Барбара Мецгер - Порочная жизнь настоящего героя (ЛП)

Дэниел отлично умел задавать вопросы, но не слишком любезно принимал неправильные ответы. В результате ему редко лгали – во всяком случае, не дважды подряд. Одни его габариты внушали большинству незнакомцев страх и вынуждали давать честные ответы, а его репутация довершала начатое. К счастью, никому в «Макканз» нечего было скрывать.

Харрисон, управляющий, был возмущен тем, что кто-то мог бы использовать его заведение, чтобы обобрать молодого, глупого простофилю. Успех клуба зависел от принципиальности крупье и честности банка. Если клиентов будут опаивать, грабить или обманывать, если карты будут мечеными, а вино – разбавленным, то не будет никаких посетителей.

Мистер Харрисон не спросил, как Дэниел узнал об этом. Если Стамфилд заявил, что подпись была подделана, то значит, она подделана. В конце концов, Харри, кузен Дэниела, был ему как брат, и к тому же владел половиной клуба. Харри переехал жить к Харрисонам еще совсем маленьким, когда умерла его мать, танцовщица в опере, так что они знали – и оберегали – фамильный секрет. Управляющий клубом при этом еще и скрывал и оберегал шпионскую сеть, созданную Харри, до того, как Харри перестал играть роль Советника.

Теперь он сам попросил об услуге.

– В качестве эксперимента, если позволите. У нас есть проблемы с погашением кое-каких долгов.

Дэниел вытянул пальцы. Харрисон взял кипу банковских векселей из запертого ящика в своем столе и еще одну кучку, поменьше, оплаченных чеков из другого ящика. Он перемешал бумаги и передал их Дэниелу, не поясняя причин своей обеспокоенности. Харрисон попытался предложить еще и увеличительное стекло, с тем, чтобы он смог лучше разобрать подписи, но тот покачал головой.

Дэниел расправил чеки, выписанные на пять различных банков, одни из них располагались в отдаленных городах, другие – в Лондоне. Затем он начал считать их, откладывая на стол, один за другим, прикасаясь к каждому кончиками пальцев на одну или две секунды.

– Думаю, что вот эти три… – он отложил чеки в отдельную стопку, – являются подделками – или счета уже закрыты, или вымышлены имена. Я не знаю, как это объяснить, но они ощущаются неправильными.

Харрисон прочитал имена на тех трех чеках, которые подверг сомнению Дэниел, а затем присвистнул.

– Проклятие, вы определили совершенно верно! Как раз эти чеки кассиры в банках отказывались обналичивать. Я могу попытаться вычислить этих мошенников, или, по крайней мере, не брать у них никаких денег, кроме золота. Отлично, вы – просто чудо. Я дам вам работу в любое время, когда пожелаете, плюс комната и обслуживание за наш счет.

Дэниел улыбался во весь рот. Харрисон хотел налить ему выпить, но он отказался, попросив разрешения поговорить с обслуживающим персоналом и крупье до того, как они будут слишком заняты.

Один официант припомнил, что приносил бутылку и два бокала на столик мистера Бэбкока. Время от времени он подходил к ним, чтобы убедиться, что джентльмены ни в чем не нуждаются, но молодой человек, который играл в пикет с мистером Бэбкоком, держал руку поверх своего бокала.

Охранник, Хокинг, который имел такие габариты, как и Дэниел, но далеко не такой воспитанный, вспомнил, что видел, как юнец неуклюже осел на стуле. Он разбудил парня и отправил его восвояси, велев ему не возвращаться, пока не узнает свои возможности.

– Нам здесь не нужны те, кто не умеет пить, начальник. Они портят картину. И зря просиживают места за столом.

Девушка, развлекающая посетителей, все еще была в ярости из-за того, что Джереми столкнул ее со своих колен посередине игры, и не слишком мягко. Она ожидала более прибыльного вечера от своих постоянных клиентов, которые всегда позволяли ей наблюдать за игрой и оставлять себе мелкие монеты.

Никто не видел, чтобы большие суммы денег переходили из рук в руки, чтобы кто-то что-то подмешивал в вино – и никто не приносил на столик перо и чернила.

– Думаю, в лучшем случае, это косвенные доказательства, – сказал Харрисон Дэниелу, когда они поговорили со всеми, кто мог присутствовать в клубе той ночью. – Я не могу вышвырнуть Бэбкока на основании таких шатких улик.

– Нет, и это в любом случае не поможет парнишке.

