– Тебя сильно избили, – тихо произнесла она.
– Всё зажило. Остались только следы.
Нежное прикосновение почему-то вызвало горькие вспоминания. Последний раз так прикасалась к девушке её мама. «Мёртвые должны остаться в прошлом», – мысленно напомнила она себе.
Увидев замерший напряжённый взгляд, Кэтлин решила оставить Мию в одиночестве. Возможно, ей было неловко мыться в её присутствии.
– Я буду у себя в спальне, если тебе что-то понадобится. Воду можно вылить на улицу. И, пожалуйста, останься сегодня здесь. Ты можешь простыть.
Индианка кивнула в ответ и распустила свои длинные гладкие волосы. Как плащ, они накрыли верхнюю часть её спины, скрывая старые шрамы. Непроизвольно женщина отметила, что их помощница довольно красива, если не брать во внимание цвет кожи. Но, поймав себя за неприличным разглядыванием моющейся девушки, Кэтлин стремительно удалилась в свою комнату, испытывая странное чувство неловкости за свои действия.
Мия уже и забыла, как приятно мыться, лёжа в тёплой воде. Грязь практически сама отставала от тела. Кусок мыла приятно пах чем-то необычно вкусным и гладко скользил по телу. Она снова вспомнила о матери. Со дня смерти родителей никто больше не заботился о девушке. С тех пор она всегда сама заботилась о себе и старалась избегать любого общения с людьми, если это было возможно. Знакомство с Браунами стало для неё такой же неожиданностью, как и для них. Только индианка верила, что встреча эта не была случайностью, духи помогали им. Белая женщина дважды направляла на неё оружие, но в итоге спасла ей жизнь, когда другие бледнолицые хотели убить её. А теперь она попросила её помощи и оставила жить у себя на ферме. Мия чувствовала себя обязанной помочь Кэтлин. Потом она может уйти на запад в поисках земель, свободных от белых людей.
На следующий день миссис Браун попросила свою помощницу обучить дочь верховой езде:
– Я видела, как умело ты скачешь. Пожалуйста, научи Габи держаться в седле. В отличие от Майкла она немного боится лошадей. Обычно она даже залезать на них не хочет.
– Наверное, они кажутся ей слишком большими, – предположила девушка. – Я могу попробовать.
– Спасибо.
Девочка не обрадовалась, когда узнала о предложении своей матери.
– Мама, я не хочу, как индеец ходить в брюках и скакать по прерии, – тут же заявила она.
– Не говори глупости, милая. Никто не заставляет тебя носить брюки. Ты будешь ездить верхом в дамском седле, как делала когда-то твоя бабушка.
– Моя бабушка никогда не ездила верхом на лошади.
– Габриэль, ты же прекрасно понимаешься, что я говорю о бабушке Бетти, которая жила на этой ферме. Хватит уже капризничать. Пошли, я подберу тебе лошадь.
– Мы можем учиться на моей, – предложила Мия.
– Нет. Она не привыкла к дамскому седлу. Арчибальд сохранил пару кобыл, которые ещё возили мою тётю. Я приведу одну из них.
Оставшись наедине с индианкой, девочка недовольно сморщилась, скрестив на груди руки, и отвернулась в противоположную сторону. Так они и простояли в полной тишине до возвращения Кэтлин.
– Вот, познакомьтесь – это Дейзи, любимица моей тёти Бетти. Она уже в почтенном возрасте. Но, главное, что она очень спокойная кобыла. У вас всё должно получиться.
Последние слова своей матери Габриэль восприняла скорее как издёвку, глядя снизу вверх на огромную чёрную лошадь с белым пятном на морде.
– Мама, а она меня не укусит?
– Нет, если ты специально не полезешь к ней в рот. Поверь мне, после обучения вы станете лучшими друзьями.
Женщина искренне верила своим словам. В детстве её самым любимым занятием на ферме были прогулки на лошадях и скачки наперегонки с дядей, пока Элеонора с тётей хозяйничали на кухне. Это сейчас Кэтлин понимала, что Арчибальд ей поддавался, но тогда она этого просто не замечала и хвасталась перед тётей частыми победами. Свою кобылу она кормила всегда сама и только лучшими, на её взгляд, травами. Чистка лошади была для неё обязательным вечерним ритуалом, когда они оставались одни, и Кэтлин могла пообщаться со своей любимицей. Когда девочку что-то тревожило, она всегда приходила в конюшню, прижималась к лошади и успокаивалась, чувствуя её большое тёплое тело и слушая хриплое дыхание. В день, когда отец поругался с дядей, она тоже пришла в конюшню, предчувствуя, что эта встреча может стать для них последней. Она проплакала весь вечер, а на следующий день родители увезли их с фермы, как тогда казалось, навсегда. Этот день стал самым грустным в её жизни. И вот, спустя столько лет, она снова на ферме и может скакать на лошадях, как раньше. Нужно только вернуть прежнюю сноровку. Жаль, что Габи не разделяет её любовь к этим благородным животным.
