Стивен сомневался, что Мэган разделяет его желание, так что ж? Теперь это только дело времени. Он уловил искры страсти в ее поцелуях... и надеялся раздуть эти искры в бушующее пламя, которое поглотит их обоих и уничтожит сомнения Мэган.

Хорошо бы какие-нибудь старые приятели задержали Квентина в таверне до глубокой ночи.

Джош ответил понимающей ухмылкой:

– Я так рад, что ты женился на Мэг! Но... – мальчик удрученно насупил брови, – она какая-то грустная...

– Ничего, Джош! Дай мне капельку времени! – Стивен дружески похлопал своего шурина по плечу. – Клянусь, она не пожалеет.


Мэган сидела в кресле качалке и невидящим взглядом смотрела в очаг, на пляшущие язычки огня. Дверь со скрипом открылась, и в дом вошел Стивен с двумя полными ведрами в руках.

От его улыбки в хижине как будто стало светлее. Господи, какой же он красивый! У Мэг зашлось сердце, как всегда, когда она видела эти удивительные сине-фиолетовые глаза, такие яркие под угольно-черными бровями... и эти губы, по-мужски твердые и вместе с тем теплые, нежные...

– Спасибо, что заступился за меня перед Квентином. – Мэг улыбнулась в ответ. – Я не привыкла к тому, чтобы меня кто-то защищал.

Улыбка Стивена засияла в полную силу:

– А зачем же нужны мужья? Именно для этого, любовь, моя... помимо всего прочего, конечно.

Мэг съежилась, услышав нежное обращение. Любовь моя... Она его жена, но не любовь... Сердце снова заныло от напоминания, что узы брака связали ее с человеком, который дал клятву под дулом мушкета.

– А где Джош?

– Доит вместо меня корову. А потом пойдет к Вильгельму.

– Зачем? – У Мэг дрогнул голос.

– Как зачем? У нас ведь сегодня брачная ночь, верно? – Стивен обнял Мэг, обхватив пальцами тонкую талию. Он поднял ее, притянул к себе. Когда он вот так держал ее в объятиях, Мэг хотелось только одного – чтобы эти мгновения не кончались.

Но сколько всего ей еще нужно узнать!

– Почему ты не убежал, когда я вырвала у Квентина мушкет?

– А ты действительно хотела, чтобы я убежал?

Нет!

– Да! – Мэг отвела глаза. – Иначе зачем бы мне хватать ружье?

– Неужели я такой уж отвратительный муж, а, Мэган?

Нет! Невероятно красивый, обаятельный, восхитительный! А еще... еще, возможно, лживый тип и опасный преступник.

– Так почему ты не сбежал, когда представился такой шанс? – повторила вместо ответа Мэг.

Стивен пожал плечами:

– Помнишь, я говорил, что в этой хижине красть нечего? Так вот, я ошибался. Здесь есть бесценное сокровище, и мне совсем не хочется выпускать его из рук.

Мэг подняла на него глаза:

– Сокровище? Ты о чем?

Какое у него странное выражение лица... обида смешалась с нежностью... и еще чем-то непонятным. Сколько ни пыталась Мэг, ей не удалось разгадать, что же это такое.

– Сама не догадываешься?

– Н-нет... – Она и в самом деле не понимала.

– Сердце одной удивительной девушки, – раздался в ответ хрипловатый чарующий шепот.

И тогда это самое сердце запело от счастья. Но... нет, не может быть..

– Зачем я тебе? Зачем ты позволил Квентину женить тебя насильно?

– Да какое насилие, черт возьми! – Фиолетовая синь удивительных глаз сгустилась до непроницаемой черноты. – Я женился потому, что люблю тебя, Мэган...

Понадобилось несколько секунд, чтобы смысл этих слов до нее дошел. Бешеный стук сердца громом звучал в ушах.

Стивен осторожно поправил янтарную прядку, прикоснулся кончиком пальца к щеке.

– До встречи с тобой я вообще не верил в любовь, Мэган. Ты показала, каким я был идиотом.

