Наконец, почти исчезнувшие за горизонтом тёмные пятна начали увеличиваться. Кэтлин с трудом сглотнула, подумав, о том, что могло её там ожидать. Вскоре она уже различила фигуры лошадей, а потом и замершую на месте индианку. Габриэль видно не было, отчего самые тревожные подозрения зародились в материнском сердце. Подъехав ближе, женщина обнаружила дочь на руках у помощницы. Кэтлин едва успела притормозить лошадь, спрыгивая практически на ходу. Не чувствуя себя от страха, она подбежала к Мие, выхватила у неё тело девочки и смогла выдохнуть, лишь увидев, как моргнули застывшие в испуге глаза.
– Габи, милая, у тебя что-то болит? Как ты себя чувствуешь? Ты можешь мне что-то сказать? – миссис Браун засыпала свою дочь вопросами.
– У меня болит рука. Я упала…
Расслабившись, Габриэль расплакалась в материнских объятиях. Кэтлин тяжело дышала, приходя в себя от пережитого ужаса. Она даже не могла плакать, только крепко обняла девочку. Когда ребёнок успокоился, женщина пешком вернулась домой, на этот раз не доверяя лошадям. Обратную дорогу они проделали в тишине.
После тщательного осмотра выяснилось, что Габриэль получила сотрясение мозга и серьёзно ушибла руку. Судя по движущимся пальцам, кость была цела. Кэтлин тут же уложила её в кровать и сделала холодный компресс, пока девочка не уснула. Майкл вызвался посидеть с сестрой на случай, если ей станет хуже. На улице уже настал вечер, про ужин все давно забыли, перебившись молоком с лепёшками.
Женщина шла в сторону конюшни, не зная, как начать неприятный разговор.
Наверное, это была не лучшая идея, оставить индианку на ферме и уж тем более, доверить ей обучение детей. Возможно, она никогда раньше даже не общалась с детьми переселенцев. Это же было видно с самого начала. Обычно она их просто не замечала. Кроме того, на них в любой момент могли напасть охотники на индейцев или сами апачи. Кэтлин снова почувствовала обидное разочарование и страх неизвестности. Не зная, с чего начать, она замерла перед открытыми воротами конюшни. Прямо напротив неё при свете последних солнечных лучей Мия чистила свою кобылу. Её движения были уверенны и нежны одновременно, что выдавало в них преданную любовь к животному. Стараясь не отвлекаться на подобные мысли, женщина глубоко вздохнула и решительно подошла ближе, чтобы, наконец, всё выяснить.
– Расскажи мне, что произошло сегодня днём, – настойчиво потребовала она, обратившись к спине перед собой.
Девушка не обернулась, давно догадавшись, что находилась в конюшне не одна. Ничего в ней не изменилось, руки так же медленно продолжили свои движения по телу животного. Через мгновение они всё-таки остановились, и Кэтлин увидела те же непроницаемые тёмные глаза, обращённые в её сторону. Но никакого сочувствия в них и в помине не было.
– Лошадь понесла твою дочь после того, как та ударила её хлястиком, – ровным тоном ответила индианка.
– Что ты наделала?! Ведь я доверила тебе своего ребёнка! – не смогла сдержать себя женщина.
Она всё ещё не верила, что совсем недавно Габриэль была на волосок от гибели. Её бросало в жар от одной только мысли об этом. А Мия, наоборот, была всё так же спокойна и равнодушна ко всему, как и раньше.
– Тебе лучше уехать отсюда. Завтра же, – тихо произнесла Кэтлин. – Так всем будет лучше.
На этих словах она развернулась и быстро покинула конюшню, не в силах продолжать разговор и выслушивать нелепые объяснения. Когда шаги стихли, индианка ласково погладила свою лошадь и обняла её тёплое родное тело. Возможно, так действительно будет лучше.
Наутро Габриэль стало заметно лучше. Тошнота прошла, осталось только небольшое головокружение и огромный кровоподтёк на руке. Однако Кэтлин переживала, что девочка могла сильно испугаться. Слишком уж тихой и сговорчивой она казалась, молча лежала в кровати и грустно смотрела в маленькое окошко на медленно плывущие облака. Даже не стала спорить с запретом выходить на улицу.
– Не переживай так. Если захочешь, можешь вечером выйти погулять, – предложила миссис Браун.
– Я немного полежу пока. Ничего страшного.
– Вот и хорошо. А твоё обучение мы пока отложим. Я сама потом тебя всему научу – и ты перестанешь бояться лошадей.
– Мама, а они могут меня бояться?
