Сандра Бушар - Порочное влечение

— Срочно возвращайся домой!

— Что у вас там происходит?! — на заднем плане я слышала громкую ругань Вероники и Тани, в которой иногда проскальзывали крепкие нецензурные слова, никогда не употребляемые девушками в реальной жизни ранее.

— Да Таня тут вообще с катушек слетела, прикинь! — увлеченно зашептала мне Фаина, понизив голос еще на пару тонов. — Заявила сегодня Веронике, что она уже когда-то там переспала с Артемом (Вероникиным Артемом!) и собирается идти с ним на корпоратив в «Кашемир», можешь поверить!?

— А Вероника, что?! — на автомате переспросила я, и пазл с пьяными бреднями Тани начал медленно складываться в цельную картинку.

— Она собрала вещи и выезжает из квартиры! — воскликнула Фаина слишком громко и я услышала, как голоса на заднем фоне затихли. Видимо, девушка тоже почувствовала эту перемену и быстро затараторила прежде чем кинуть трубку: — Прошу тебя, возвращайся! Я не выдержу одна с этими ПМСницами!

Глянув на часы после короткого разговора, я недовольно заключила, что продлился он не более двух минут. Покрутив телефон несколько никак не заканчивающихся пары минут в руках, в беспрерывном наблюдении за секундной стрелкой, решила, что у меня есть еще один человек, которому я могла бы еще позвонить… Но номер его телефона я совершенно не помнила.

Закрыв глаза, откинулась на кресле и мысленно вообразила лист, который Роман всучил мне в руки тем злополучным днем. Сперва, как обычно, картинка выходила не точная и размытая, но затем цифры начали проясняться, а я быстро записывала их на листик перед собой, пока не собрала комбинацию полностью.

— Да! — самодовольно воскликнула я, открывая глаза и наткнулась на Роберта, оперевшегося на дверной косяк в проеме и изучающе наблюдающего за моими действиями. Взгляд тут же метнулся к настенным часам, показывающим половину одиннадцатого. — Черт!.. Я сейчас принесу Вам кофе…

— Будь уж так любезна! — едко поддел меня мужчина, направляясь ко входу в кабинет, как вдруг замер и снова повернулся ко мне: — Ты составила список лиц, для которых нужно выписать гостевой пропуск на этаж?

Я судорожно потянулась к листочку, где были написаны только три моих подруги и застопорилась, так как в голову пришла внезапная идея вписать туда еще и Романа. Может он не захочет ко мне прийти, но сама идея, что список посетителей моей тюремной камеры расширится, не казался такой уж ужасной идеей, а наоборот очень даже воодушевляла.

Схватив ручку с рабочего стола, я вписала четвертое имя «Роман Усачев» и протянула список Роберту. Мужчина тут же пробежался взглядом по пунктам и, подняв свой холодный взгляд на меня, деловито спросил:

— Кто такой Роман Усачев?

— Это мой… отец. — немного неуверенно сказала я, чувствуя себя необычно, произнося это слово вслух, как реально обращение к существующему человеку. Мне не понравилось какое-то внезапное негодование появившееся в глазах мужчины и я решила пояснить: — Он появился в моей жизни совсем недавно, мне важно узнать этого человека получше, потому что раньше…

— Нет! — холодно отрезал мужчина и, открывая дверь в кабинет, быстро проговорил: — Пропуски для твоих подруг буду готовы через пятнадцать минут, а четвертое имя я не одобряю. Кофе должен быть у меня на столе через пять минут. Совещание уже через полтора часа, а я должен еще успеть тебя отыметь.

После этого дверь с размаху была захлопнута, а я так и осталась стоять возле кабинета, понимая, как сильно Роберт помогает мне его возненавидеть таким поведением.

«Зачем ему это нужно?!» — с интересом спросил внутренний голос, только вот меня это уже ни капли не интересовало.

Есть несколько моментов, которые не может простить мужчине ни одна уважающая себя девушка. Для каждой особы эти самые пунктики свои. Для меня же их всего несколько: не изменять; не унижать; не грубить и не употреблять маты при твоей второй половине. Роберт, как бы это прискорбно ни звучало, нарушил все эти пункты и я была довольна, что теперь все мои «Я» единодушно сходились в желании возненавидеть Шаворского всей душой.

Да, пока только желании, но это помогло мне по-другому взглянуть на мужчину и начать, наконец-то, воспринимать его не как будущего мужа и вторую половинку, а временного и, что главное, вынужденного партнера по сексу.

