Но Екатерина Андреевна не дремала.

Рано утром в день приезда Павла Наумова пожаловала к Дарье горничная барыни, старуха с желтым, сморщенным лицом и короткими седыми волосами, торчащими из-под серого, засаленного чепчика. Звали гостью Лизаветой Карповной. Бывшая экономка, была она хитра, как лиса, и командовала, с молчаливого согласия барыни, всей домашней прислугой.

– Ты, говорят, с лошадьми хорошо управляешься? – ехидно щурясь, проскрипела старуха.

– Да, – насторожилась Дарья.

– Ну так барыня дело для тебя нашла. Ты должна взять эти письма и доставить их в соседнюю деревню для помещицы Натальи Ивановны. Ясно тебе?

Девушка вздохнула. Очевидно, Екатерина Андреевна серьезно вознамерилась предотвратить всякую возможность встречи дочери конюха и молодого барского сына.

Павел приехал. Однако событие это обошло Дарью стороной.


На следующий же день в поместье появился новый конюх по имени Федор. Это был высокий, плотного телосложения мужчина, белокожий, с толстыми, лоснящимися губами. Было ему около тридцати лет. Увидев Дарью первый раз, он сразу дал ей понять, что не прочь познакомиться поближе. Однако желание Федора взаимности у девушки не вызвало – одно лишь омерзение.

Горечь разъедала Дарью изнутри. Ей хотелось побыть в одиночестве, и она решила скрыться в кухне.

Открыв массивную деревянную дверь купеческого дома, девушка прошла по небольшому темному коридору с низким потолком и едва не вошла в светлое и просторное помещение кухни, как вдруг услышала за дверью голоса. Разговаривали кухарка Марфа и, видимо, еще одна немолодая служанка.

Дарья прислушалась. Речь шла о ней.

– Ох, не знаю. Но то, что барыня прячет Дашку от глаз молодого хозяина – это в глаза бросается.

– Возможно, и правильно она делает, наша барыня, – ответила Марфа. – Уж если встретятся они, молодой барин да полукровка Дашка, то искры не избежать. Красивая девчонка выросла у испанца. А уж она-то перед барским сыном точно не устоит.

– Да, молодой барин у нас – просто душка. Я его с самого детства помню! Придет, бывало, на кухню и давай всех конфетками угощать. «Кушайте, – говорит, – гости дорогие, только маменьке не говорите». Уж больно мы тогда смеялись.

– Прятки прятками, но они не могут продолжаться вечно. Рано или поздно встретятся.

– Ох, Марфочка, ты же знаешь Екатерину Андревну. Она этого не допустит. И знаешь, почему?

Голос за дверью перешел на шепот, и Дарье пришлось напрячь слух, чтобы ничего не пропустить.

– Барыня боится, что сынок ее на девчонку глаз положит! Она ведь какой красоткой стала, да к тому же грамотная: и читать может, и писать. Отец-то ее обучил в свое время.

– Да уж, где это видано, чтобы такая ученая среди прислуги числилась! Самое время ей в господа переходить! – И собеседницы громко рассмеялись.

Догадки Дарьи подтверждались. Да, Екатерина Андреевна боится, и даже слуги заметили это. «Зря барыня беспокоится», – подумала девушка, но, что скрывать, услышанное ей весьма польстило. Она собралась с духом и открыла дверь.

Кухарка Марфа и ее собеседница с любопытством воззрились на вошедшую.

– Скажи, Марфа, ты видела… молодого барина, Павла? – прямо поинтересовалась девушка.

Пожилые женщины от удивления едва не лишились дара речи.

– П-почему ты спрашиваешь, Дарья? – изумилась кухарка.

– Из любопытства.

– От греха подальше, – пробормотала служанка, быстро поднялась и, крестясь, поспешила из кухни.

Марфа проводила ее сердитым взглядом.

– Ну, так что же? – не отступилась Дарья. – Каков он из себя? Не уйду, пока не ответишь.

– Тебе не следует задавать подобных вопросов, – холодно ответила кухарка.

На дальнейшие расспросы Дарья не решилась. А Марфа, не теряя времени, тут же поручила ей чистку картофеля, и та с энтузиазмом взялась за работу. С появлением в поместье нового конюха, девушка осталась не у дел, потому приветствовала любое занятие, какое было ей по силам.

Вскоре в кухне появилась Лизавета Карповна и попросила Марфу пройти в комнату барыни за указаниями насчет ужина.

Девушка осталась в кухне совершенно одна. Работы оставалось немного, и она решила поторопиться.