– Так что мне делать? Я не могу позволить, чтобы стало известно о том, что один из постоянных клиентов – мошенник. Клуб может выплатить долг мистера Хэйверсмита, потихоньку, но это создаст дурной прецедент и все равно предоставит Бэбкоку возможность одурачивать других простаков.

Дэниел сжал кулаки.

– Я перекинусь словечком с этим джентльменом, хорошо?

Харрисон застонал.

– Только не швыряйте стулья в бар. Это зеркало стоило целого состояния и там недельный запас спиртных напитков.

– Я не собираюсь делать ничего подобного. Просто дружеская беседа, как джентльмен с джентльменом, знаете ли.

– Ад и все дьяволы, я пойду и уберу оттуда бутылки.

Джереми Бэбкок уселся за столик Дэниела в «Макканз» без приглашения. Сегодня вечером Бэбкок был одет не в такой модный костюм, каким щеголял совсем недавно, в отличие от Дэниела, который мог спокойно сесть за обеденный стол своей матери. Джереми поднял руку, привлекая внимание официанта, чтобы заказать выпивку, и Дэниел не сомневался, что она будет записана на его счет.

– Приветствую, Стамфилд. Удивлен, увидев вас здесь так рано. Думал, что вы будете на музыкальном вечере у леди Клаттербанк.

– Сегодня вечером боги были благосклонны ко мне. Я сумел отказаться. А что насчет вас? – спросил Дэниел, перебрасывая игральные кости из одной руки в другую.

– Меня не пригласили, и я вовсе не сожалею об этом. Ни одна наследница не стоит того, чтобы слушать это любительское исполнение.

Дэниел отпил эля из высокой кружки, которая стояла перед ним весь вечер, пока он ждал появления Бэбкока.

– Значит, вы все еще ищете богатую жену? Надо полагать, что богатых женщин не так много, как бедных. А богатые мужчины стремятся защищать своих маленьких овечек, не так ли? Возможно, вам стоит обратить внимание на сословие торговцев, если вы так глубоко в долгах. Я слышал, что банкиры и владельцы заводов готовы покупать мужей благородного происхождения для своих дочерей, чтобы сделать их леди.

Джереми поморщился.

– Я еще не настолько бедствую, чтобы взять за себя девчонку купца.

– Тем лучше, я полагаю. Им ведь нужен титул в придачу к нищему зятю.

– Не важно. У меня есть планы, чтобы перебиться до тех пор, пока я не найду подходящую женщину.

– Неужели? – Дэниел вытащил из кармана расписку Кларенса. – Может быть, это один из ваших планов?

Бэбкок облизал тонкие губы, его глаза бегали по всему залу.

– Итак, щенок помчался к вам, не так ли? И вы согласились сыграть роль банкира для этого мальчишки? Я никогда не считал вас дураком, Стамфилд, но вы должны знать, как плохо он играет в карты. Вы никогда не увидите и фартинга из этих наличных. Ах, но, видимо, он, в конце концов, обеспечил себе руку вашей сестры, раз вы разбрасываетесь деньжатами ради него. Жаль, что я не услышал об этом раньше, с тем, чтобы я смог записаться в книгу пари, поставив на мальчишку. Думал, что ваша сестра выберет себе кого-то получше. Она – очаровательная крошка.

Дэниел был сыт по горло этим неприятным разговором.

– Сюзанна выберет кого-то получше, а я не буду платить. Думаю, что никто не заплатит. – Он вообще задумался, как мог называть этого человека своим другом.

Бэбкок подал знак, чтобы ему принесли еще один бокал вина.

– Я вас не понимаю. Долг есть долг.

– Если только это не мошенничество. Вы же не станете платить кому-то, чтобы они ограбили ваш дом, не так ли?

– Ваши слова не имеют смысла, старина. Проигрыш в карты – это долг чести. Если вы называете себя джентльменом, то должны знать это.

– Нет никакой чести в том, чтобы заплатить вымогателю.

Джереми вытер тонкие губы обшлагом рукава.

– О чем вы говорите?

– Кларенс подписал эту долговую расписку?

– Конечно, подписал. Это его имя, не так ли?

Пальцы на ногах у Дэниела словно обожгло огнем.

– Это его имя, но не думаю, что это его подпись. Полагаю, что вы сами написали ее.

Бэбкок огляделся, чтобы узнать, не подслушивает ли их кто-нибудь. Он наклонился ближе к Дэниелу, дыша перегаром и табачным духом ему в лицо.

– Вы обвиняете меня в том, что я подделал карточный долг? И все ради того, чтобы какой-то деревенский придурковатый подхалим не платил то, что он должен?