Первыми индианка увидела напуганных детей, изо всех сил колотивших в дверь материнской спальни. Миссис Браун уже не кричала, лишь редкие обрывки фраз и тяжёлое дыхание доносились из комнаты. Вероятно, её рот был крепко зажат. Явно слышались звуки борьбы. Оттащив детей от двери, девушка одним быстрым ударом ноги сломала слабый замок и оказалась внутри. Зрелище, представшее перед ней, на время лишило её рассудка. Спиной к входу, наклонившись вперёд, стоял мужчина, спустив свои грязные брюки. Широкой спиной он загораживал женщину, прижав её тело к высокому комоду. Её длинная юбка была непривычно задрана, волосы растрёпанны. Но она не оставляла попыток сопротивления, извиваясь и толкаясь, насколько это было возможно.
Сильный удар приклада нарушил эту сцену. Оглушённый насильник свалился на кровать, не успев понять, что произошло. Дуло старого охотничьего ружья смотрело ему прямо в лоб. Мие пришлось изо всех сил вцепиться в деревянный приклад, чтобы хоть как-то вернуть себе контроль над происходящим. Убить его здесь означало пойти на риск. Она не могла так поступить с семьёй фермеров.
– Пожалуйста, не стреляй в него, – раздался за спиной осиплый голос Кэтлин. – Не стоит из-за него ссориться с властями. Но если он придёт сюда ещё раз, я лично продырявлю его голову.
Индианка медленно опустила ружьё, наблюдая, как человек перед ней неуклюже натягивает штаны и пытается дотянуться до револьвера.
– Убирайся! – скомандовала миссис Браун, выхватывая его оружие. – Если ты снова вернёшься сюда, это станет твоей самой большое ошибкой!
Неуверенным шагом мужчина вышел из дома. На свежем воздухе он заметно приободрился, несмотря на шум в ушах и болезненную тяжесть в голове, которая становилась ещё невыносимее от звонкого лая собаки.
– Ты пожалеешь об этом, – со злостью прошипел он в сторону своей жены, медленно забираясь на лошадь.
Отъехав на несколько шагов, всадник неожиданно обернулся. Девушка скорее поняла, чем увидела в его руках запасной револьвер. В то же мгновение она прыгнула на женщину, убирая её с линии огня. В тишине ночи раздалось несколько оглушительных выстрелов и плачущий вой собаки, перешедший в тихое скуление. Когда Мия поднялась с ружьём в руках, лошадь унесла своего седока уже слишком далеко для меткого выстрела в темноте.
– Оставь его. Патроны нам ещё пригодятся, – попросила Кэтлин, не упомянув более весомую причину. Она прекрасно помнила, что убийство белого человека карается смертной казнью для любого индейца.
Как только выстрелы прекратились, из дома высунулось маленькое детское личико. Заметив, что опасность миновала, мальчик выскочил на улицу и побежал к будке.
– Рокки, Рокки! Мама, он умирает, – сквозь слёзы зашептал Майкл, обнимая скулящее животное, доверчиво прильнувшее к нему в последние мгновения своей жизни.
Плач ребёнка и жалобное постанывание собаки разрывали сердце женщины. Она крепко обняла вздрагивающего от рыданий сына, чтобы хоть как-то успокоить его и себя.
– Не переживай, милый. Рокки перенесется на небо и будет наблюдать за нами оттуда.
– Лучше бы это он был там, – в сердцах произнёс мальчик, дрожащим голосом. – Я ненавижу его. Ты говорила, что он не вернётся к нам…
Этот укор болью отозвался в душе миссис Браун. Она не смогла сдержать данное детям обещание.
– Извини, Майкл. Клянусь тебе, я больше не позволю ему обидеть нас. Никогда.
Напуганная Габриэль медленно подошла к матери, чтобы тоже её обнять. Тишину ночи нарушали только редкие всхлипывания и стихающее скуление собаки.
– Пожалуйста, спи в общей комнате, как и раньше, – обратилась Кэтлин к своей помощнице перед тем, как зайти в дом. – Я боюсь, что он может вернуться снова. Он слишком упрямый.
– Конечно, – не задумываясь, ответила индианка.
Ни одна из них не упомянула о том, что случилось в грозу, предоставив событиям возможность развиваться своим чередом.
На следующий день после обеда, когда скотина пережидала дневной зной под крышей, а дети практиковались в обращении с луком, их мать позвала девушку вместе посидеть на крыльце. Это был один из самых приятных видов отдыха, который могли себе позволить фермеры. Миссис Браун налила в кружки разведённую фруктовую воду и присела на жесткий кухонный стул. Кресло на улице было её несбыточной мечтой ещё в детстве.
