– Мама! – Сама мысль о том, что его маленькая сестричка окажется в постели с мужчиной, была достаточно скверной. Но то, что его родители предвосхитили свои клятвы? Господи, ему нужно что-то более крепкое, чем чай в хрупкой чашечке. Дэниел огляделся, но не увидел никаких графинов или бутылок. Вот и еще одна причина, по которой ему снова захотелось оказаться в снимаемых им комнатах.
Его матушка погрузилась в собственные размышления.
– Знаешь, ты мог бы захотеть поразмыслить над тем, чтобы начать создавать собственную детскую. Я никогда не давила на тебя, но не будет ничего страшного в том, если ты оглядишься по сторонам, на других дебютанток, пока мы будем выезжать.
– На этих жеманных маленьких дурочек в пастельных оборках? Какой мне толк от одной их них?
– Дети, – твердо заявила леди Кора. – Сын, чтобы унаследовать поместье. Дочь, чтобы ее баловать.
Еще больше ответственности. Дэниел вздрогнул, вспомнив о маленьких близнецах Рекса. Они положили девочку на руки Дэниелу в церкви во время крестин. В конце концов, он ведь был крестным отцом – это честь, как заявляли все вокруг. Почему они не смогли сделать его крестным отцом мальчика вместо Харри, он не знал. Он мог бы научить паренька ездить верхом и стрелять – нет, Харри лучше делает и то, и другое, и, вероятно, Рекс предполагал, что Дэниел своими размерами сможет лучше отгонять всяких повес и охотников за приданым.
Но девочка? Крошечная девочка с красным личиком? Да ведь он вспотел от страха, что раздавит ее своими огромными, неуклюжими лапами. Или испачкает эту длинную кружевную вещицу, в которую она была завернута. Или заставит ее расплакаться. Это будет хуже всего. Нет, будет еще хуже, если он оставит ее где-нибудь, как оставляет перчатки. Боже праведный, собственный младенец женского пола?
– Меня вполне устроят птенчики Рекса. И Харри.
– Ну а меня нет, простофиля. Я хочу собственных внуков. Твоих и Сюзанны.
Дэниел воспользовался салфеткой, чтобы промокнуть пот, собравшийся у него на лбу. Затем он попытался говорить мягко, без крика и бранных выражений.
– Я не гоняюсь за женщинами, мама.
Она промокнула губы своей салфеткой, едва скрывая улыбку.
– А в деревне мы слышали совсем о другом.
В этот раз Дэниел закричал:
– Эти женщины – не леди, и мы не будем говорить о моих личных делах! – Он поморщился на последнем слове, поднялся и вышел в коридор. Там находился Добсон, в чем Дэниел и не сомневался, и, вероятно, прислушивался к каждому смущающему слову. Черт бы его побрал, хороший дворецкий предусмотрел бы необходимость в более крепкой поддержке, когда обсуждаются свадьбы и младенцы. – Бренди. Немедленно.
Когда Дэниел снова сел напротив матери, она уже мысленно составляла списки потенциальных невест; он мог судить об этом по любопытствующему блеску в ее глазах. Он понизил голос на тот случай, если Добсон уже возвращался назад.
– Говорю тебе, я не готов жениться.
– Конечно, нет. Ни один джентльмен не готов, до тех пор, пока не сможет дождаться этого дня.
Дэниел проигнорировал этот комментарий, отнеся его на счет женской нелогичности.
– Кроме того, ни одна женщина в здравом уме не выйдет за меня.
– Чепуха. Ты привлекателен…
– Но не настолько красив, как Харри. Или Рекс – до того, как он заработал шрамы.
– Вздор. Вы трое – словно горошины в стручке, с черными волосами и темно-голубыми глазами. – Она слегка приосанилась. – У меня такие же волосы. И у Ройса тоже, хотя у моего брата они уже, к сожалению, поседели. Я бы сказала, что ты самый красивый из них, хотя, возможно, во мне говорит материнское предубеждение. Но ты определенно лучше сложен, чем оба твои кузена.
Дэниел был вынужден рассмеяться.
– Хорошо сложен для быка, ты имеешь в виду. Деликатная женщина съежится от страха, что ее затопчут. – Но в последнее время он потерял немного веса, боксируя у Джексона и фехтуя с Харри до того, как кузен покинул город.
Его мать еще не закончила.
– Ты с легкостью можешь позволить жене одеваться по последней моде.
– Мои карманы не настолько полны, как у Рекса.
– У немногих мужчин они настолько полны. Но не каждая мисс может выйти замуж за наследника графа, а ты обеспечен намного лучше, чем многие высокородные холостяки. Во всяком случае, у тебя лучшие связи.
