Маргарита Южина - Портрет супруги слесаря

– Ага, можно еще, чтобы она вдаль смотрела… Так, знаешь, загадочно… – уже работал фотограф. – И чтобы вот с той стороны на нее свет падал, тогда…

– Еще бы хорошо, если б у нее народу побольше было. И все чтобы с улыбками, вроде как благодарили, – подсказывала Валентина. – Жалко только, что сейчас раздеться нельзя.

– Ты… – нервно сглотнул Коноплев. – Ты ее обнаженной хочешь?

– Да бог с тобой! – зыркнула на него Валентина. – Я хотела, чтобы наряд у нее разный был, а то все время в одном этом старом пальто…

– А можно еще фотомонтаж сделать, – предложил фотограф. – Можно вообще кругом сделать… Вроде как она сидит у водопада, а рядом козленочек. Типа Аленушка и братец Иванушка.

– Ну, знаешь! С козленочком это уже перебор будет, опять обидится. А вот про водопад здорово. Пусть она и на лужайке, и возле водопада, в общем, дерзай.

– Только… – бывший возлюбленный замялся. – Только фотомонтаж будет дороже стоить.

– Так! – уперла руки в бока Валентина. – Боника! Проводи гостя! Я ему тут про перспективную работу толкую, собираюсь его в газету устраивать, о будущем его пекусь, а он мне про деньги! Я вас более не задерживаю!

– Валя! Понял! Прости! – тут же ухватил ее за руки мужчина. – Вошел в роль. Представил себя уже на работе. Исправлюсь немедленно!

– Только смотри, чтобы она тебя не заметила.

– А отчего такие тайны? – оглядываясь, спросил Коноплев. – Ты на нее досье собираешь?

– А то! Вот и будет она у меня во всех досьях возле водопада торчать, – фыркнула Валентина. – Это я ей подарок делаю. Юбилей у нее намечается. Вот я и… Только смотри, не перепутай. А завтра покажешь мне, что получилось.

Мужчина поспешно встал. Глаза его уже горели новыми идеями, воодушевленно вздымалась грудь, а руки нервно теребили пуговицу.

– Валя! Завтра я к тебе в это же время, – ответственно сообщил он и поинтересовался: – А твой дундук ничего? Ругаться не будет?

– Моему дундуку некогда на тебя внимание обращать, – важно запрокинула голову Валентина Адамовна. – Он у меня теперь самый известный художник в крае. Заказчики просто не дают дышать. А я – его директор. Вот, теперь тебя решила продвинуть. Так что старайся! А приходить домой ко мне не нужно. Тут тебе не дом свиданий! Завтра на работу выйду, там встретимся незаметно, ты мне фото и покажешь.

– Погоди, Валя, – замер с растопыренной рукой Коноплев. – Я так не работаю. Халтурить не привык с детства. Завтра я покажу тебе кадры. Ты выберешь. А уж потом я принесу распечатанные фотографии. А по-другому никак.

– Да и ладно. Выберу. А потом уже и альбом сделаю. Иди.

Коноплев побежал работать, а Валентина принялась убирать со стола.

Вот только что поднялось настроение и казалось, жизнь уже налаживается, а вспомнила про Мефодия, и снова в горле ком. Чтобы хоть как-то занять себя, она позвонила Володе:

– Володя, у тебя друг в газете работает, Игорьком звать, ты его давно видел?

– Вчера звонил, – ответил сын. – А он тебе зачем?

– Нужно одного очень хорошего человека фотографом устроить. Ты б с ним поговорил, а?

– Хорошо, позвоню, поговорю. А вечером тебе перезвоню, а то у меня сейчас народ.

– Конечно, сынок, беги, – вздохнула Валентина и положила трубку.

У всех были свои дела, своя работа, а тут еще Валентина… И хотелось ей попросить сына, чтобы отцу позвонил, а так и не смогла…

– Пойдем, Боника. Я тебя еще сегодня не выводила, – привычно стала одеваться на прогулку женщина. – Может быть, в магазин зайдем… Ты чего себе хочешь? Булочку? Или кусочек колбаски?

Боника терпеливо сидела в прихожей и отвечать не собиралась.

Они гуляли долго. Обошли все магазины, да так и вернулись с полупустым пакетом. Не хотелось ничего.

Покормив собачку, Валентина уселась возле телевизора. На столике стояли хризантемки, подаренные Коноплевым, дом блестел чистотой и уютом, весеннее солнце обливало комнату ярким светом, а вот на душе были потемки.

– Маша, – позвонила невестке Валентина Адамовна. – Машенька, ты не слишком занята? Пришла бы, а? От меня Мефодий Сидорович уехал, а мне даже душу выплакать некому. Приходи.

Маша прибежала через полчаса.

– Ого! Какие у вас цветы! – сразу же заметила девушка. – А кто принес? Сами купили?

