– Что? Я? Ревную? Не будьте смешны, барин! Да я почти забыла о вас!
– Уж не Аркадий ли помог тебе в этом? – парировал Павел.
Дарья застыла. Ей очень хотелось отвесить Павлу хорошую пощечину, но руки ее не слушались, а ноги будто приросли к земле.
– «Дарья, позвольте выразить вам благодарность за визит. Аркадий Тимофеевич», – процитировал Павел текст карточки, присланной сыном цветочника вместе с букетом цветов, которую Дарья так неосторожно потеряла.
От неожиданности девушка не сразу нашла, что ответить. А Павел продолжал:
– В последнее время ты частенько там бываешь.
– Значит, это вы нашли карточку?
– Ошибаешься, Дарья, – усмехнулся молодой барин. – Карточку нашел конюх Федор. В конюшне, возле денника, где содержится твой конь. А потом карточка оказалась у меня… Благодаря его стараниям.
– И вы храните ее, словно древнюю реликвию? – съязвила девушка. – Даже не поленились выучить текст!
– Это мне ни к чему.
– Ну так соизвольте вернуть карточку мне, ее истинной владелице!
– И это мне ни к чему.
– Но Аркадий прислал карточку мне!
– Он тебе нравится? – вдруг спросил Павел.
Дарья опешила. Несколько мгновений молодые люди молча смотрели друг на друга. Павел ждал ответа, Дарья же будто онемела… Потом произошло неожиданное: он шагнул к ней и, слегка обняв за талию, прикоснулся губами к ее губам. Дарья растерялась, но быстро взяла себя в руки и оттолкнула Павла.
– Вы далеко зашли, Павел Иванович! – с достоинством выпалила она и решительным шагом направилась к лошади.
Он не стал удерживать девушку. С молчаливой улыбкой он наблюдал за ней, как она садится на коня и трогается с места… Сама же Дарья старалась не смотреть на барина. Ее лицо горело, руки дрожали, мысли путались. Даже выехав из леса, она чувствовала на себе обжигающий взгляд молодого Наумова.
Остаток дня прошел как в тумане. И снова Дарья на долгие дни погрузилась в тайные мысли о встрече с Павлом. Короткие эпизоды, незначительные детали вновь и вновь оживали в памяти: как он неожиданно появляется за ее спиной, как она объявляет ему мат и этот поцелуй… Дарья часто задавалась вопросом: что же это означало? Насмешка? Выражение любви? А быть может, и то и другое?
Не прошло и недели, как Дарью навестил Аркадий. Он предложил прогуляться. К счастью, погода благоприятствовала, и девушка с радостью согласилась.
В этот раз сын цветочника был на удивление немногословен и задумчив. У Дарьи возникло ощущение, будто он приехал, чтобы сказать что-то важное, и теперь лишь ожидает удобного момента. Поэтому инициатива в беседе, которая все чаще прерывалась паузами молчания, принадлежала Дарье. Но Аркадий почти не слушал ее.
– Что с вами сегодня, Аркадий Тимофеевич?
– Со мной все хорошо, благодарствую.
– Неправда, – настаивала Дарья. – Вы словно… – она замолкла, подбирая слова, – витаете в облаках.
Аркадий промолчал. Они шли по дороге, ведущей к соседней деревне, и в этой тишине только башмаки отстукивали шаги по затвердевшей от холода земле.
– Аркадий Тимофеевич, вам нравится осень?
– Каждое время года по-своему красиво.
– Да, времена года неповторимы, не похожи друг на друга, словно люди…
– Люди, – эхом повторил сын цветочника и пылко добавил: – Таких, как вы, Дарья, больше нет! Вы неповторимы!
Девушка с удивлением взглянула на него. Тон, с которым были сказаны эти слова, да и сами слова, насторожили ее.
– Аркадий Тимофеевич, пора возвращаться, скоро стемнеет.
Сын цветочника согласно кивнул и произнес без выражения:
– Дарья, вы согласны… стать моей женой?
Дарья остолбенела. От того, с какой непосредственностью были сказаны эти слова, она совершенно растерялась, и это не ускользнуло от проницательного взгляда ее спутника.
– Я не прошу вас дать ответ немедленно, – терпеливо добавил он. – Полагаю, вам следует подумать.
– Д-да, – пролепетала девушка. – Вы правы.
Лицо Аркадия озарила улыбка. Он рассчитывал на утвердительный ответ, и потому был уверен в себе. Дарья же про себя подумала: «Испокон веков мужчины были и остаются самонадеянными, уж такова их природа».