– Может быть, я и родился в благородной семье, но женщины гоняются за титулом. Эти хищницы жаждут обращения «леди» перед своим именем.
Его мать приподняла бровь.
– Я не требовала титула от твоего отца.
– Конечно, нет, ведь у тебя уже был собственный. Извини меня, мама, но из меня не получится муж, так что отложи в сторону свои планы. Одна только моя репутация…
– Ты – герой войны, оказавший помощь Короне.
– Ты забыла о нескольких последних годах. Смирись с этим, дорогая мама. Я ведь не один из этих городских щеголей. Я – позор семьи. У меня грубые манеры, я неприлично выражаюсь, а мой гардероб состоит из удобных, а не из модных вещей. Я слишком много ем и пью, и скорее пущу в ход кулаки, чем стану сражаться на словах. Я слишком неуклюж, чтобы танцевать и не умею вести беседу, предназначенную для дамской гостиной.
– Мы сейчас беседуем с тобой, а ты не произнес ни одного неприличного слова.
Дэниел немедленно сделал это, но про себя.
– Мама, выслушай меня. Ты не должна заставлять меня участвовать в Сезоне Сюзанны. Я только разочарую тебя.
Леди Кора встала и подошла к сыну, чтобы коснуться его щеки.
– Я никогда, ни разу не была разочарована в тебе.
Дэниел ожидал появления сыпи. Ничего не появилось – ни зуда, ни покраснения. Его мать говорила правду. Он пропал. Утонул. Попал в ловушку. Его поймали в сеть и выпотрошили.
– И я не разочаруюсь в тебе сейчас.
Его матушка любила его таким, какой он есть. А затем она продолжила переделывать его в соответствии с тем образом, который хранила в своем сердце: идеального джентльмена, галантного кавалера и сопровождающего. Добсон вернулся как раз вовремя, чтобы с ним можно было проконсультироваться насчет того, где нанять камердинера, какого выбрать портного и какой стиль стрижки больше подойдет Дэниелу.
Дэниел взял бокал с подноса, который держал Добсон, а затем забрал и графин тоже.
Добсон бросил взгляд вниз.
– И сапоги.
Дэниел начал было говорить, что с его сапогами все в порядке, но передумал, решив вместо этого просмаковать отличный дядин бренди. Он забыл, что у графа были связи с контрабандистами в районе Дувра, как прикрытие, чтобы контролировать поток информации, золота и шпионов во Францию во время войны.
Леди Кора послала Добсона за бумагой и карандашом, чтобы составить список.
– К тому же, тебе не повредит, если ты немного попрактикуешься с учителем танцев Сюзанны, Дэниел.
Дэниел снова наполнил бокал.
Его мать отодвинула графин.
– Ты будешь танцевать с обеими девочками на наших балах, но тебе придется еще и приглашать их тогда, когда этого не сделают другие кавалеры. Ты ведь знаешь, что они не должны выглядеть так, словно не пользуются успехом.
– Наши балы? Девочки? Обе?
– О, неужели я забыла упомянуть? Сюзанна решила, что будет ощущать себя намного спокойнее, если рядом с ней будет подруга.
Он нахмурился, глядя на матушку, которая наливала еще одну чашку чая и таким образом не заметила этого.
– Каким-то образом эта крошечная подробность испарилась из твоих писем. Мне не нужна еще одна глупая, вычурная девица, чтобы приглядывать за ней. Пусть ее брат играет роль ее дуэньи.
– Боюсь, что у нее нет брата, дорогой. И, перед тем, как ты закричишь достаточно громко, что она услышит это наверху, я скажу тебе, что ее отца нет в городе. И она ни в малейшей степени не глупа.
Дэниел прищурил глаза.
– Так кто же эта подруга Сюзанны, которую вы притащили с собой в город?
– Мисс Корисанда Эббот.
Хрустальный бокал для бренди с грохотом ударился о стол.
– Отошли ее домой. Я не потерплю здесь эту женщину.
– Стоит ли мне напомнить тебе, что это не твой дом? Это дом моего брата, и я пригласила ее, по своему праву. Нет, это моя обязанность. Корисанда – моя крестница, ее назвали в честь меня, как ты отлично знаешь. Ее дорогая покойная мать и я были лучшими подругами. И я взяла на себя обязательства вывести ее в свет.
– Твои обязательства должны относиться к собственной дочери. Эта женщина может оказать только дурное влияние на Сюзанну, учитывая ее несдержанные поступки, если ее репутация и вовсе не лишит вас доступа в общество. Дьявол, а я-то думал, что это мое имя слишком запятнано.