– Зачем это? – удивилась Валентина. – Это Коноплев принес. У меня с ним тут дела образовались, так вот он и… Маша, а ведь Мефодий-то Сидорович ушел от нас. Совсем.

– Как это? – оторопела Маша.

– Да вот так, – всхлипнула свекровь. – Бросил нас. И меня, и Бонику, и Володеньку, сынка нашего, ушел. Живите теперь, говорит, как хотите! А я, говорит, уехал на дачу и буду там жить.

– Когда уехал? – моргала невестка.

– Вчера. Накупил полную машину провизии и уехал.

– Вы с ним поссорились?

– Да какая там ссора… – махнула рукой свекровь. – Я и не собиралась ссориться, а со мной чего-то все разругались. Ну прямо как сговорились! И что за жизнь такая пошла?

Маша, конечно же, ничего не могла понять, пришлось ей рассказывать все с самого начала. И как Мефодий написал портрет Валентины, и как Павлина обманным путем бегала позировать, чтобы себя увековечить, и как Валентина украсила ее рогами и копытами, и как потом портрет разорвался.

– Ой, ну как некрасиво получилось, – качала головой Маша. – Вот уж не представляю, как это вы картину тянули! Это ж какое шоу для покупателей. Мне за вас прямо стыдно.

– Мне тоже за меня стыдно, да еще как! – закивала Валентина. – И ведь как с ума сошла! Главное, ни стыда ни совести! На старуху налетела, портрет давай отбирать! И куда совесть у людей девается, ты не знаешь?

– А вы сейчас про кого говорили? – очень серьезно спросила Маша. – Я, например, вас имела в виду.

– Так и я тоже себя! – кивнула Валентина. – Только уж больше сил нет такой стыд терпеть. Да еще и Мефодий – взял, вещи побросал в машину и сбежал. Маша, чего делать-то?

Она выглядела настолько несчастной, что злиться на нее просто не было сил. Можно было вспомнить, как Валентина унижала Мефодия Сидоровича, как помыкала им, как… Да разве сейчас это важно? Свекровь уже и без того все поняла и вон как мучается…

– Ладно, не переживайте, – успокоила она Валентину. – Я поговорю с Володей, пусть за отцом съездит. Не дело это в вашем возрасте поодиночке жить. Вернем.

– Ой, Машенька, да поодиночке в любом возрасте жить не рекомендуется. Вдвоем надо. Уж верните.

И снова одинокий день, одинокий вечер и ночь, полная раздумий. Нет, теперь бы Валентина всю свою жизнь по-другому прожила. Вот многие говорят, что ничего в своей жизни менять не стали бы. А Валентина бы поменяла. Отношение к мужу – в самую первую очередь. И ведь сколько лет она губила его талант! Он же даже не решался ей сказать, что всегда мечтал работать кистью, а не разводным ключом и вантузом. Она бы теперь… каждый стих бы наизусть выучила! Носки бы вязать научилась, чтобы у Мефодия ноги не мерзли. Кормила бы его только овсяной кашей, чтобы у него никогда язвы не было! Водку бы сама пробовала, чтобы кто-нибудь не вздумал отравить! Господи, да чего бы она только не сделала для своего любимого супруга!

И все же сегодня было уже полегче. Она поверила, что сын с Машей обязательно что-нибудь придумают. И уже утром… в крайнем случае вечером Мефодий будет дома.

– Спи, Боника, завтра твой Люк приедет, – ворочалась она в постели. – Завтра еще столько дел нужно успеть. И на работу сходить, чтобы девчонки ничего раньше времени не заподозрили, и дома все прибрать, и ужин сготовить, и Люку наварить… Еще же кадры выбрать нужно. Нет, надо скорее спать.

Маше в эту ночь тоже не спалось. Понятное дело, она не давала спать и мужу.

– Володя, ты только подумай, – горячо шептала она в плечо сонного мужа. – Ведь у них не просто ссора! Мефодий Сидорович собрал вещи и переехал на дачу. А Валентина Адамовна, конечно, переживает, но у нее в комнате стоят живые цветы, огромный букет! А вот откуда они? Ты меня спроси! А я тебе отвечу – ей их подарил мужчина! Бывший кавалер, между прочим.

– Какие цветы? – разлепил веки Володя.

– Хризантемы! Белые! – яростно рассказывала последние новости Маша. – От мужчины! У твоей мамы. А отец уехал. Раньше Валентина Адамовна всех бывших ухажеров с лестницы спускала, а сейчас уже не спускает.

– И чего надо делать? – моргал Володя.

– Надо срочно ехать и возвращать Мефодия Сидоровича. А то не нравится мне это все. Сначала мужики только цветы в комнату приносят, потом свои вещи потихоньку перетаскивать начнут, а потом и сами переберутся!