– Мия, я хотела с тобой поговорить, – начала она без предисловий. – Извини, что не предупредила тебя заранее. Я не думала, что он приедет к нам…
– Я рассчитывала, что он останется в Калифорнии и не будет нас искать. Но, видно, зря, – произнесла женщина после недолгого молчания. – Он картёжник и любитель выпить. Все наши деньги он проиграл, даже моё наследство…
Было заметно, что это признание давалось Кэтлин с трудом. И всё же она продолжила:
– Я убежала, потому что боялась за жизнь своих детей. К нам постоянно приходили какие-то бандиты и требовали у него денег. В итоге он попал в долговую тюрьму, и я подумала, что он уже никогда из неё не выйдет. А тут пришло письмо от дяди Арчибальда с приглашением приехать на ферму. Я подумала, что для нас это станет началом новой жизни. Я должна была попробовать.
Несмотря на слезы, блестевшие на ресницах, во взгляде миссис Браун появилась настойчивая уверенность. Ей было, ради чего идти на этот риск.
– Каким-то образом ему удалось выйти из тюрьмы. Думаю, это мой отец помог ему, чтобы не портить свою репутацию. А потом дал ему наш адрес. У Билла ведь ничего нет кроме долгов. Наверняка он хотел заложить ферму, а как мы будем жить, ему всё равно. Самое обидное, что закон на его стороне. Ведь он мой муж и имущество у нас общее. Дети до сих пор боятся его, вспоминая, что он мог делать, когда напивался. Но даже со всеми имеющимися проблемами здесь нам живётся намного лучше, чем в постоянном страхе и нищете вместе с ним.
– Я могу выследить и убить его, – подумав, предложила девушка. При этом её спокойное лицо совершенно не изменилось, как будто речь шла о чём-то совсем незначительном.
– Не нужно, – поспешила с ответом женщина. – Я всё же надеюсь, что он одумается и уедет отсюда. Он не любит связываться с властями, поэтому наверняка ещё не рассказывал о себе в Бигфилде. Пусть все думают, что я вдова. Так намного проще.
– Хорошо.
Мия не стала настаивать, хотя прекрасно понимала, что этот человек не отступится от своего так просто. Но, как ни крути, он был отцом Майкла и Габриэль. Она не могла решить всё за них.
Следующие несколько дней прошли спокойно, жизнь семейства Браунов вошла в своё прежнее русло. По утрам индианка одна или с мальчиком уходила пасти скот, Кэтлин с дочерью готовили или работали на огороде. Вечерами они снова занимались арифметикой и начали читать книгу об удивительных путешествиях Гуливера. Дождь больше не повторялся, земля снова страдала от жажды, как и каждое лето в этих краях. Настало время искать новое пастбище. Держать стадо возле дома было уже невозможно. Коровы не хуже бизонов расправлялись с зеленью прерий, если их оставляли на одном и том же месте надолго. Женщина помнила, что в середине лета Арчибальд уводил стадо куда-то на север, где было ещё много луговых трав, и чаще встречался невысокий кустарник. Бывало, он проводил там по несколько дней, переходя с одного участка на другой и возвращаясь только для того, чтобы пополнить запасы провизии.
Поначалу миссис Браун думала, что сможет избежать этой необходимости. Одна, с двумя детьми, она бы не справилась без помощи наёмных загонщиков. Но те могли отказаться работать на женщину. В любом случае, это было бы небезопасно. Встреча с Мией и её помощь на ферме стали для них настоящим спасением. Именно ей предстояло выгонять скот на дальние пастбища. Но сначала необходимо было их осмотреть.
Воспользовавшись очередным приездом Кристиана, Кэтлин оставила с ним детей и после обеда направилась вместе с помощницей на поиски новых земель для выпаса. К этому времени полуденный зной заметно стих. Солнце покинуло центр неба и стало клониться к западу. Можно было пришпорить лошадей и не бояться, что они быстро устанут. Через пару часов езды всадницы, наконец, заметили, что трава под ногами стала зеленее, появился редкий кустарник. Когда-то эта территория была пограничной зоной между переселенцами и племенем апачей. Кроме Арчибальда никто не осмеливался пригонять сюда свой скот. Поэтому соседние фермеры осваивали другие участки в поисках свежей травы. С тех пор ничего не изменилось.