– Настолько влиятельными, чтобы они смогли убедить Леона Тейлора не мстить за смерть сыновей?
– Нет. Но настолько влиятельными, чтобы помочь Виктору Фонтейну скрыть тот факт, что это он убил братьев Тейлор.
Доктор Мори потушил сигарету и наклонился к Эдгару.
– Иными словами, ты хочешь сказать, что я помогаю Виктору Фонтейну?
– У меня была такая мысль. Но потом я подумал, что это нелогично. Тебе наплевать на деньги, власть тебе не нужна. Твердыми моральными принципами ты не отличаешься, но я хорошо тебя знаю – ты не станешь помогать кому-то из криминального мира. А вот Афродита Вайс вполне могла бы заниматься чем-то подобным.
Пару секунд Вивиан молчал, размышляя над услышанным.
– Зачем ей этим заниматься?
– Разве ты не знаешь, за кого она когда-то вышла замуж?
– Твоя логика опять ускользает от меня.
Эдгар со смехом покачал головой.
– А ты хитрый черт, Вивиан, – сказал он. – Когда нужно, ты умеешь притвориться идиотом. Разве ты не знаешь, что у Виктора Фонтейна есть завещание, в которое вписана Афродита Вайс? Кроме того, он серьезно болен, у него неоперабельная опухоль мозга, и жить ему осталось максимум год. Теперь тебе понятна моя логика?
– Тогда тебе стоит приписать к этому делу и доктора Миллера, это его личный врач. Ему ничего не стоит «случайно» отнять у него жизнь, а Афродита поделится с ним частью полученного.
– Вот, теперь ты верно мыслишь.
Вивиан посмотрел на капитана Паттерсона.
– Как я полагаю, это просто догадки, и доказательств у вас нет.
– Взгляните, доктор.
Вивиан с минуту изучал документ, который до этого просматривал Эдгар. Это была копия завещания Виктора Фонтейна.
– Здесь также указан сын Виктора, Эрик. И его дочь, Долорес. Конечно, трудно предположить, что кто-то из детей может даже подумать о чем-то подобном, но, если принимать во внимание нравы людей криминального мира…
– Если принимать во внимание нравы людей криминального мира, – вежливо перебил его капитан Паттерсон, – то это невозможно. Семья для них – это самое драгоценное, что только может быть. Они убивают за членов семьи. А госпожа Вайс – не член семьи, даже если учесть, что когда-то она им была.
Вивиан вернул документ на стол.
– Доказательств у вас нет, – сказал он. – С таким же успехом я сам мог ему помогать. Это изящная теория, признаю, но ее сложно соотнести с практикой.
Эдгар отодвинул от себя пепельницу.
– Что же. Время покажет.
– Ты не голоден? Мы могли бы пообедать. Вечером я дежурю, но до пяти свободен.
– И что мы будем обсуждать? Любимые позы моей жены ?
Капитан Паттерсон собрал документы и отошел от стола на пару шагов.
– Я был рад побеседовать с вами, джентльмены. Это была увлекательная дискуссия.
Доктор Мори перевел взгляд на него.
– А вы не хотите пообедать с нами, капитан? Если доктора Блаунта смутит обсуждение любимых поз его жены, то мы можем поговорить о любимых позах вашей.
– Вообще-то, я не женат.
– Тем лучше. Тогда мы поговорим о том, какие позы предпочитаете вы .
Эдгар поднялся.
– Идем, – позвал он. – Не порть другим аппетит.
– Хочешь, я угадаю, что ты сейчас делаешь? Ты сидишь за столом в комнате дежурного врача, положив ноги на стол, куришь, пьешь противный больничный кофе, смотришь очередную серию «Доктора Хауса» и думаешь о том, чтобы дежурство закончилось поскорее.
– Ты права во всем, кроме кофе. Я пью чай с медом.
– У тебя болит горло?
– Уже пару дней. Надеюсь, на этом моя болезнь закончится.
Афродита в трубке печально вздохнула. Вивиан поставил диск в проигрывателе DVD на паузу и, поднявшись, подошел к окну.
– Ты не промочила ноги? На улице снова льет как из ведра.
