Она скорее снимет комнату на чердаке пансиона, чем вернется в Эббот-Грейндж. И если придется, то Кори будет мыть полы в пансионе, до тех пор, пока не станет совершеннолетней и не предъявит права на свою часть наследства матери. Она подумывала о том, чтобы попросить у Дэниела рекомендовать ей солиситора для этого дела: чтобы прочитать документы, проверить условия ее приданого, и какими ресурсами она будет располагать, если отец откажет ей в позволении выйти замуж за того человека, кого она выберет.
Но тогда Кори придется слишком многое объяснять, что очень неловко. Кроме того, мистер Стамфилд уже и так сделал для нее достаточно, страдал во время эти танцев, брал ее кататься верхом. А что касается бриллиантов, то он просто попросил ее не беспокоиться. Жаль, что он не сказал ей, как этого добиться.
Между тем Кори собиралась наслаждаться жизнью. Цветы и комплименты были очень милы, но шанс испытать что-то новое, встретиться с новыми людьми, увидеть пьесы и картины, о которых она только читала, – все это почти стоило ее страхов. Было восхитительно восстановить дружеские отношения со старыми школьными подругами, даже если муж одной из них попытался прижать ее к стене в темном коридоре, а у другой за юбки цеплялись сразу два крикливых ребенка. Но они не помогут решить ее дилемму.
Ей нужен муж, все просто и понятно. Естественно, Кори хотелось выйти за привлекательного и смышленого мужчину, но ей придется взять такого, какого сможет заполучить. Она поклялась стать более любезной с каждым неуклюжим партнером по танцу, с любым типом, не умеющим править лошадьми, с каждым джентльменом с беспутными мыслями и блуждающими руками. За исключением Джереми Бэбкока. Может быть, он и друг мистера Стамфилда, и очень нуждается в приданом жены, но она не могла доверять ему.
Оказалось, что никому другому тоже не следовало доверять Бэбкоку.
– Дэниел, Кларенс хочет поговорить с тобой. Полагаю, что мне следовало бы назвать его мистером Хэйверсмитом.
Дэниел поднял взгляд от своей корреспонденции, довольный тем, что его прервали, но недовольный причиной.
– Почему ты должна так его называть? С самого первого дня, как вы встретились, вы называли друг друга «Сьюки» и «Кларенс», а почему матушка позволила это, мне совершенно непонятно. И мой ответ – нет, так мне не обязательно разговаривать с этим простофилей. Теперь уходи и оставь меня работать со счетами. – Затем он заметил в дверном проеме мисс Эббот и потерял контроль над своим языком и мозгами, как это обычно случалось рядом с этой треклятой женщиной.
– А, прошу прощения, мисс Эббот. Я не сразу вас заметил. – В ярко-желтом платье? – Я не имею в виду, что прогоняю и вас тоже. То есть, я разговаривал с сестрой. Не то чтобы это был личный разговор, или что-то в этом роде.
Кори все еще топталась в дверях, ожидая, когда Сюзанна будет готова вернуться в гостиную.
Но та не собиралась отступать. Девушка промаршировала к столу брата в библиотеке и стукнула по деревянной поверхности кулаком.
– Откуда ты можешь знать, что он хочет сказать?
Дэниел вздохнул.
– Потому что я уже вел точно такой же разговор со множеством джентльменов, которые хотели получить мое разрешение, чтобы ухаживать за вами. Нет, я не позволю никому из них сделать предложение тебе, мисс Эббот, или, Боже сохрани, матушке.
Кори охнула и тоже подошла ближе.
– Вы отклоняете ухаживания джентльменов от моего имени?
– Конечно же, я это делаю. Ни один из них не является серьезным поклонником, им нужны только ваши деньги. Я заявил всем им, что не стану принимать во внимание никаких предложений до тех пор, пока вы не появитесь в «Олмаке» через две недели. К тому времени вы уже должны будете знать, какого джентльмена предпочитаете. Абсурдно думать, что вы сделаете свой выбор после одного вальса. Или кто его знает? Вы можете по уши влюбиться в «Олмаке». Любовь с первого взгляда и весь этот вздор.
– Ты именно этого ждешь перед тем, как выбрать невесту, – спросила Сюзанна, – удара молнии?
– Нет, я жду, когда ты станешь головной болью для другого мужчины.
Теперь уже Кори захотелось ударить по чему-то, но вовсе не по столу. Стол не был таким непрошибаемым, как толстый череп Дэниела Стамфилда.
– Это возмутительно.