Сумерки мягко и незаметно спустились на дорогу, окутав призрачной дымкой все вокруг. Воздух посвежел. Молодые люди возвращались в Поляну в полном молчании.
На прощание Аркадий тихим, но твердым голосом спросил:
– Вы обещаете подумать над моим предложением, Дарья?
«Как официально звучат его слова», – подумала она и твердо ответила:
– Обещаю, Аркадий Тимофеевич. Но прошу вас не торопить меня с ответом. Я сама дам вам знать о своем решении.
– Разумеется. Сколько времени вам нужно?
– Я не могу дать вам точный ответ.
– Что ж, я буду ждать.
При этих словах лицо Аркадия оставалось холодным и непроницаемым, словно камень.
Они попрощались, и сын цветочника растворился в темноте. Не сдвигаясь с места, Дарья смотрела ему вслед и раздумывала, как же стоит поступить. Если бы только Аркадий знал, что в мечтах она видит себя женой совсем другого человека!
Неожиданно хлопнула дверь барского дома, и этот пугающий звук прервал задумчивость Дарьи. Внутри у девушки все похолодело от мысли, что кто-то, скрываясь под покровом тьмы, видел ее с Аркадием и слышал их разговор! Но кто? Кто-то из слуг? Из хозяев? Нет, слуги не имеют права входить в дом через главный вход. Значит, этот «кто-то» принадлежит к семье Наумовых! И неважно, кто стал невольным свидетелем разговора Дарьи и ее сегодняшнего гостя. Рано или поздно эта весть все равно дойдет до ушей Павла, если, конечно, тайным зрителем не был он сам.
Дарья была огорчена. Мало того, что Аркадий сделал ей неуместное предложение, теперь еще найдутся злые языки, которые наплетут слухов, будто у них роман.
Судьба часто бывает непредсказуема: то дарит надежду, то чинит препятствия на пути к счастью. Дарья чувствовала себя разбитой. «Мы с Аркадием должны остаться друзьями», – решила она.
Выпал первый снег. Окаменевшая земля принимала его с благодарностью, укрываясь им, словно пуховым одеялом. В воздухе чувствовался легкий морозец.
Настали холодные дни. Но в Дарьиной избушке всегда было натоплено, благо дрова для печи доставались ей бесплатно. Вечера проходили за чтением да вышиванием. В такие минуты девушка просто наслаждалась покоем и уютом, зная, что ее никто не потревожит.
Но в один из вечеров раздался неожиданный стук в дверь.
«Неужели Марфа?» – предположила Дарья, но, отворив дверь, увидела Павла.
Не дожидаясь приветствия, молодой человек вошел в дом и закрыл за собой дверь.
– Ч-что вы здесь делаете? – опомнилась девушка. – Я не приглашала вас, Павел Иванович!
– Ты негостеприимная, Дарья, – с укором заметил барин. – Я могу пройти?
– Проходите, раз уж вошли.
Дарья старалась казаться равнодушной, но внутри у нее все клокотало: «Он пришел! Но зачем? Чего он желает от меня?»
– Благодарствую, – иронично улыбнулся нежданный гость и занял единственный в избушке табурет.
«И он еще может сидеть в то время, когда я и шагу ступить не могу!» – подумала девушка.
– К чему этот визит, барин?
– Я давно не видел тебя, вот к чему.
– Ну так можете идти, ведь ваше желание сбылось.
– Разве ты этого хочешь?
– Дело не в моих желаниях. Вы скоро женитесь, Павел Иванович.
В серых глазах Павла мелькнули лукавые искорки.
– Novia [5]. Скоро она станет моей женой.
– Вы должны ждать этого события с нетерпением.
– Я буду ждать с нетерпением… Дарья. Я хочу видеть тебя на свадьбе.
Дарья нахмурилась: «Насмехается или выражает особое расположение?»
– Прошу простить меня, барин, но это невозможно.
Брови Павла поползли наверх. Казалось, он был удивлен.
– А я считаю, возможно!
Дарья вгляделась в лицо Павла, пытаясь угадать, что скрывается за его словами. Но в ответ могла лишь отрицательно покачать головой.
– Ты очень упряма, Дарья, – вздохнул молодой Наумов, поднялся и направился к выходу. На пороге он обернулся, вздохнул, задержал на девушке взгляд, словно запоминая, потом отворил дверь и вышел.
Из окна Дарья видела: Павел шел к барскому дому, то и дело оборачиваясь на ее избу. Она едва сдерживала себя, чтобы не выскочить за ним вслед, не обнять его и не поведать о своей любви. Будет ли у нее шанс быть откровенной с Павлом? А если и будет – решится ли она?