Она будет обезоруживающе привлекательна спустя много лет.
– Рид дома?
– Она в гостиной, но подожди минутку. – Мередит размешала ложку сахара в кофе и внимательно посмотрела на девушку, которая была ей как дочь.
Муж Мередит был пожарным. Несмотря на их развод, единственное, на что Мередит никогда не могла жаловаться, – это то, как он обеспечивал семью, часто беря дополнительные смены, чтобы она могла не думать о деньгах и сидеть дома с ребёнком. Поэтому Изабелл и Джимми провели много времени в доме Мередит, пока их родители были на работе. Равно как и Рид, Изабелл провела здесь целую эпоху своей жизни.
– Чего подождать? – Изабелл села обратно на табурет.
– Пока не выпьет кофе, она такая раздражённая, что лучше не подходить. Хотя сегодня, похоже, даже кофе ей не поможет.
Рид, несомненно, пришла домой расстроенная, а с утра была грубой, односложно огрызающейся в ответ, стоило с ней только заговорить. У Изабелл сделался виноватый вид, и Мередит с любопытством посмотрела на неё.
– Как ты справляешься? – Сидевшая перед ней женщина едва напоминала ту девчонку, только-только окончившую колледж. Застенчивый подросток превратился в уверенную успешную женщину. Хотя они и не виделись много лет, Мередит сохранила тёплые чувства к Изабелл.
– Могла бы и лучше, – вздохнула та. Даже зеркало утром подтвердило правдивость её слов. Усталость во взгляде, и нескрываемые никаким макияжем тёмные круги под глазами.
– Ты же знаешь, если что-нибудь понадобится, то мы по соседству? – Мередит повторила вчерашние слова Рид, но звучали они гораздо более искренне.
– Знаю, спасибо, – улыбнулась Изабелл. – Чувствую себя такой разбитой.
– Милая, для этого и нужна семья… Чтобы помочь склеиться обратно.
Мередит недвусмысленно намекала, что Изабелл – часть её семьи. Изабелл была настолько тронута, что чуть не расплакалась.
Господи, когда я стала такой сентиментальной?
– Доброе утро. – Изабелл заглянула в гостиную, где Чейз играл на полу, а Рид наблюдала за ним с дивана. Комнаты имели такое же расположение, как в доме Джимми, настолько вся их жизнь была схожа. Даже украшения в комнате Рид оставила нетронутыми. Но помимо привычных цветов, Рид проявила свою индивидуальность, подчеркнув нейтральные тона штрихами небесно-голубых оттенков. Напротив камина красовался новый диванчик, и в тон ему – кресло в углу.
Изабелл соскучилась по знакомым старым стульям и софе, на которых так часто сидела в детстве. Телевизор, тоже новый, стоял в углу рядом с деревянным ящиком для игрушек Чейза, и Изабелл вспомнила, как часто приходила сюда после школы и смотрела мультики, пока Рид и Джимми играли на улице. Иногда она наблюдала за ними в широкое окно, через которое уютную комнату заливало солнечным светом. Иногда она завидовала и задумывалась, приняли бы они её в свою компанию, если бы она научилась играть в футбол или бейсбол. Но передумывала, когда видела, как они разделяют интересы друг друга, к которым она была безразлична. С годами ничего не изменилось.
Рид заметила присутствие Изабелл.
– Доброе, – буркнула она.
Изабелл решилась войти в комнату и сесть на другой конец дивана, помня о предупреждении Мередит. С долей облегчения она заметила пустую чашку на кофейном столике.
Изабелл наблюдала, как Чейз водит машинками по полу. Затем он осторожно построил мост между домами, склонив голову, полностью сосредоточенный на игре.
– Как ты можешь смотреть на него и не видеть в нём Джимми?
– Джимми спросил у меня то же самое про Аманду сразу после её смерти. Думаю, Чейзу посчастливилось получить лучшие черты от обоих родителей.
Рид была права. Чейз унаследовал волевой подбородок и небольшую курносость носа от отца. Широкая ухмылка была копией ухмылки Джимми, и она болью отозвалась в сердце Изабелл. Но когда Изабелл посмотрела на вьющиеся каштановые волосы и большие шоколадного цвета глаза, то вспомнила мягкое лицо его матери. Без сомнения, гены Аманды проявились в теплых глазах Чейза, сглаживающих даже резкие мальчишечьи черты.
– Прости, что расстроила тебя вчера вечером, – тихо сказала Рид.
