– Анна Тришкина была моей матерью! – воскликнула девушка, не в силах сдерживать свои чувства.
– Мне нужен был только Педро… – барыня устало склонила голову
– Зачем вы хотели видеть меня?
Больная открыла глаза и некоторое время смотрела на девушку, словно изучая.
– Хотела спросить, чем ты завлекла моего сына? Чем?
– Вы бредите, Екатерина Андреевна!
Дарья взяла себя в руки и попыталась успокоиться. Проявить хоть малую долю снисхождения было необходимо, все же перед ней мать Павла, которая, вероятно, доживает свои последние дни.
– Хочу рассказать тебе историю своей жизни. – Неожиданно сказала барыня. – Я не знала ни горя, ни страданий до того самого момента, пока не появился Педро. Красивый, загорелый мужчина… Он появился – и я потеряла покой. Но он не любил меня. Любил лишь свою Анну, какую-то горничную! Я так страдала, я унижалась перед этим конюхом, только бы он заметил меня. Унижалась перед конюхом! Я, его госпожа! Смешно! Какой позор! – барыня скорбно усмехнулась, но потом ее лицо стало серьезным и она печально процедила: – Скоро, очень скоро, я отправлюсь к нему. Но, боюсь, и там, для меня не найдется места возле него. Оно занято. Горничной.
– Прекратите, Екатерина Андреевна! – возмутилась Дарья, видя, как барыня убивает себя своей собственной одержимостью.
– Ты счастлива. Тебя любит тот, кого любишь ты. А я несчастна. Я любила – и меня отвергли.
Воздух в комнате словно накалился. Дарья почувствовала, что начинает задыхаться.
– Разрешите мне уйти, Екатерина Андреевна!
– Да, непременно. Но сначала я хочу открыть тебе один секрет. – Она выдержала короткую паузу и продолжила: – Я приняла дозу яда: разбавила его в горячем молоке и выпила. Именно так умерла твоя мать, Анна Тришкина. Именно так умру и я, и, быть может, это сблизит меня с Педро.
С этими словами барыня натянуто улыбнулась и закрыла глаза. Ее рука поднялась, словно для того, чтобы перекреститься, но не прошло и секунды, как она безжизненно свесилась с кровати.
Дарья, как ошпаренная, выскочила в коридор. Как она могла говорить такие кощунственные слова: «Я умру как Анна Тришкина, и, быть может, это сблизит меня с Педро»! Гнев и жалость разрывали сердце девушки на части. Ноги сами привели ее на кухню. Увидев кухарку Марфу, девушка бросилась к ней и заключила в объятия. Слезы текли по ее щекам оттого, что соскучилась, и оттого, что не могла в себе сдерживать горькие чувства от встречи с барыней. Марфа также до слез обрадовалась, увидев Дарью.
Она усадила девушку за стол и первым делом поинтересовалась:
– Мы тут слыхали, что ты теперь невеста Павла Ивановича?
Дарья без утайки рассказала ей о причинах побега и о том, что случилось после. Кухарка ахала и качала головой, а когда Дарья закончила свой рассказ, обняла ее и вздохнула:
– Ах, милая моя Дарьенька, сколько же тебе пришлось вынести!
– Да, но ведь все закончилось хорошо.
– И я благодарю Бога за это. Однако зачем же ты понадобилась Екатерине Андреевне? Я знаю, ты приехала по ее приказанию. Ты уже была у нее?
– Да, – нахмурилась Дарья. – Екатерина Андреевна хотела выразить мне свое сожаление по поводу нашей женитьбы с ее сыном.
– Да, богатым родителям такое развитие событий часто бывает не по душе. Екатерина Андреевна так неожиданно заболела. Мы все в недоумении: еще вчера она была в добром здравии, а сегодня уже говорят, будто она готова отдать Богу душу. – Марфа склонилась к девушке и шепотом спросила: – Как она выглядела?
– Мне бы не хотелось говорить об этом, Марфа.
– Да, милая, смерть – штука неприятная. В самом деле, не будем об этом говорить.
Дарья ответила едва заметным кивком головы и тем самым поставила точку в разговоре на тему болезни барыни.
Через минуту в кухне появилась Лизавета Карповна и, не глядя в сторону Дарьи, сообщила, что ее ждут в гостиной.
– Я провожу… вас, – холодно сказала она.
– Спасибо, Лизавета Карповна, – так же холодно заявила Дарья. – Меня проводит Марфа.
От возмущения у экономки вытянулось лицо, однако возразить девушке она не решилась. Дарья невозмутимо прошла мимо, поднялась по лестнице и исчезла за дверью. Спустя минуту появилась и Марфа.