Ну попала я в такую ужасную ситуацию! Да, мальчик-мажор обозлился на пренебрежение к его чувствам и теперь решил поломать и мои! Да, мое тело не поддается голосу разума и тянется к мужчине, который ни во что не ставит хозяйку! Но пока на моих плечах есть голова, я не перестану бороться против этого порочного, по всем внутренним убеждениям, влечения.

— Поставь кофе на край стола! — скомандовал мужчина, когда я застыла с подносом на входе в кабинет, не зная куда деть себя дальше. Против воли в голове возникли нежелательные воспоминания моего недавнего громкого признания в кабинете и я отвела от мужчины взгляд, дабы ему на глаза не попалось мое залитое краской лицо. — Умница. Я не хочу впредь видеть твои глаза. Ты просто будешь приносить кофе, ставить его на стол, а затем подходить ко мне и ждать дальнейших указаний. Все ясно?

— Более чем! — равнодушно ответила я, понимая, что и вправду больше не имею сил на какие-либо эмоции в отношении Шаворского.

Мне не составило труда поставить кофе не стол и подойти к нему со скучающим взглядом, направленным на ковер под ногами. Было ощущение, словно я наглоталась успокоительного, так как даже энергетики Роберта я больше не чувствовала. Предстоящий секс казался мне такой же рутинной и неважной работой, как и контроль графика босса, например.

В какой-то момент осознав, что пауза затянулась, вопросительно посмотрела на сидящего в кресле мужчину. Сегодня на Роберте был серый костюм, идеально оттеняющий его пепельно серые волосы, темные глаза и подчеркивающий идеально вычерченное тело, скрыть идеальные пропорции которого не могла никакая ткань. Я отметила это равнодушно, как незначительную деталь интерьера, и тут же выкинула из головы. Мне больше не было важно ничто, связанное с этим мужчиной.

В какой-то момент его изучающий мое лицо взгляд достал настолько, что я не выдержала и, посмотрев на часы, деловито произнесла:

— Вы забыли насколько загружено Ваше расписание? Может мне напомнить Вам его, чтобы Вы поторопились?

Мужчина ничего не ответил, а только поставил локоть на стол и, нахмурив брови, оперся головой на руку. Этот жест казался таким необычным и фамильярным, что я против воли расширила глаза, не понимая, чего он вообще от меня хочет.

— Я могу идти? У меня вообще-то работа есть… — грубо выпалила я, немного гордясь собой, что больше не боялась Роберта, но по большей части мне вообще было фиолетово, что он там подумает и решит в отношении моей души и бренного тела.

— Нет, не можешь… — задумчиво сказал он, протянув предложение немного вопросительно, что совсем загнало меня в тупик, заставляя почувствовать себя некой картиной, на которой скоро протрут дырку, пытаясь разгадать какую-то неведомую доселе никому тайну. Тем временем, взгляд мужчины метнулся к моему «шикарному» платью-мешку и Шаворский, словно очнувшись, жестко процедил сквозь зубы: — Иди сюда и хватит пререкаться. Не напрашивайся на наказание.

Никак не реагируя на его пасс, я второпях потопала к сидящему на рабочем кресле мужчине еще ближе, пока не уперлась попой о рабочий стол. Роберт лишь слегка откатился на кресле назад, чтобы я оказалась прижата между рабочим столом и его ногами. Мужчина словно переживал, что я могу убежать, что казалось нереальным при сопоставлении наших сил.

— Ты принимаешь какие-то таблетки? — спросил он, все еще прожигая мое лицо пытливым взглядом, а когда я не ответила растерявшись, уточнил: — Что-то вроде лошадиных транквилизаторов?

— У Вас отменное чувство юмора, босс! — сквозь зубы прошипела я и вымученно улыбнулась, чтобы он не посчитал это за пререкание, начав снова угрожать поркой. — Просто Ваше присутствие рядом не вызывает во мне никаких эмоций. По-Вашему, я должна плакать, смеяться или истерить — что прикажете? На самом деле я немного расстроена касательно Вашего решения относительно Романа и могла бы попытаться выжать из себя сожаление — нужно?

Губы мужчины сжались в тонкую линию, а заинтересованный взгляд вмиг очерствел, превращая лицо в холодную и отстраненную маску, желающую указать мне свое место и наказать.