– Ничего, – шепнула Изабелл, наблюдая, как Чейз зажал в кулаке пожарную машинку, имитируя звуки сирен. Она вздрогнула. – Твой отец был пожарным. Сколько себя помню, ты тоже мечтала им стать.
– Это единственное, чем я хотела заниматься. – Рид старательно контролировала интонации своего голоса. Она не собиралась извиняться за выбор профессии.
– Я знаю. И Джимми тоже всегда мечтал стать пожарным.
Рид показалось, что в тоне Изабелл прозвучало обвинение.
Из-за меня. Джимми хотел стать пожарным, потому что я хотела. Ты эти слова боишься произнести вслух?
– Из, если бы я знала…
– Что, Рид? Что бы ты тогда сделала? Ты бы отговорила его идти в пожарные?
– Не знаю. – Даже если бы она ответила утвердительно, она не смогла бы убедить себя, что слова являются хоть наполовину правдой. Нет, не стоит обманывать себя. Они были тем, кем были, и даже если ей предначертана та же судьба, что и Джимми, она не станет изменять себе. Рид спасла не одну жизнь и не могла с этим не считаться. Она столько всего скрывала от Изабелл, что позволила себе сказать одну правду: – Нет. Я бы его не стала отговаривать.
– Рид, я всего лишь пытаюсь понять, почему так случилось.
– Хорошо, сообщи, если разберёшься. – Кинув взгляд на Чейза, Рид продолжила тихим голосом: – Потому что я уверена, тут ни черта нет логики. – Она безуспешно старалась не вспоминать лицо Джимми перед падением. Несколько дней она видела его во снах, теперь изображение преследовало её и наяву.
Изабелл поняла, что тема закрыта.
– Столько предстоит сделать, – невнятно сказала она. – Когда мы вернёмся в Ноксвилл, первым делом начну искать двухкомнатную квартиру.
– Что? – Рид уставилась на неё в надежде, что ослышалась.
– У меня всего одна комната – она слишком маленькая для нас с Чейзом.
Чейз поднял голову.
– Я не хочу переезжать, – заявил он.
– Зайчик, всё будет хорошо. У тебя появится много новых друзей, и ты вмиг освоишься.
Он поднялся на ноги и подбежал к Рид.
– Я не хочу переезжать без тебя.
– Чейз, – начала Рид.
Его глаза наполнились слезами, и он вцепился ей в руки.
– Чейз, пора завтракать, – позвала Мередит, выходя из кухни. Ища убежища, Чейз бросился к ней и спрятался у Мередит за спиной. Теперь он всхлипывал.
– Не хочу переезжать, – завыл он.
– Пошли, поедим хлопья, милый. Пусть Рид и Изабелл поговорят. – Мередит успокаивающе погладила его по спине, провожая на кухню.
– Я ужасный человек? – спросила Изабелл, массируя виски.
Первым порывом Рид было настоять, чтобы Чейз остался. Изо всех сил она старалась удержаться от прямого высказывания своего мнения, напоминая себе, что Изабелл является опекуном мальчика, и её решения стоит уважать.
– Просто дай ему немного времени. Эм-м… Дети приспосабливаются. Он привыкнет. – Рид чувствовала, что говорит сплошные банальности. В самом ли деле она верила, что если мальчика лишат единственного настоящего дома, так будет только лучше? Разве она не станет сражаться за него?
– Ты так думаешь?
– Не знаю, – призналась Рид. – Наверное, лучше говорить на эту тему не со мной.
– Почему?
– Я привыкла, что он живёт рядом, – сказала она в своё оправдание.
– Рид, – вздохнула Изабелл. – Я знаю, прошло много времени с тех пор, как мы в последний раз проводили вместе время, но у меня всегда складывалось впечатление, что ты привыкла говорить то, что думаешь.
По иронии судьбы, Рид чувствовала, что в присутствии Изабелл ей стоит следить за своим поведением и словами. С каждым годом Изабелл всё реже приезжала домой. Когда она пропускала один из важных праздников, Джимми отмахивался и говорил, что у Изабелл много работы. Но когда она всё же приезжала, Рид остро ощущала, что, несмотря на время и расстояние, по-прежнему неравнодушна к ней. И это свое влечение она старалась скрывать за семью печатями.
– Во мне живёт несбыточная надежда, что Джимми сейчас зайдёт в комнату, подхватит на руки Чейза и закружит в воздухе. Но он не зайдёт, я потеряла его. Не хочу потерять и Чейза. – Рид как могла, боролась с одиночеством, уже поселившемся у неё в сердце. – Но ты должна поступать так, как будет лучше для вас обоих. Нам всем сейчас придётся привыкать к чему-то новому.