– Какую-то пакость затевает…

Мишаня окоротил коллегу:

– Не каркай!

– Я не каркаю, я предвижу!

– Полный абзац! Куда деваться? – заныл Мишаня.

– Я читала книжку одного топ-менеджера, – Рузанна была натурой разносторонней, читала не только раздел «Недвижимость» в газете «Из рук в руки», – он пишет, что во время кризиса надо монетизировать свое хобби!

– Не понял, чего надо делать? – заволновался Мишаня.

– Господи, чего непонятного? Монетизировать – ну, превратить в деньги! Вот, например, у тебя какое хобби?

Мишаня смешался:

– Смотря что считать хобби!

– Это то, что ты любишь делать втихаря от всех… – на правах старшей вставила Маргарита и сама не узнала свой голос.

– О! – Рузанна темпераментно хлопнула себя по бедру. – Сама придумала или подсказал кто?

– Поживешь с мое… – Маргарита повернулась к коллегам спиной и пошла в офис собирать вещи.

«По аэродрому, по аэродрому лайнер пробежал…» – крутилось в голове.


Квартира, которую Маргарита уже считала своей, превратилась в ловушку. Галкина и боялась ее, и хотела, как боится и хочет голодный зверь приманку в силках.

Все желания свелись к одному, простому, как пять копеек, – найти работу.

Это желание являлось во снах, преследовало ее по ночам, как душа убиенного и неотмщенного отца Гамлета.

С этим желанием Маргарита просыпалась, проводила день и засыпала (если удавалось).

По закону жанра напряжение усиливалось: с фатальным упорством Маргарите отказывали работодатели. Галкина со страхом осознавала, что летит в бездну. Еще вчера она не ощущала своих лет, еще вчера ей казалось, что она даст фору любой соплячке, а сегодня оказалось, что любая соплячка предпочтительнее ее, Маргариты Галкиной.

Маргариту обступили со всех сторон проблемы, о существовании которых несколько месяцев назад она и не подозревала.

Сначала не хватало денег на коммунальные услуги, потом опустел холодильник. Потом – бутылочки и флаконы в сверкающей новым кафелем ванной.

Пришлось снести в ломбард оставшиеся от мамы перстень и золотые часики.

В скупке Маргарита уговаривала себя, что успеет поправить дела, восстановить статус-кво и выкупить мамины вещи, что без работы она не останется. Не зря же говорят: была бы шея, а хомут найдется. Хомут не находился.

Все усугублялось тем, что Маргарите нужна была не просто работа, не любой источник любого заработка. Если бы! Галкиной нужна была высокооплачиваемая работа, позволяющая возвращать кредит банку. Или две работы, позволяющие возвращать кредит банку. С работой был полный облом.

Американский кризис и домашний телефон Маргариты непостижимым образом вступили в сговор: звонили из жилконторы, звонил оператор связи, из дачного кооператива – уточняли, будет Галкина делать взнос за участок или не будет, из тренажерного зала (предлагали продлить абонемент) и, конечно, из ипотечного агентства. Звонили, звонили, звонили…

Станислав Буйневич поручил эту унылую обязанность кому-то из сотрудников. Холодновежливый мужской голос с легким кавказским акцентом, от которого кровь стыла в жилах (Маргарита представила боевика в маске, в камуфляже, с автоматом), настоятельно рекомендовал Маргарите Михайловне не осложнять свое и без того незавидное положение и явиться в ипотечное агентство «Атолл» на собеседование. Маргарита откладывала визит, с каждым днем все больше увязая в самообмане. «Вот найду работу, тогда и пойду на собеседование», – обещала она себе каждое утро.

Через некоторое время телефон отключили за неуплату.

Финансовый гений Стасик Буйневич перевел заемщицу М.М. Галкину в разряд бесперспективных клиентов, и схема работы с ней изменилась.

Теперь Галкина жила на осадном положении. Начались визиты коллекторов. Маргарита сначала возненавидела, а потом стала бояться звука подъехавшего лифта и голосов за дверью.