– Ладно, вы пока обучайтесь, а я проведаю Майкла.
С этими словами Кэтлин запрыгнула на Серого и ускакала в сторону дубовой рощи. Стоило ей немного отъехать, как девочка опять надула губы и вызывающе посмотрела на индианку.
– Я не буду забираться на это чудовище, – громко произнесла она, делая акцент на каждом слове.
Мия не собиралась долго обсуждать эту тему и сделала то, что посчитала нужным. Габриэль только почувствовала, как неизвестная сила схватила её за талию и подняла в воздух. Когда она открыла глаза, то обнаружила себя уже сидящей на лошади. От страха она боялась пошевелиться. Неожиданно сильные руки начали аккуратно разгибать её пальцы, крепко вцепившиеся в густой загривок, и вложили в них поводья.
– С помощью этого ты можешь управлять лошадью, – спокойно сказала индианка, как будто не замечая выражения страха, появившегося на лице девочки. – Она специально обучена, чтобы тебя слушаться. Если ты потянешь на себя левую руку, она повернёт налево, если потянешь правую, она пойдёт направо. А если ты будешь тянуть поводья на себя, тогда лошадь остановится. Чтобы двинуться с места, тебе нужно легонько ударить её сапогами в бока. Если захочешь поскакать быстрее, можешь ударить хлястиком по крупу, которым заканчиваются эти поводья. Но только не сильно. А сейчас мы немного покатаемся. Садись ровно.
Держа лошадь под уздцы, Мия повела её вокруг дома. Напуганная юная наездница совсем притихла. Однако после пары кругов она почувствовала себя увереннее и согласилась на предложение управлять лошадью самостоятельно.
– Поверни налево, – предложила индианка, показывая свою левую руку. – А теперь направо. Молодец. Стой! Тяни на себя обе руки, но не дёргай слишком резко – Дейзи будет больно.
Габриэль повторила все движения несколько раз, запоминая свои действия при этом и те усилия, которых они требовали. Лошадь начала слушаться, хоть и не сразу. Не получалось только тронуться. Животное упрямо стояло на месте, когда девочка упиралась ногами в её бока. Мия молча наблюдала за бесцельностью этих попыток.
– Почему ты смотришь?! Сделай что-нибудь! – обиженно закричала Габи, в очередной раз пиная свою кобылу. Слёзы отчаяния застилали её глаза. Стыдясь их, она отвернулась от своей учительницы и её поучающего голоса.
– Попробуй не торопиться. Тебе достаточно один раз ударить точно в бок лошади, чтобы начать движение. Сейчас она не понимает, что ты делаешь, поэтому и стоит на месте. Отдохни и…
Индианка хотела сказать что-то ещё, когда увидела предательски мелькнувший в воздухе хлястик. Лошадь среагировала моментально, помчав свою всадницу, куда глаза глядят.
– Тяни на себя! – только и успела выкрикнуть Мия, поворачиваясь в сторону пасущихся лошадей.
Три громких коротких свистка раздались в прерии – не прошло и нескольких секунд, как её лошадь прискакала на знакомый зов. Не обращая внимания на отсутствие седла, девушка в мгновение ока вскочила на неё и во весь опор помчалась за удаляющейся чёрной фигурой, крепко удерживая себя ногами.
Свист и топот копыт привлекли внимание миссис Браун. Она сразу догадалась, что что-то пошло не так. Недолго думая, женщина вскочила на Серого и поскакала следом за лошадьми. Когда она поняла, что Дейзи несёт Габриэль, пелена страха окутала её сердце, ведь девочка совершенно не умела обращаться с поводьями. Да и сама Кэтлин теперь редко скакала верхом, но всё же она не отчаялась, когда увидела, что нисколько не приближается к скачущим впереди фигурам, а, наоборот, медленно удаляется от них. Она изо всех сил обняла бока лошади, вцепившись одной рукой в переднюю луку, а другой отчаянно била хлястиком по крутому крупу. Холодный ветер стегал по лицу, вызывая слёзы, но женщина его не замечала. Всё её тело горело от страха и отчаяния, а сердце бешено колотилось.