Это было похоже на смерть. Вдруг, в один момент, рухнуло всё. И не просто рухнуло, а развеялось во вселенском хаосе. Как такое возможно, блин? Да бред, бред! Но при этом понятно теперь, почему он жалеет, что не остановился после того, как собрал обо мне информацию… Но ведь Ленка говорила, что её отец занимается… Чем? Да ничем конкретно, просто сводит нужных людей – так сказала она… Да вот только, разве это профессия? Это просто параллельная нить бизнеса, бонус обилия связей. А вот то, что он у неё бывший военный – это да. Об этом я знала всегда, но разве могла подумать… Как и в голову не приходило связать с ним её отчество.
На глаза навернулись слезы, и чтобы их скрыть, я встала, заторможено помыла шумовку, кастрюлю… Не выдержала, снова села. Личное и семья – табуированная тема? А вот хрен там! Имею право!
– А у него правда трое внебрачных детей?
Медведь закусил губу, сжал кулаки… Но, шумно выдохнув, всё же ответил:
– Теперь уже, получается, четверо.
– Ээ… В смысле?
Он встал, достал из холодильника непочатую бутылку водки, молча открыл её, поставил на стол четыре стакана. Налил: два полных, два на треть.
– Михал Потапыч, я не собираюсь пить!
– Надо. – Он встал, поднял свой стакан. – Давай… Помянем.
Я опешила.
– В смысле… Кого?
– Саню. – Вздохнул. – И жену его… даже не знаю, как её звали. Знаю только, что детским стоматологом работала.
– Какого Саню? – И тут меня вдруг окатило липкой волной ужаса. – Саню?.. Того, который…
Медведь кивнул.
– Земля им пухом! – и залпом выпил до дна.
Казалось, мир вокруг растворяется, расползается на части, как горящая бумажка, и вот—вот развеется пеплом. Да как же это…
– А… а что случилось-то?
Медведь посмотрел на меня внимательно, долго, словно прикидывая, сто́ит ли говорить… Видимо, стоило.
– Он тогда у больницы один на один с кем-то вышел. И так получилось, что завалил. А сегодня, – глянул на часы, – ну, уже, получается, вчера днём, его машину расстреляли, когда стоял на светофоре. Он и жена – сразу насмерть, а дочку трёх лет Бог миловал. – Вздохнул, помолчал. – Там, конечно, бабушка есть, и всё такое, но Денис своих никогда не оставляет. Оно-то понятно, что родителей не вернуть… Но ребёнок хотя бы в деньгах нуждаться не будет, ну и так, всякое, что по жизни может понадобиться.
Мы долго молчали. Это какой-то горячечный бред. Не может это всё происходить со мной! Я сжала виски кулаками.
– Поэтому вы ему Реланиума всадили?
– Ну, не я, а врач… за дополнительную плату. Но вообще, да, поэтому. Выспится – завтра скажу.
– Так он ещё и не знает до сих пор?
Медведь положил лапу мне на руку, словно призывая слушать его очень внимательно:
– Я, конечно, словлю за то, что рассказываю как есть, но знаешь… Хочу, чтобы ты понимала – это и есть его жизнь. Не рестораны и морские пляжи, а вот это. Он не отморозок и не бандит, как ты меня обозвала, и бестолковая мокруха за ним в принципе не водится… Но и на старуху бывает, проруха. К тому же, дело приходится иметь со всякими. Филиппов, например, довольно крупный воротила из ваших, местных. Раньше их интересы не соприкасались, а теперь, видишь – закусились. И, вроде бы, просто на земельном вопросе, но глубже копнёшь, а там огромные деньги и перспективы у одного, и дело принципа у другого. К тому же, задет авторитет, а это уже намного серьёзнее. Договорятся – будет мир. Нет – война. Вот и думай, зачем тебе это? Тем более подружкин отец. Вы ж, я так понял, ещё со школы с ней вместе?.. Ну вот. – Помолчал, заглядывая мне в глаза. – Если уедешь сейчас, он поймёт. Может, даже, время сэкономишь, потому что нет у меня уверенности, что после известий о Сане он сам не даст тебе отставку. К тому же, ему теперь надо будет залечь на пару неделек, и тебя он с собой точно не потянет. Потом уляжется всё, и о тебе даже не вспомнит никто. Так что смотри, Милаха, это твой шанс на спокойную жизнь. Думаю, за моральный ущерб Дёня и на квартирку для вас с матерью не поскупится. Может, даже, в соседнем городе где-нибудь, чтоб спокойнее. И ничего в этом зазорного нет, говорю же – запасная жизнь в боекомплект не входит. И уж кто-кто, а Бес понимает это гораздо лучше многих.