Когда в прихожей раздавался требовательный звонок, Маргарита не подходила к двери. Она сидела и крестилась, хотя воцерковленным человеком не была. Один раз звонок застал Маргариту в прихожей, и Галкина осмелилась взглянуть на непрошеного гостя в глазок. Посмотрела и не поверила: это был амнистированный, тот, с ее последнего рейса Магадан– Москва! Толян, кажется. Бывают же в жизни совпадения…


Толян топтался в подъезде дома Маргариты с раннего утра. Закатанные по локоть рукава рубашки в крупную клетку открывали тюремные символы и знаки. В руке с татуированными перстнями, пятью неяркими точками между большим и указательным пальцами – символ камеры-одиночки, и подобием кинжала на предплечье дико смотрелись испуганные белые и синие садовые колокольчики.

Толян поднялся на девятый этаж, оглянулся и приложился ухом к двери с цифрами 86. За дверью стояла музейная тишина.

Зато за соседней послышался шорох. Толян метнулся в противоположный угол площадки и с независимым видом уставился в окно. Чужая дверь распахнулась, из нее вихрем вырвался белобрысый мальчишка.

– Никитка! – раздался слабый старушечий голосок из глубины квартиры. – Подожди!

Никитка уже громыхал подъездной дверью и последней просьбы умирающей старушки не слышал.

Толян покосился на открытую дверь. На пороге квартиры материализовалось существо из прошлого века.

Существо было в панаме, с тростью, в очках с немыслимым количеством диоптрий, отчего глаза за стеклами казались бусинами. Бусины с осторожным интересом уставились на чужака.

– Здрасте, – вынужден был приветствовать соседку Галкиной Толян.

– Здравствуйте. – Старушка не двигалась, рассматривая татуировки.

– Вы не видели вашу соседку, Маргариту Галкину? – стараясь понравиться старушке, широко улыбнулся освободившийся по амнистии кидала.

– А вы кто будете?

Легенда родилась сама собой.

– Одноклассник. Мы с Маргаритой учились вместе. Маргарита была моей первой, так сказать, любовью, – ударился в воспоминания аферист, и колокольчики в его руке потеряли сознание от такой наглой лжи. – Вот, решил, так сказать, вернуться к истокам. Навестить прошлое.

Старушенция ткнула острым пальцем в предплечье своего собеседника, украшенное замысловатым изображением колюще-режущего предмета и надписью «Не забуду тебя, Вера».

– Судя по всему, молодой человек, вы оканчивали совсем другие университеты и с другими женщинами, – с неподражаемым достоинством прошелестела бабка, – Маргариту я видела на днях.

Старая карга закрыла дверной замок и вызвала лифт.

– Что-то ей передать? – войдя в кабину лифта, любезно предложила соседка.

– Спасибо, я дождусь. У меня есть время, – заверил ее поклонник Веры.

– Кто бы сомневался, – прошамкала старая кляча, и лифт уехал.

Толян подождал, пока кабина замрет внизу, подкрался к щиткам, за которыми крутились и низкими голосами гудели счетчики. Счетчик под номером 86 почти не двигался.

Толян спустился на один лестничный марш и вынул из кармана мобильник.

Дверь в квартиру Маргариты приоткрылась.

– Алик, – через полминуты сообщил Толян в трубку, – ее нет. Нет, говорю! Точно! Счетчик почти не крутится – холодильник работает, может, и все. И тихо у нее. Чё делать-то?

Очевидно, ответ Толяну не понравился, он плюнул на бетонный пол подъезда и уточнил:

– А если она слиняла?

Голос с кавказским акцентом не оставил выбора:

– Идиот, тебе что сказано было? Ничего доверить нельзя, дебил! Без нее не появляйся! Вам зачем лекцию о креативном мышлении читали? Яйцеголовые!

– Да понял я, понял! Все креативно! – Толяна перекосило, он повертел в кулаке полумертвые колокольчики и со злостью швырнул букет на подоконник.

Маргарита затворила дверь и только теперь поняла всю серьезность своего положения. С мрачным видом побродив по квартире, Галкина решилась и набрала сестру Валентину. Не дождавшись ответа, сбросила звонок и стала ждать, когда Валька перезвонит: денег на трубе не было.


…Кафе, где встречались сестры, называлось «Небеса» и находилось рядом со зданием суда, где Валентина защищала очередного подзащитного.

Суд располагался в одном из самых престижных районов города. Цены в кафе были какими-то албанскими, Маргарита заказала кофе и отвернулась к витражным окнам, выходящим на здание суда.

День был пасмурным, с утра несколько раз начинался и сворачивался дождь. Вот опять забарабанили крупные редкие капли, опять ненадолго. Валентина под зонтом перебежала дорогу, устроилась за столиком и обследовала сестру испытующим, острым взглядом.