Как же ей хотелось ему поверить... Но может ли она? Смеет ли? Клятвы в вечной любви легко даются мужчинам. Мэг вспомнила претендентов на руку наследницы Эшли-Гроув. Все они повторяли, как восхищаются, ценят ее и любят. И все исчезли – вместе с поместьем. А Галлоуэй с его обещаниями матери?

– Ты мне не веришь, – с горькой ноткой в голосе протянул Стивен. – О чем ты сейчас думаешь?

– О том, как отчим расточал комплименты маме, как расписывал свою любовь к ней... а сам думал только об Эшли-Гроув!

Ну, а сама Мэг? Неужели и ее ждет та же участь? Заполучив контроль над Эшли-Гроув, отчим отвернулся от матери, и Мэг не раз слышала, как он обзывал ее мерзкой старой калекой...

– Ты оскорбляешь меня сравнением с Галлоуэем, Мэган! Ну, скажи, может ли у меня быть скрытый повод жениться? По-твоему, ваша ферма представляет хоть какой-то интерес?

– Нет. – Мэг нечего было возразить. Она потеряла состояние, поместье... Ей на память вдруг пришла просьба Стивена стать его любовницей. – Что же случилось с теми важными причинами, из-за которых ты не хотел на мне жениться?

– Теперь они не имеют никакого значения. Ты моя жена – и это единственное, что для меня важно. – Медленно и осторожно, точно слепой, изучающий черты любимой, Стивен провел пальцами по щеке Мэг. И от его улыбки у нее сладко защемило сердце. – Да и что эти причины... Разве они могут сравниться с желанием видеть тебя всегда рядом?

Боже, как же ей хотелось поверить этим словам! Он скосил глаза в сторону новой спальни:

– Ты моя жена перед богом, Мэган...

Жена.

Его глубокий, бархатный голос отзывался странным теплом в душе и в самой глубине тела Мэг. Она его жена. Так что же мешает шагнуть вместе в спальню и позволить, наконец, тому огоньку, что-уже давно теплится в ней, превратиться в бушующее пламя?

Что мешает? Сомнения нахлынули на нее сильнее, чем прежде. Вот сейчас они окажутся в постели... и этой ночью может зародиться новая жизнь. Жизнь его ребенка. Но что ждет их дальше?

Мэг слишком хорошо помнила слова матери:

«С твоей внешностью нечего и надеяться на большую любовь и страсть».

Мэг сделала попытку оттолкнуть Стивена. Безуспешно. К тому же он, по-видимому, неверно понял ее сомнения:

– Мэган, Мэган... Ты – жена моя. И не нужно стыдиться.

– Да, жена! – Она вскинула на него гневный взгляд. – А значит, должна исполнять супружеские обязанности, верно?

– Обяазанности?! – Взгляд изумительных фиолетовых глаз дразнил, улыбка была полна чувственных обещаний. – Забудь это слово, любовь моя.

Он прильнул к ее губам долгим, страстным поцелуем. И выдохнул миг спустя, едва приподняв голову:

– Дорогая моя Мэган... Обещаю – уже к концу этой ночи ты будешь по-настоящему счастлива, что вышла за меня замуж!

Не дожидаясь ответа, Стивен подхватил ее на руки и понес в спальню. Вспомнив устрашающие рассказы о боли в первую брачную ночь, она невольно содрогнулась.

– Что такое, любовь моя? – Стивен вопросительно выгнул бровь.

– Боюсь.

Он прижал ее к себе:

– Понимаю, невинная моя душа, но меня ты не должна бояться.

Как ни храбрилась Мэг, он все прочитал по ее лицу.

И недоуменно сдвинул брови:

– Ты же не думаешь, что я могу причинить тебе боль, правда, Мэган?

Нет! Сознательно – нет. Но, говорят, мужчины могут причинить боль ненароком, сами того не замечая... Мэг вдруг вспомнила, как ухаживала за Стивеном во время болезни, как изумилась при виде предмета мужской гордости, такого невзрачного, крошечного. Ее страх растаял.