– Я тоже так считаю. Я полагал, что к этому времени избавлюсь от этого абсурда, но понял, что здесь требуется поразмыслить чуть дольше.
– Но вы… вы решаете за меня? За нас?
– Ничего подобного. Я только даю вам небольшую передышку. Вам ведь не хочется, чтобы эти типы падали на одно колено повсюду, куда вы направляетесь? Для всех это одинаково неловко, вот что говорит матушка. И опасно. Кто-то может споткнуться об одного из этих дурачков.
– Вы уже ответили отказом?
– Я ответил, что они могут нанести визит после «Олмака». Вы скажете мне, какой именно парень вам нужен, и я отведу его в сторону и спрошу о его намерениях. После того, как Добсон и Довиль обсудят с его слугами состояние его финансов и характер, конечно же. Они оба заверили меня, что это делается именно так.
Потрясенная Кори упала в ближайшее кресло.
Дэниел повернулся к сестре.
– Однако я не сказал, что буду очень рад, если ты остановишь свой выбор на Кларенсе, киска.
– Не говори глупостей, Дэниел. Я пока еще не собираюсь ни за кого замуж. И никогда не собиралась за Кларенса. Но ты думаешь, что сможешь устроить наши помолвки через две недели? Тогда я собираюсь танцевать каждый танец со всеми свободными джентльменами, до тех пор, пока они не закончатся.
Дэниел застонал.
– Это может занять несколько месяцев!
Она усмехнулась, глядя на него.
– Возможно, тебе придется купить новую пару вечерней обуви. Довиль все еще не может уговорить тебя носить монокль. Кори, ты не считаешь, что он будет выглядеть просто великолепно?
Кори подумала, что он выглядит как чудовище, с черными волосами, падающими на лоб, словно какой-то каменный гигант, восседающий без сюртука за огромным письменным столом. Кем он себя возомнил, чтобы обескураживать ее поклонников до того, как у нее появится шанс оценить их? Что, если они окажутся такими же бестолковыми, как и он сам, и захотят выбрать невесту и вернуться обратно к своей комфортабельной жизни за две недели? За эти две недели они успеют выбрать другую женщину, за которой не нужно будет ухаживать или танцевать с ней котильоны. Газеты уже пестрели объявлениями о помолвках. О, как она ненавидела Дэниела Стамфилда. Этот человек собирался разрушить ее жизнь!
Кори открыла рот, чтобы сообщить великану-людоеду о том, что она думает о его высокомерном, чванливом, идиотском поведении, но Сюзанна опередила ее.
– Так ты поговоришь с Кларенсом? Он очень волнуется, и я не знаю, что ему сказать. Думаю, что он стесняется спросить тебя об этом, так что я сказала, что сама спрошу тебя.
– Если его проблема настолько личная, то он должен поговорить со священником – или с врачом. Я предупреждал его держаться подальше от продавщиц апельсинов на Друри-лейн.
– Дэниел, дело вовсе не в этом!
– Хорошо, позови его. Все равно меня уже тошнит от проверки счетов и чтения отчетов из Стамфилда. Матушка справляется с этим намного лучше, чем я, но она и эта твоя гувернантка, Сюзанна – как там ее имя? Мисс Рейнольдс? – вечно шатаются по магазинам и музеям с лордом Морганом. И нет, я и не приму пока предложения и от него тоже.
– Надеюсь, что нет, – проговорила Сюзанна, сморщив нос. – Его белье несвежее и от него пахнет дымом. И он хрипит.
Дэниел пожал плечами.
– Кажется, матушке нравится его компания. О вкусах не спорят. И, если уж речь зашла об этом, пусть твой поклонник заходит, Сьюки, и мы посмотрим, в какие неприятности угодил этот простофиля.
Боже, если дурак зачал еще одно ублюдка, то Дэниел решил, что кастрирует его.
Все оказалось иначе. В руке Кларенс держал обязательство, расписку на имя Джереми Бэбкока. Кларенс залился краской, но положил бумагу на стол перед Дэниелом.
Дэниел присвистнул, когда посмотрел вниз и увидел сумму.
– Ого, ты метил слишком высоко, мой мальчик. У тебя ведь сестры, не так ли? Восемь сестре в Ипсвиче, которые зависят от тебя. – Он постучал пальцем по бухгалтерской книге, лежащей перед ним. – Вывозить даже одну из них в свет – чертовски дорогое предприятие.
Кларенс покраснел еще больше, если это было возможно, и опустил голову.
– У меня пять сестер, и я знаю свои обязанности, сэр.