— А дальше что? — на губах мужчины появилась победная улыбка, так как он все же нащупал слепое пятно и теперь был намерен добить меня. — Перечисли полный распорядок дня на сегодня.
— Хорошо, — мило улыбнувшись, я закрыла глаза и воспроизвела в голове «фотографию» листка, который видела всего раз. Буквы были размыты, но, немного настроившись, я начала разбирать слова. — Значит так, вторым в пункте стоит…
— Какого хрена, Роберт! — неожиданно с грохотом от распахнутой с ноги двери влетел Артем и, быстро направляясь к столу со взбешенным видом, замер на полпути, глядя на меня. Под его глазами залегли мощные синяки, само лицо было бледным, да и в общем он выглядел как-то болезненно и помято. Кажется я догадываюсь, с кем провели ночь мои подруги… — Неожиданно… Привет, Полина!
— Привет, — робко поздоровалась я, поглядывая на в миг посуровевшего Роберта, сдавившего ручку у себя в руках до белых подушечек фаланг. Кажется, тотальный самоконтроль давался ему не так просто, как я всегда думала. Неужели, где-то под стальной маской все же живет реальный человек!?
— Что тебе нужно, Артем? Я занят, — он равнодушно кивнул в мою сторону, чем довел и так прибывающего в расстроенных чувствах мужчину до шокового состояния.
— Ты вообще помнишь, что через полчаса у нас встреча с немцами в «Бургосе»? — из последних сил спокойно спросил мужчина. — Какого черта у тебя выключен телефон?! Почему я должен лететь к тебе через всю Москву и уговаривать выйти из кабинета?? Хочешь подарить им неустойку в размере полтора миллиона?! Я тебе снова повторяю, путевого юриста в моей фирме сейчас нет! Никто об этом не знает, но тыл прикрыть некому если что…
— Я буду в «Бургосе» вовремя! — уверенно ответил мужчина и я тут же успокоилась после подхваченной от Артема паники. — Вертолет на крыше уже готов. Добираться нам пятнадцать минут. Могу я спокойно закончить собеседование с кандидатом на роль моего секретаря?
— Ничего себе! — уже в своей обычной театральной манере удивленно воскликнул Артем и тут же обратился ко мне прежде, чем уйти: — Я всегда знал, что ты с характером, девочка! Признаюсь, у Роберта никогда еще не было такого очаровательного юриста-секретаря. Буду ждать тебя наверху…
— Я еду с вами? — удивленно спросила я Роберта, глядя в след Артему и размышляя, получилось ли у Вероники закрутить с ним роман или нет. Девушка, конечно, своего не упустит, но и Артем не вузовский мальчишка, чтобы вестись на все ее детские уловки.
Только спустя какое-то время я поняла, что Роберт слишком долго молчит и перевела на мужчину свой обеспокоенный взгляд.
Сознание кричало «Бежать!», когда я увидела его пугающие черные расширенные зрачки и злобный оскал. Ей богу, мне казалось, он сейчас просто возьмет и ударит меня или разнесет к чертям этот чертом кабинет, но вместо этого он холодно сказал:
— Иди сюда, — не желая нарываться на неприятности, я встала и на ватных ногах просеменила к нему. Он откатился на своем стуле и жадно прошелся по моему телу взглядом.
Роберт хотел меня — это было бы видно даже простому прохожему… Но было там что-то еще… Шаворскому было мало трахнуть меня и уйти, он хотел полного подчинения, оставленной на мне метки, показать всем, что я — его собственность… Это пугало и в тот же момент завораживало. Было что-то в глубине его взгляда, говорившее, что он никак не может покорить крепость под названием «Полина Мышка». Но чтобы взять крепость, нужно сломать ограждение вокруг нее или… сломать саму крепость, чтобы она не досталась больше никому.
— На колени! — ледяные слова проникли острыми сосульками в самую глубину моего сердца, причиняя непереносимую боль. — Ну же, я жду. У меня осталось совсем мало времени и я хочу кончить тебе в рот прежде, чем уйти.
Сосулька внутри покрутилась и раздробила все внутренности, разбивая сердце на миллионы осколков. Да, именно тогда я пожалуй и поняла, что что-то чувствовала к этому человеку. Раньше.
Колени сами подогнулись и я упала перед мужчиной, показывая свою полную капитуляцию. Он сломал меня. Ему удалось разрушить хрупкий мир, создаваемый мною годами, и превратить все вокруг в пучину ужаса и тревог. Роберт был моей личной черной воронкой, затягивающей все дорогое мне, превращая это в ненужный хлам. Шаворский был той самой суровой реальностью, которую я так сильно старалась обойти стороной, но… не успела. И теперь эти путы затянулись еще сильнее, отрезая навсегда возвращение к моему бывшему мирному существованию.