– Нет, я уже дома. Я читала скучные конспекты, решила, что с меня хватит, и сказала – пора позвонить тебе. И – о чудо! – ты в кои-то веки не в приемном покое, а смирно сидишь и смотришь кино. Даже на телефон ответил. Я устала. Мне лень даже разговаривать по телефону, но если я совсем ничего не буду делать, то усну. А я хочу дождаться тебя. Ты ведь скоро вернешься?
– Да, через пару часов, если ничего не случится. Скажи, ты общаешься с Виктором Фонтейном?
Афродита сделала короткую паузу.
– С Виктором Фонтейном? – переспросила она. – Зачем мне с ним общаться?
– Ты знаешь, что он вписал тебя в свое завещание?
На этот раз пауза длилась несколько секунд.
– Ты надо мной издеваешься? – заговорила она. – С какой стати Виктор Фонтейн будет вписывать меня в свое завещание?
– Ты не поверишь, но сегодня я видел собственными глазами, что твое имя значится в списке его наследников.
В трубке послышался щелчок зажигалки.
– Где ты это видел?
– В полицейском участке. Меня пригласили помочь кое с чем. Кстати, я видел там Эдгара. Ты его помнишь?
– Гораздо лучше я помню его жену. – Афродита помолчала, после чего мечтательно вздохнула. – Наверное, он до сих пор зол на тебя как черт?
– Нет. Мы сегодня обедали, и общались очень непринужденно. Я сказал ему, что не имею привычки кого-либо соблазнять…
– …потому что женщины сами вешаются тебе на шею. Тебе не нужно сильно напрягаться для того, чтобы добиться чьего-то внимания.
Вивиан снова сел в кресло.
– Он ответил мне именно такими словами, и на этом тема была закрыта.
– Наверное, сейчас его жена снова стала скучна…
В приоткрытую дверь заглянул доктор Роберт Диксон.
– Прости, что отвлекаю. – Он указал в сторону приемного покоя. – Подойди, пожалуйста.
Доктор Мори поднялся и взял со стола стетоскоп.
– Дорогая, я перезвоню. У меня дела.
– Ну вот. Я позвонила тебе, и кто-то в очередной раз умер?
– Надеюсь, что нет. Скоро я приеду домой, и мы поговорим.
– Я буду тебя ждать и думать о жене Эдгара. Это не даст мне заснуть.
В коридоре Роберт посмотрел на коллегу.
– Ты плохо выглядишь, – сообщил он.
– Чувствую я себя не лучше. Хочется верить, что свой день рождения я справлю на ногах, а не в кровати с температурой.
– Это все твоя привычка ходить без шарфа. Я сто раз говорил тебе, что ты простынешь.
– Хватит, Роберт, я сам позабочусь о своем здоровье. Что стряслось?
Доктор Диксон остановился и взял Вивиана за рукав халата.
– К нам привезли Виктора Фонтейна, – сказал он, понизив голос. – На первый взгляд, ничего серьезного, просто обморок. Но его сын, Эрик, попросил, чтобы ты лично подошел к нему.
– Сначала ко мне домой приезжает Ник Тейлор, потом в приемный покой привозят Виктора Фонтейна, и его сын просит, чтобы я к нему подошел. Такими темпами я стану личным врачом криминальных авторитетов. Где он?
– Тридцать седьмая палата. Надеюсь, тебя не застрелят, и я могу спокойно продолжать обход?
– Если все же застрелят, сделай одолжение – положи мой труп в морге рядом с красивой женщиной.
Роберт возмущенно толкнул его в плечо.
– Засунь свои шутки подальше, понял?
– Ладно тебе, Роберт. Лучше возвращайся в приемный покой. Там много красивых женщин.
– Ты забыл добавить «живых»!
Эрик Фонтейн, высокий молодой блондин, сидел на одном из стульев возле палаты. Выглядел он усталым и измученным, но, увидев Вивиана, торопливо поднялся ему навстречу.
– Доктор, – сказал он. – Большое спасибо вам за то, что пришли. Почему-то я думал, что вы не согласитесь…
– Необычный пациент ничем не отличается от остальных пациентов.
Сын криминального авторитета пару секунд теребил в руках свои перчатки. Глядя на него, можно было подумать, что он студент приличного колледжа, или же молодой аристократ – по тому, как подчеркнуто вежливо он себя держал, его нельзя было принять за человека из криминального мира.