– Наверное. Но ведь ты не будешь их обижать, правда? – улыбаясь, предположила женщина.
– Я не хотела её обидеть. Но она меня не слушалась, а Мия стояла и ничего не делала. Я подумала тогда, что она поможет мне.
– В чём поможет, милая?
– Если лошадь поскачет.
– Поэтому ты ударила её?
– Да. Я очень разозлилась и сильно ударила её хлястиком. Я не думала, что она так поскачет… Я испугалась…
Девочка снова расплакалась, пока мать не обняла её.
– Всё будет хорошо, Габи. Не переживай.
– Наверное, Дейзи тоже обиделась на меня, – сказала девочка вслух, вытирая побежавшие слёзы.
– Я уверена, что вы с ней помиритесь. Она опытная лошадь. Помнишь, что она возила ещё твою бабушку? А тётя Бетти была ооочень требовательна к ней, – улыбнулась женщина, вспоминая, как та ворчала на кобылу, приезжая с очередной прогулки.
– Вы с Мией будете учить меня? – уточнила Габриэль у матери.
– Нет, только я. Мия уехала домой.
В глазах ребёнка появилось удивление.
– Уехала? Почему?
– Индейцы совсем другие. Им нужно жить отдельно от нас.
– Почему? Ты её прогнала?! – догадалась девочка.
Кэтлин не могла лгать, видя искреннее непонимание на лице своей дочери:
– Она должна была следить за тобой. Ты чуть не умерла из-за этого. Я не хочу, чтобы такое повторилось ещё раз.
– Но это я ударила Дейзи, – тихо повторила Габриэль.
– Я не хочу продолжать этот разговор. Мия едет домой.
– Она ещё здесь?
– Наверное, собирается…, – неуверенно, ответила женщина.
Услышав это, девочка откинула одеяло и потянулась за старым коричневым платьем, единственным подарком от городской бабушки.
– Ты куда? – удивлённо наблюдая, спросила Кэтлин.
– Ты не хочешь со мной говорить. Тогда я сама поговорю с Мией, – спокойно ответила Габриэль.
– Тебе надо отдыхать, дорогая. Оставайся в кровати, – попыталась уговорить её мать.
– Мне нужно поговорить с Мией, пока она не уехала, – твёрдо произнесла девочка. – А потом я вернусь в постель.
Женщина не ожидала такого упорства от дочери, но не стала спорить и молча последовала за ней, снова засомневавшись в своём решении.
Они подошли как раз вовремя, чтобы увидеть индианку. Та уже вывела лошадь и проверяла её перед отъездом. Услышав звук шагов, она оглянулась, ненадолго задержав взгляд на девочке.
– Привет! – просто поздоровалась Габриэль, опасаясь подходить к лошади ближе.
– Привет! – ожидая продолжения, ответила девушка.
– Я знаю, почему Дейзи понесла меня вчера, – призналась девочка. – Я обидела её. Я тоже обиделась, потому что она не хотела меня слушаться. Но я исправлюсь. Мама говорит, что мне нужно научиться ездить верхом. Ты научишь меня?
Кэтлин не ожидала такого поворота и не готова была встретить вопрос в глазах Мии.
– Я буду тебя слушаться. Обещаю, – серьёзным тоном добавила Габриэль. И в этот момент её маленькое личико казалось совсем недетским. Она давала слово, которое собиралась сдержать.
– Если ты очень хочешь, и твоя мама не будет против, я смогу тебя обучить, – спокойно ответила девушка, переведя взгляд обратно на свою собеседницу.
– Мама, можно Мия останется?
Вопрос застал Кэтлин всё ещё в растерянности. Она не хотела отказывать дочери, но так же и не хотела, чтобы вчерашний случай повторился. Молчание начало затягиваться. Наконец, сделав глубокий вдох, женщина решилась:
– Я думаю, мы вместе можем заняться твоим обучением…
– Мия, останься, пожалуйста, – добавила она более тихим голосом.
Индианка ответила кивком, на что Габриэль радостно заулыбалась. Этого для её матери было достаточно, чтобы перестать жалеть о своём решении. Неожиданно для всех девочка подошла к лошади Мии и дотронулась до её крупной морды, пытаясь приласкать животное.
– Как её зовут?
– Макадэваквад.
– Какое странное имя. Оно индейское?
– Да. Оно означает Тёмное Облако.
– Потому что лошадь скачет, так же быстро, как облако на небе, – Габриэль даже просияла от своей догадки.
– Да, она такая же быстрая, как облака.
– А почему у тебя не индейское имя? – не успокоилась девочка.