– Если всё так серьёзно, почему же он тогда Ленку и Нелли Сергеевну не перевезёт подальше?
– Так раньше нужды не было, а теперь может и перевезёт. Во всяком случае, я буду настаивать на этом. Может, ко мне в Подольск, там уж я за ними присмотрю. – Сжал пальцы на моей руке: – Всё поняла?
Я кивнула и, так и не выпив свою порцию водки, молча ушла в комнату.
На беззвучном режиме работал телек. Синеватые сполохи метались по стенам, по потолку и выхватывали из темноты крепко спящего Дениса. Рядом с диваном стояла моя сумка с вещами – просто бери, да иди… На стуле лежала «Спортивная травматология» Я сунула её в сумку и растеряно замерла. В зыбком полумраке тело Дениса казалось особенно могучим. Неожиданно, неуместно как-то вспомнилось:
«…В чистом поле под ракитой,
Богатырь лежит убитый.
Кем убит и отчего,
Знает сокол лишь его,
Да кобылка вороная,
Да хозяйка молодая…»*
Остро, до слёз резануло по сердцу, но вместе с этим стало вдруг смешно. О чём так проникновенно распинался добрый, справедливый Медведь? Есть выбор? Да какой к чёрту выбор?! Какая, к чёрту, дочка-подружка? Разве это всё имеет хоть какое-то значение? Нет, ну правда – два раза мы могли разойтись, но почему-то так и не сделали этого. Так как понять, что с нами сейчас – третий шанс разойтись или третья проверка на вшивость? Никак. Я просто не хочу без него и всё.
Осторожно прилегла рядом с ним на самый-самый краешек дивана, удерживаясь на нём вопреки всем законам гравитации. Боясь ненароком задеть какую-нибудь невидимую рану, обняла, положив ладонь на мерно стучащее, могучее сердце… И от этого стука стало так спокойно.
Уткнулась носом в его подмышку, не удержалась, поцеловала. Потом снова. Так и лежала, как дурочка, и, вытягивая губы, зацеловывала горячий, терпко пахнущий по́том участок его тела, и не могла остановиться. А потом раздались тяжёлые медвежьи шаги, и я притворилась спящей. Он остановился рядом с диваном, постоял. Усмехнулся. Завозился, и я почувствовала, как под спину мне встал стул. Потом второй – под бедра. Потом ещё парочка табуреток между ними. Одеяло, то, что было только на Денисе, подлетело вдруг, и мягко легло на нас обоих. Ощущение заботы и счастья, как в детстве. И вера в светлое будущее – оттуда же.
Медведь ещё немного повозился, поскрипел дверцами шифоньера и наконец, выключив телевизор, затих. И буквально через пару минут по комнате уже плавали залихватские трели его храпа.
***
Утром сработал внутренний таймер. Я проснулась самая первая, потому, что иначе нельзя. Полежала немного, прислушиваясь к мирно сопящим мужикам, потихонечку встала. Потапыч раскинулся на разостланном на полу одеяле – руки за голову, словно загорает. Я осторожно перешагнула через его ногу, подхватила свою сумочку и скользнула в ванную.
Умылась, выпила таблетку, подвела брови, нарисовала стрелочки, накрасила ресницы. А как иначе? Это вам не перед Медведем замухрышкой ходить, тут того и глядишь, Денис проснётся…
Вернулась к комнату, снова осторожно легла рядом с ним. Минут через пять с шумным вздохом очнулся Михайло Потапыч, тут же встал и вышел, прикрыв за собой дверь. Обратно так и не вернулся. Я снова задремала, но когда Денис слегка поменял позу – тут же проснулась.
Лежала, смотрела на него, ненаглядного, и думала о том, какая же я счастливая. Немного боялась того, что Медведь окажется прав, и Денис, узнав про Саню, сам помашет мне ручкой… Но почему-то в это верилось с трудом, больше расстраивало то, что он действительно может залечь на дно, а это значит, что мне останется только снова ждать и считать дни.
Потом вдруг вспомнилась Ленка… и её «командировочный» отец. Вот это капец, конечно. И как бы не убеждала я себя, что «пустяки, дело житейское», но жгучее чувство вины не отпускало. Хотя, казалось бы – моя-то в чём вина? И не Ленкиному ли совету я последовала в тот счастливый октябрьский день? И как бы она сама поступила на моём месте? Интересно, Нелли Сергеевна тоже не в курсе, что муж вовсе не по заграницам мотается? Неужели они ни разу не сталкивались на улицах города в дни таких «командировок»? Неужели Денис не знает о том, что жена блядует? А если знает, то что, закрывает глаза? И это Денис-то?! Как такое возможно? Зачем?