– Привыкаешь к роли хозяйки поместья? – посмеиваясь, спросила кухарка. – Ну да с Лизаветы Карповны уже давно пора спесь сбить!
Проводив Дарью до дверей гостиной, Марфа поспешила вернуться к делам и быстро удалилась.
Девушка вошла в гостиную. Как и в покоях барыни, здесь также царил полумрак. Вся семья Наумовых собралась вместе. Полина встретила Дарью хмурым недружелюбным взглядом, глава семейства, высокий и подтянутый, приветствовал ее искренне теплой улыбкой, Павел же поднялся навстречу и, взяв невесту за руку, усадил рядом с собой на софу. Служанка подала чай, после чего бесшумно удалилась обсуждать со всеми неожиданный взлет дочки конюха.
Павел взял ладонь Дарьи и с горечью произнес:
– Доктор сообщил, что матери стало хуже. Он полагает, что она долго не протянет.
– Мне очень жаль, – тихо откликнулась Дарья.
– Все мы сожалеем, – вздохнув, сказал Наумов старший. – Тяжело терять близкого человека, и еще хуже сознавать, что не можешь ему ничем помочь. Остается только ждать да уповать на Господа. К сожалению, нам неизвестны причины болезни Екатерины Андреевны.
– Надежды тщетны, папа, – послышался надменный голос Полины. – А причина болезни ясна: бредовая идея братца жениться на простолюдинке. Прошу тебя, Павел, одумайся! Может быть, тогда маме станет лучше!
– Я принял решение, Полина! – резко ответил брат. – И не намерен что-то менять. Твои речи глупы и неуместны.
Полина отвернулась. Иван Наумов беспомощно развел руками.
– Мы все не в состоянии держать себя в руках, – словно оправдываясь, сказал он.
Дарья понимающе кивнула. Иван Наумов вызывал у нее симпатию.
Находиться в полутемной гостиной, где воздух накалился от горьких чувств, не имело смысла, и Дарья с Павлом вышли на свежий воздух. Подставив лицо холодным лучам ноябрьского солнца, Дарья сразу почувствовала себя лучше. За время пребывания в стенах барского дома она так устала, словно выполняла непосильную работу.
Молодые люди оседлали лошадей и поскакали по дороге. Встречный ветер легко обдувал их, словно пытался избавить от мрачных мыслей. После получаса верховой езды молодые люди взбодрились, почувствовали прилив сил.
– Дарья, о чем вы говорили с моей матерью? – спросил Павел.
Девушка ожидала подобный вопрос, потому не замедлила с ответом:
– Екатерина Андреевна выразила свое неудовольствие по поводу нашей любви. Вот и все… что ей понадобилось от меня.
– Меня поддерживает только отец… – с легкой грустью признался Павел.
– Полина обвинила тебя во внезапной болезни матери…
– Очередная глупость сестры.
– Я просто хотела сказать, что ты ни в чем не виноват! – горячо воскликнула Дарья. – Екатерина Андреевна… она…
Девушка осеклась, подумав, что может сделать глупость, если расскажет Павлу правду о его матери. «Нет, тайна барыни останется со мной. Пусть он сохранит о своей матери только хорошие воспоминания», – решила Дарья.
Павел выжидающе смотрел на свою возлюбленную.
– Она сказала, что… в ее болезни нет твоей вины. Все дело только в ней самой.
– Я действительно чувствовал свою вину, – признался Павел, – но матушка, хотя и не была довольна моим решением, все же просила меня не чувствовать себя виноватым.
Дарья кивнула и не без грусти улыбнулась Павлу.
Остаток пути до гостиницы они прошли в молчании.
После обеда Павел оставил Дарью, сказав, что его долг – быть рядом с умирающей матерью. Но прежде чем уйти, пообещал вернуться.
– Я буду ждать, – тихо ответила ему девушка.
Посреди ночи Дарья вдруг резко проснулась. Она взглянула на часы, было около двух часов ночи. Она закрыла глаза, пытаясь понять, что ее разбудило, в этот момент неожиданно послышался осторожный стук в дверь. Девушка насторожилась: кто бы это мог быть? Стук повторился. Дарья встала, медленно приблизилась к двери и прислушалась.
– Дарья! – послышался громкий шепот. – Проснись! Это я, Павел.
Девушка спешно отворила дверь. Быстрыми шагами юноша вошел в комнату. Было видно, что он крайне подавлен. Очевидно, случилось неизбежное.
– Матушка… Она умерла… – глухо произнес Павел.
– Мне очень жаль, – тихо ответила Дарья, желая поддержать любимого.