Не прошло и четверти часа, как дверь внезапно отворилась и на пороге показался Федор, новый конюх. «Этого еще не хватало!» – подумала Дарья и, нахмурившись, отвернулась. Спустя мгновение она вдруг почувствовала его горячее дыхание на своей шее.

– Приветствую вас, мадам.

Дарья отпрянула и резко встала.

– Нам совершенно не о чем разговаривать с вами, Федор.

– Полагаете-с? – Тон ответа, похоже, ничуть не смутил его, он по-хозяйски обхватил своей лапищей Дарью за талию и прижал к себе.

Возмущенная, она оттолкнула его.

– Что ж ты упрямишься? Будь я богач, небось, была бы не так застенчива?

К счастью, в это мгновение на пороге появилась Марфа, и Федор ослабил хватку.

Пользуясь моментом, Дарья проскользнула в конюшню, чтобы вывести своего коня на водопой к ручью. Конь гнедой масти по кличке Ветерок достался девушке в подарок от отца – конечно, не без согласия барыни. Дарья очень любила Ветерка, ведь в этой суровой действительности теперь только он напоминал ей об отце.

В небе ярко светило солнце, согревая своим мягким теплом молодую листву деревьев и едва проклюнувшуюся травку. Его золотые лучи играли в прозрачной воде мирно журчащих ручейков, а птицы, радуясь весне, беззаботно распевали свои счастливые песни. Но Дарья этого не замечала. Как никогда она чувствовала себя одинокой. Неведомая ранее грусть заполонила сердце, и девушка, не привыкшая проявлять свою природную слабость, все же не смогла удержать внезапно подступившие слезы.


Весна полностью вступила в свои права. Майское солнце припекало все сильнее, а сад погрузился в пышный бело-розовый цвет вишен и яблонь. Жизнь в поместье текла своим чередом, но только не для Дарьи. Время от времени в избу девушки впопыхах прибегала Лизавета Карповна и вручала задание, требующее немедленного ее отъезда. Например, нужно было срочным образом доставить в город личную корреспонденцию барыни. И это означало, что Павел где-то рядом, раз уж барыня так старается исключить вероятность их встречи. Екатерина Андреевна и впрямь была начеку: сама того не подозревая, Дарья постоянно находилась под ее наблюдением. И так прошел целый месяц.


«Судьба – дама своенравная. Она не будет спрашивать, кому как лучше, а распорядится всем по-своему», – сказал однажды Дарье отец, и был прав.

Стояло обычное летнее утро. Прибежала Лизавета Карповна, вручила Дарье письма барыни и велела тотчас собираться.

Девушке эти поездки нравились. Лишь в седле она чувствовала свободу: ощущение полета доставляло ей ни с чем не сравнимое удовольствие.

К удовлетворению Лизаветы Карповны, дочь конюха собралась довольно быстро и покинула поместье, дабы выполнить задание барыни.

Доставив письма барыни по назначению, Дарья решила вернуться обратно через пустошь за сосновым лесом. Скакун стремительно несся через однообразный пейзаж: лишь трава и небольшие кустарники мелькали под его могучими копытами. Ветер развевал длинные рыжие локоны наездницы, и она, жадно упиваясь свободой, представляла себя птицей, высоко парящей над землей.

На какой-то миг Дарья вдруг утратила бдительность, конь ее оступился – и девушка, не удержавшись в седле, рухнула на землю. Все вокруг завертелось перед глазами. Будучи опытной наездницей, девушка при падении не выпустила поводья из рук, и, прежде чем остановиться, конь протащил ее несколько метров по земле.

Кошмар падения остался позади. Дарья отпустила поводья и, не в силах подняться, откинулась всем телом на траву, устало закрыв глаза. Сердце ее учащенно билось, руки и ноги дрожали от навалившейся слабости. Некоторое время Дарья пролежала в забытьи. Открыв глаза, она заметила, что пейзаж вокруг ничуть не изменился: солнце по-прежнему стояло высоко в небе и даже редкие облака не успели уплыть вдаль.

Девушка приподнялась, ища глазами своего коня. Увидев, что Ветерок пасется неподалеку, она успокоилась, но вдруг заметила вдалеке фигуру наездника, на всех парах приближающегося к ней. Дарья притаилась в траве, надеясь, что незнакомец проедет мимо, но топот копыт его скакуна становился все отчетливей, а вскоре послышался громкий мужской голос:

– Лошадь! Одна! Весьма странно!

Не прошло и секунды, как он вдруг заметил и Дарью: