Аля Кьют - Помощница для профессора

— А еще вы человеконенавистник, — подсказала я.

Его губы тронула мимолетная улыбка.

— Можно сказать и так. В общем, с выбором подходящей сиделки я бы до второго Пришествия не управился. А уж гипс мне точно снимут раньше. Вдобавок, еще и Марина уволилась.

— Вы ее уволили, — снова не удержалась я.

— Сути дела это не меняет. Я остался без помощницы, а сегодняшний кастинг в офисе вы уже видели. У меня просто не останется времени, чтобы работать, если я буду проводить поиск сиделки и помощницы одновременно.

— Поэтому вы решили совместить.

— По-моему, это логичный и разумный выход. Я вам доверяю. Я точно знаю уровень ваших знаний, а, должен сказать, я сыт по горло красными дипломами, за которыми стоят совершенно пустые головы. Я знаю, что вы дисциплинированная, собранная. Все это только на то время, пока у меня гипс. К тому же… Пока ты будешь жить здесь, ты будешь в безопасности, — договорил он тише.

Я допила чай и сказала тихо:

— Вы уж определитесь, на «вы» мы или на «ты».

— Прости, — отозвался он. — Понимаю, что мое предложение для тебя сейчас как снег на голову. Но ты все-таки подумай. И можешь даже не отвечать сейчас. Останься на ночь, убедись, что я не полезу тебе под юбку при первом удобном случае.

Да хоть бы и полез?…

— Или у тебя были другие планы на сегодняшний вечер? — продолжал Роман Андреевич. — Я пойму, если ты помчишься переночевать к подружке. Только не возвращайся домой, Настя.

При всем абсурде ситуации больше всего на свете я хотела сейчас остаться здесь, с ним. Бороться с этим желанием у меня не было сил, и я помотала головой, отказываясь от поздних ночных метаний.

— Я останусь, Роман Андреевич. Ваше предложение более чем заманчивое, просто… Я боюсь, что не справлюсь, и что буду вас только бесить все это время.

— Обязательно будешь! — воскликнул он, даже не став со мной спорить. — Но твое остроумие я переживу, главное больше не хватай меня за руку, и тогда я тебя не убью. То есть, не уволю. Спасибо за чай. Пойдем, я покажу тебе спальню.

«Вашу спальню?» — чуть не спросила я, но смолчала. Сумела!

Он встал из-за стола, сполоснул чашку под струей воды, поставил на сушилку, попросил:

— Пожалуйста, вымой свою чашку и протри вместе с моей. Ненавижу мокрую посуду. Если проголодаешься ночью, холодильник весь твой. Все остальное покажу и объясню утром. Идем?

Я кивнула, протирая посуду полотенцем.

— Что такое? — нахмурился Исаев. — Я же вижу.

— Да вот просто думаю, а как у вас с личной жизнью? То есть, не то, чтобы она меня волновала, вы взрослый мужчина, понятно, что она должна у вас быть, — затараторила я, видя, как сгущаются тучи в глазах Исаева, — просто раз уж мы рассматриваем вариант, при котором я буду жить тут с вами… Понимаете, вы как, мужчина в самом расцвете сил… В общем, мне бы не хотелось вам мешать, если вдруг вы…

— Я что?

— У вас в данный момент вообще кто-то есть вообще? Вы… Состоите в отношениях? Встречаетесь с кем-то для здоровья? Просто… Я думаю, мое присутствие в вашей квартире в такой… кхм, щекотливый момент, будет более чем странно, вы так не думаете?

— Я понял тебя, Настя. И не стану приводить сюда женщин, чтобы пощадить твои чувства, — ответил он. — В свой собственный же дом, позволь заметить! Но я учту твои пожелания.

— Спасибо. Но вы так и не ответили на мой вопрос.

Исаев смотрел на меня в упор, не моргая, играя желваками.

— В данный момент у меня никого нет, — наконец, ответил он.

— Рада слышать, ну вернее, сочувствую… А короче! — ругнулась я. — Спасибо за честность. Я тоже сейчас ни с кем не встречаюсь… В общем, — простонала я, — просто давайте сделаем вид, что этого разговора никогда не было.

— Хорошо, — с облегчением согласился Роман Андреевич.

Он повел меня по коридору мимо запертых дверей, толкнул третью слева и указал рукой:

— Твоя спальня.

Мы замерли оба на пороге, глядя на широкую кровать с кованым изголовьем и покрывалом мятного цвета. За занавешенными прозрачными шторами окнами мигала ночная Москва.

— Полотенца в шкафу, ванная комната здесь своя.

— Ясно, — кивнула я. — А вы?…

— Моя комната дальше, — он неопределенно махнул рукой и выдохнул: — Настя?

— Да, Роман Андреевич? — я тут же обернулась к нему.

— Расстегни мне пуговицы на рубашке, пожалуйста.

— О, конечно.

Я приподнялась на цыпочках, чтобы дотянуться до пуговиц у него под горлом. Тишина обволакивала дурманом, подговаривала на неприятности, так что пришлось заставить себя целиком сосредоточиться на пуговицах.

Только пуговицы. Он не собирается залезать мне под юбку. Так он сам сказал.

— Я не спросил тебя. Ты ведь умеешь завязывать галстук?

Голос Исаева был низким, с легкой хрипотцой. Это тут же свело на «нет» мою концентрацию. Дыхание сбилось, а пальцы будто бы случайно прошлись по его коже, которая тут же покрылась мурашками. Я стояла близко, в каком-то шаге от него, так что хорошо их видела.

— Не волнуйтесь, умею. Расстегивать дальше?

Роман Андреевич кивнул.

— Я ведь не собираюсь спать в рубашке, Настя.

Я потянула на себя его рубашку, освобождая из джинс. Жест был интимным, возбуждающим. Торс, к которому хотелось прижаться грудью, с плоскими сосками, снова был прямо передо мной.

Сглотнув, я разделалась с последней пуговицей.

— Спокойной ночи, Настя, — сипло проговорил Исаев.

— Спокойной ночи, Роман Андреевич.

И кубики, которые хочется пересчитать языком. Ух. Это будет жаркая стажировка, если я на нее все-таки соглашусь.

Подумаю об этом утром. А пока в душ!

Проснулась я от звонка мобильника.

— На-а-асть, — зевнула Таня, — я на месте, что дальше? Если честно, на меня подозрительно косится дядька за стойкой. Дуй сюда вниз, а то я его немного боюсь, а если ты будешь копаться, то я точно опоздаю на работу.

Вчера перед сном я позвонила Тане и попросила привезти мне немного вещей. Она, конечно, обалдела, услышав адрес, но не стала устраивать разборки. Наверно, торопилась к своему Армену под бок.

Я подскочила с кровати, ухватила халат и успела глянуть на часы на телефоне. Без пяти шесть, ну вот! Надеюсь, успею сгонять вниз за вещами. И больше не буду дефилировать тут при профессоре без нижнего белья, испытывая на прочность самообладание.

— Вообще-то ты опоздала, — сказала я Тане. — Мы на пять тридцать договаривались.

Таня опять смачно зевнула.

— Вообще-то, — в тон мне ответила сестра. — Я от Армена только в четыре часа утра уехала! Радуйся, что я вообще здесь с твоими шмотками… А, нет, погоди, этот дядька-таки до меня докопался. Повиси минутку… Ага, здрасти! Пропуск? Какой пропуск?…

Ох, черт, надо спасать сестру.

Пока завязывала халат на поясе, снова оглядела свою спальню. Невероятно, что я оказалась тут, на верхнем этаже одной из башен «Москва-Сити», в шикарном пентхаусе Романа Исаева.

И без трусиков.

— Эй, Насть? — снова оживилась в трубке Таня. — Короче, я назвала милейшему дядечке твое имя, и он сказал, что отправит шмотки наверх по звонку, а подниматься самостоятельно мне туда нельзя… Систер, блин, наверх? По звонку?! Что ты делаешь там наверху и с кем? Очень надеюсь, что трахаешься с моим будущим свояком. Или как там муж сестры называется?

Я расхохоталась, но посвящать Таню в подробности было некогда. Спасибо небесам, что у меня вообще есть такая сестра, которая примчится по первому звонку в пять утра, с чистыми трусиками и одеждой, не задавая лишних вопросов.

— Давай потом. Спасибо огромное за вещи. Я твой вечный должник.

— Да уж сочтемся, — выпалила сестрица, чмокнула в трубку и отбила звонок. — Ты обещала мне палетку от «Диор», не забывай!

Ну да, это же Таня, которая не делает ничего просто так. Палетку так палетку, главное, что она вообще приехала в такую рань.

Натянув халат, который я еще вчера облюбовала после душа, вышла из спальни. Учитывая тот факт, что ночью я спала, как убитая, и никто меня (к сожалению) не домогался, не было ни одного повода или шанса отказывать Роману Андреевичу. Работать в «Фемиде» — это мечта. А дополнительные функции помощницы по дому и с рубашками — это временно и вынужденно. Я ведь сама сломала ему руку. Буду отрабатывать.