Неожиданное появление Стивена дало капитану возможность хоть как-то восполнить потери. Приказав заковать и без того обессиленного, едва живого пловца в кандалы, этот негодяй объявил, что отныне Стивен будет называться Биллом Ганнелом.
Этот самый Билл Ганнел, убийца и насильник, снискавший в Англии зловещую славу, не вынес путешествия и давно покоился на дне океана. Превратив Стивена в Ганнела, капитан отлично понимал свою выгоду: за чудовищные злодеяния убийца был приговорен к четырнадцати годам каторги вместо обычных семи. И плантаторы, разумеется, щедро бы заплатили, чтобы получить такого молодого крепкого работника на четырнадцать лет.
Злой рок буквально преследовал Стивена. Ко всем его несчастьям прибавилось еще одно. Самую большую сумму выложил за него Гирам Флинт – плантатор, печально известный по всей Виргинии жестоким отношением к рабам и каторжникам. В родовом йоркширском поместье Стивена собаки и те жили лучше, чем люди на плантации Флинта.
Побег или смерть. Иного выбора у Стивена не было. Влекомый отчаянием и страхом, он каким-то образом сумел перевалить через Голубой хребет, надеясь Добраться до границы колонии, а уж оттуда найти путь в Нью-Йорк, к своему брату Джорджу.
– И куда же вы направлялись через наши места? – спросила Мэг.
– В Нью-Йорк. Я ведь говорил вам, что там служит мой брат.
Она вновь подозрительно прищурилась:
– Дорога на Нью-Йорк довольно далеко отсюда.
– Вдоль побережья я идти побоялся. Не дай бог, наткнулся бы на кого-то из команды «Морского сокола». Вербовщики силой вернули бы меня на корабль. – Скорее он наткнулся бы на какого-нибудь любителя поживиться за счет поимки сбежавшего каторжника. Флинт ведь наверняка пообещал немалое вознаграждение тому, кто вернет ему работника. Я не мог рисковать. Потому и решил пробираться на север вдоль границы.
– Вас били плетьми. За что?
– На «Морском соколе» били всех, без исключения, матросов. – Это тоже было правдой, но порка на «Морском соколе» не шла ни в какое сравнение с тем, что творили Флинт с надсмотрщиком.
Стивен только сейчас сообразил, что лежит на спине, чего уже очень давно не в состоянии был делать благодаря изуверским побоям Флинта.
– Вы просто волшебница. Спина болит гораздо меньше. Как вам это удалось?
Мэг содрогнулась, вспомнив, в каком состоянии была его спина, когда он свалился без сознания на пороге ее дома.
– У меня есть специальная мазь, которая вытягивает гной и заживляет раны. – Подозрения все еще не оставляли Мэган. – Когда это случилось? Когда вы сбежали с корабля?
– Точно не знаю. Я потерял счет дням. – Не сказать, чтобы Стивен кривил душой. Он и впрямь потерял счет времени со, дня своего побега... от Флинта. А «Морской сокол» исчез из его жизни уже много месяцев назад.
Он не рискнул признаться в этом Мэган, ведь тогда пришлось бы объяснять, где он провел столько времени.
Мэг с сомнением поджала губы:
– У вас на спине были и свежие раны.
– Похоже, вы мне не верите. Кто же я, по-вашему, такой?
– Сосланный на каторгу преступник, которому удалось сбежать из-под стражи.
Если внешностью Мэган Дрейк похвастать не могла, то умом Создатель ее явно не обидел.
– Клянусь вам, я не преступник. Я английский джентльмен, насильно завербованный на военный корабль. За всю свою жизнь я не совершил ни одного Преступления, никогда не представал перед судом и никогда не был осужден.
Все это было чистейшей правдой. Лишившись собственного «я», Стивен вместе с именем Билла Ганнела получил страшное наследство. Злодеяния убийцы и насильника свидетельствовали против того, кто их не совершал.
Мэг скептически повела бровью:
– Может, и в этом вы готовы поклясться на Библии?
Он уверенно встретил ее взгляд.
– Да, готов. Все, что вы сейчас услышали, – правда. И я без колебаний принесу клятву.
Даже это страстное заявление не убедило Мэган. Написанное на ее лице подозрение вывело Стивена из себя.
– Я что, похож на преступника? – со злостью рыпалил он.
– Да, – напрямик заявила Мэг.
Стивен смешался. Такого ответа он никак не ожидал. Откровенность Мэган сбила его с толку. Женщины его круга обычно изъяснялись обиняками или пускали в ход жеманные полуулыбки и вздохи. Лишь две из них могли соперничать прямотой с Мэган Дрейк. Его мать и сестра. С возрастом, узнав высшее общество поближе, Стивен, понял, насколько отличались две его самые любимые женщины от всех этих великосветских дам.
– Предположим, вы не преступник. Тогда как вы объясните следы кандалов у вас на руках и ногах?
– Меня по ошибке приняли за убийцу по имени Билл Ганнел... – Из двух зол Стивену пришлось выбирать меньшее. Стараясь не лгать Мэган, он все же предпочел утаить большую часть правды. Вряд ли она поверила бы в то, что капитан сознательно объявил ни в чем не повинного человека закоренелым преступником. – ...Схватили и заковали в кандалы. Но я преступник.
– Почему они схватили именно вас?
Не так-то легко, оказывается, провести ангела.
– Не знаю. Может, я чем-то на него похож? Стивен терял терпение, но все еще пытался быть Мэган искренним. Насколько возможно. – Или же этих людей прельстило обещанное за поимку вознаграждение. Клянусь вам, я не Билл Ганнел. Я Стивен Уингейт из Йоркшира.
– В таком случае почему вы скрываетесь?
– Да потому, что только мой брат сможет подтвердить, кто я такой на самом деле. Мне удалось сбежать от этих негодяев, но если они найдут меня, то снова схватят и закуют в кандалы. И что меня тогда ждет? Рабство – вот что.
– Стоило владельцу вас увидеть, как он понял бы ошибку. Раз вы не сбежавший преступник, вас бы тут же освободили.
Стивен помолчал, глядя на свою спасительницу со смешанным чувством восхищения и злости. До чего же она проницательна. Ну, просто чертовски умна. И надо же ему было в этой богом забытой глуши наткнуться именно на Мэган Дрейк! Нет чтобы встретить какую-нибудь куколку с куриными мозгами – вроде тех, что наводняли лондонские гостиные...
Он решил испробовать сарказм:
– Неужели? Вы и впрямь так думаете? А что, если владелец увидел бы во мне дармовую рабочую силу взамен сбежавшего раба? Нет уж, благодарю покорно. Риск слишком велик. – Стивен улыбнулся, надеясь обезоружить Мэган. Улыбка всегда приносила ему мгновенную победу над женщинами.
С Мэг этот номер не прошел. В немигающем взгляде ее серых глаз по-прежнему отражалось явное сомнение.
До сих пор Стивену не попадались женщины, способные устоять против его обаяния, но Мэган Дрейк и бровью не повела в ответ на все его усилия. Вконец расстроенный, Стивен решил перевести разговор в другое русло:
– Ну что ж. Я вам свою историю рассказал. Теперь ваша очередь.
– Не думаю.
– Ч-что?
– Не думаю, что вы действительно рассказали мне свою историю. Что же касается моей... у меня слишком много дел, чтобы тратить время на разговоры.
Совершенно обескураженный, Стивен откинулся на подушку и прикрыл глаза. Несносное создание. Поставить бы ее на место. Какая жалость, что он не перенял манеру герцога Уэстли. Ледяное высокомерие Уэстли – как раз то, чего заслуживает мисс Дрейк. Рядом с герцогом Стивен чувствовал себя ничтожеством. Да что там, просто ничем. И ненавидел его за это.
– Ваше сердечное гостеприимство меня восхищает, – ядовито процедил он.
– Не более чем меня – ваша сердечная благодарность за избавление oт смерти.
Поделом ему. Он обязан ей жизнью, а ведет себя как неблагодарная свинья. Стивен одарил спасительницу самой неотразимой улыбкой из своего арсенала:
– Я благодарен вам от всей души. Честно. Одного не понимаю – почему вы мне не верите?
– Сама не понимаю... Может, вы давно не смотрелись в зеркало?
Еще одно потрясение. До сих пор его внешность женщин устраивала. Если не сказать больше. Мэган Дрейк, к несчастью, оказалась исключением.
– Удивляюсь я вам, Мэган. Вы считаете меня преступником. Зачем тогда взяли в дом?
– Не могла же я оставить вас на съедение волкам. Они уже предвкушали пиршество.
Святой боже, значит, это волчий вой он слышал перед тем, как потерять сознание? А ему все мерещились собаки Флинта, обезумевшие от запаха его крови. Но волки?! Стивена проняла дрожь. Он и сам не осознавал, чем именно обязан Мэган Дрейк!
Стивен знал наверняка, что Флинт не оставит поиски беглеца. Собаки вновь могут выйти на его след. А то, что не удастся собакам, довершат ищейки в человеческом обличье. Уж их-то точно долго ждать не придется.