— Давай, у меня мало времени… — вытянул меня из размышлений мужчина и я тут же облокотилась ему на колени, потянулась к молнии на безупречных черных брюках.
В этот раз все было по-другому. Не было эмоций, чувств, возбуждения… И хоть я сама достала его эрегированный член из штанов и молча, не раздумывая взяла его в рот на полную длину, у меня было чувство, что меня изнасиловали. Впервые за все время нашего с Робертом ненормального общения я ощущала себя обманутой и опустошенной.
Против воли я искала в нем чувства к себе. Против воли я заставляла себя увидеть в нем свою истинную любовь, так как секс, в моем подсознании, — это ребенок той самой единственной и настоящей любви и, не убеждай я себя в этом, давно бы слетела с катушек. Где-то между укрыванием моего уставшего голого тела пиджаком, компромиссом насчет работы, нежным сексом в машине — я увидела то, что искала. И осознала это только, когда он в который раз указал мне мое место — на коленях около себя.
— Ты что там, засыпаешь? — раздраженно воскликнул Роберт и, схватив за мои идеально уложенные волосы, начал жестко насаживать мой рот на свой член. Я чувствовала его сбивчивое дыхание, пульсирующие жилки на разбухшем органе и небольшое количество смазки, уже нетерпеливо сочившееся с его головки и понимала, что… возбуждаюсь… снова… От этого осознания по щекам потекли слезы и горло сжалось в приступе рыданий, но Шаворскому это было только на руку. Еще пару манипуляций с моей головой и мощная струя его высвободившегося наслаждения ударила мне в рот.
Хотелось поскорее избавится от этой жидкости, обозначающей мое личное порочное влечение к человеку, считавшей меня инкубатором для его члена и я начала активно оглядываться в поисках мусорного ведра.
Рука Роберт резко накрыла мое горло и выгнула шею так, чтобы мне нужно было проглотить все содержимое, дабы не умереть от отсутствия воздуха. И я правда задумалась, выбирая, какой из вариантов хуже…
— Глотай! — монотонно скомандовал Роберт и безразличие в его голосе заставило меня передернуться и инстинктивно проглотить все содержимое. Его тон вмиг переменился и стал немного язвительным: — Умница, мышка. Ты никуда не едешь, справимся без тебя. И пока я не вернусь — не выйдешь из этого кабинета.
Пока Роберт говорил это, то успел застегнуть брюки, встать с места и усадить меня на большое кожаное кресло властителя этого кабинета. Его руки зарылись в неглубокий, закрытый ранее на ключ, ящик стола, судя по небольшому для него отсеку, и достали от туда что-то металлическое и блестящее. Предмет мне разглядеть не удалось из-за широкой спины мужчины и распахнутого пиджака.
— Я не доверяю тебе, так что должен перестраховаться, — сказал он раньше, чем я поняла, что он делает… А именно пристегивает мою ногу наручниками к ножке стола. Все это произошло так быстро, выверено и умело, что, когда я осознала произошедшее, он уже спокойно вышагивал себе в сторону выхода из кабинета. — Я вернусь через два часа.
— Я ненавижу тебя, чертов Роберт Шаворский! — злобно крикнула ему в след я, тщетно пытаясь вытянуть ногу из пут крепкой стали. Слез уже не осталось, поэтому, когда он резко замер, я все же немного улыбнувшись, так как почувствовала, что задела его, едко добавила: — Просто напоминаю тебе, чтобы ты держал в памяти это каждую гребаную секунду своей чертовой жизни.
Не поворачиваясь и не говоря больше ни слова, он просто вышел из комнаты и оставил меня наедине со звенящей тишиной и моим разбитым сердцем.
Просидеть неподвижно два роковых часа оказалось сложнее, чем я предполагала. Сперва отекла зажатая в тиски нога, и, как бы активно я ее не растирала, скинув усугубляющие ситуацию туфли, она все равно онемела и лишь иногда давала о себе знать судорогами.
Чтобы хоть как-то отвлечься, подкатилась вплотную к столу Роберта и принялась активно шарить по чужим ящикам. На удивление, все они, кроме того, из которого Роберт достал наручники, были открыты и до отвала заполнены договорами, чистыми листами, блокнотами и всяким канцелярским мусором. Сперва я удивилась такой его беспечности, ведь в кабинет, по идее, мог зайти кто угодно, но, мельком просмотрев пару бумаг, поняла, что все договора давно просрочены, а блокноты прошлогодние.