— Это все, что ты можешь сказать?
— Именно, — Тайлер пожимает плечами и убирает руку с моей ноги. Черт побери.
Сглатываю.
— Ты что, хочешь сказать, что не получаешь удовольствия от секса, за который тебе еще и платят. Ты меня за дуру считаешь?
— Джемма, это не то, что ты думаешь, это работа.
— Это секс, Тайлер, — говорю я. — А занятие сексом приносит удовольствие.
— Ты спрашиваешь меня о том, доставляет ли это удовольствие, или нравится ли мне это? — он смотрит на меня и усмехается, прежде чем перестроиться в другой ряд.
— О втором.
— Это просто… просто другие ощущения, понимаешь?
— Нет, — отрезаю я. — Я же не порноактриса. Поэтому даже не представляю.
— Секс в порно – это просто секс.
— Да, а тебе нравится заниматься сексом, точно.
Качая головой, Тайлер смеется.
— Ага, секс – это хорошо.
— Тогда тебе нравится быть порноактером?
— Как я уже и сказал, — он смотрит на меня, приподнимая бровь, — конечно.
— Ну и какая у тебя любимая партнерша по съемкам?
— Джемма, ты знаешь, я не хотел бы гов… — он качает головой.
Перебиваю его, не в силах остановиться и заткнуть свой рот. Он словно предатель продолжает выдавать снова и снова слова, которые явственно подтверждают, что мои чувства выходят далеко за рамки дружеских. И это меня ранит.
— Нет, стой, у тебя обязательно должна быть самая любимая, должна быть та, к кому ты относишься по-особенному, ну, или что-то в этом роде.
— Джемма, послушай, услышь меня. Нет. Нет такой девушки.
Сужаю свои глаза, глядя на него.
— Да, ладно тебе, Тайлер. Ты обязательно должен испытывать влечение, ну хоть немного к одной из них, я имею в виду, ты трахаешь их тела перед камерой. Просто ответь.
— Я не испытаю вообще никаких чувств ни к кому, когда идет съемка. Ни к одной девушке, с кем я снимался, я не чувствовал вообще ничего.
Вскидываю руки вверх.
— Боже, парни – такие странные. Нет ни единого шанса, что я смогла бы трахаться с кем-то снова и снова и, в конце концов, не испытывать вообще никаких чувств к этому человеку.
— Ну, ты же девушка, Джемма, — его ладонь вновь ложиться на мое бедро, только на этот раз чуть выше, подушечки пальцев начинают неспешно поглаживать кожу. — Вы на самом деле странные, — мягко выдыхает он.
— Конечно странные… — издаю ироничный смешок и отворачиваюсь, смотря в окно.
— Титч, это совершенно отличные чувства. Это работа. Я получаю за это деньги. И я ничего не испытываю к ним, они для меня не существуют. Безымянные вагины, — он судорожно выдыхает, прежде чем взглянуть на меня. — Понимаешь, Титч, когда мы встретились с тобой и у нас все закончилась сексом – это просто произошло, я отчаянно желал этого, желал этого больше, чем сделать следующий вдох. Я хотел тебя. Я хотел заняться с тобой сексом, и это все, о чем мог думать с того момента, как ты села в такси. И как только между нами все вспыхнуло, не мог насытиться тобой. Мне было мало тебя, твоих ласк, я хотел буквально поглотить тебя, — он переводит дыхание, мягко поглаживает меня по ноге. — Понимаешь, — вновь говорит он запальчиво. — Это такое ощущение, будто у тебя закатываются глаза от нереального удовольствия. Это по-настоящему. Я и ты, и то, что между нами – это на самом деле, там нет притворства. А то, что я делаю на работе – это механические движения. В них нет ничего даже крупицы чувств. Вообще. Ничего.
Ощущаю небольшой трепет внизу живота, нервную дрожь и восторг – но я не должна испытывать этого. Однако мое сердце еще не было настолько переполнено такими разными эмоциями за последнее время. Сглатываю.
— Да… хорошо.
— Это неприятно тебе? — говорит Тайлер едва слышно.
— Что?
— Ну, то, что я сравниваю секс на работе с тем, что было между нами?
— Нет, — лгу я.
— Просто я хотел, чтобы ты знала, что ты – первая девушка, кого я захотел, захотел на самом деле, с того момента, как начал сниматься.
— О Господи, это что, что-то вроде комплимента или что?
— Определенно комплимент, — он убирает руку с моей ноги и указывает в окно. — Повернуть здесь?
— Оу, — быстро перевожу взгляд на окно. — Да, второй поворот ведет к моему дому.
Мы подъезжаем к входу, автомобиль чуть замедляет скорость, проезжая по искусственной неровности на асфальте. Показываю на свой подъезд, и прежде чем машина успевает полностью затормозить, спешно выбираюсь из нее.
— Спасибо, — быстро бросаю, когда Тайлер глушит двигатель.
— Это будет грубо не пригласить меня войти, — говорит он мне в след, выбираясь из машины.
— Тайлер.
— Только отлить. И все.
— Ладно.
Он следует за мной по лестнице к двери. Когда я захожу в квартиру, то ожидаю увидеть Хизер, растянувшейся на диване, но гостиная пуста. Указываю в сторону коридора.
— Ванная находиться там.
— Спасибо, — говорит он мне и проходит мимо.
Кладу свою сумочку на кухонную столешницу, и как только дверь ванной закрывается, спешно бегу в сторону спальни Хизер и вижу, что дверь закрыта. Ее нет дома. Срабатывает слив в туалете, и включается вода. Быстро возвращаюсь в гостиную.
Дверь распахивается, и секундой позже Тайлер стоит в центре комнаты и проводит рукой по своим темным волосам.
— Мне нравится твоя квартира, — говорит он.
— Спасибо.
Господи, и он просто продолжает стоять там. «Какого хрена он вытворяет?»
— Где твоя соседка по квартире? — спрашивает он.
— Не знаю.
— Хммм… — он садится в дальний угол дивана и улыбается мне. Мой взгляд опускается к его рту, когда он прикусывает губу. «Ну почему этот пирсинг кажется таким сексуальным? Боже». Тайлер проводит руками по своим потертым джинсам.
— Так, — произносит он, — и что ты собираешься делать?
— Тайлер…
— Дааа, — усмехается он. — Что такое, Титч?
— Ты же сказал, что тебе просто нужно отлить.
— Что я и сделал.
— Ииии?
Он пожимает плечами, будто не понимает, что происходит.
— И теперь я сижу на твоем диване в твоей компании. Забавно как все обернулось?
Сужаю глаза, пристально глядя на него. Он в ответ сужает свои с гордой улыбкой на своих губах.
— Ты такой… такой… — напряженно выдыхаю. — Просто, Боже, дай мне сил.
Он смеется.
— Упрямый? Да нет же, черт побери. У меня заняло шесть долбанных лет, чтобы добиться твоего поцелуя. Я целеустремленный.
— Ага, что-то типа того.
Когда он поворачивается ко мне, с его лица сходит улыбка.
— Слушай, я понимаю, что это все странно. Но все дело в том, Джемма, что я хочу обратно моего Титча.
Впиваюсь в него взглядом, потому что, ради всего святого, он что, думает это так легко?
— Ты знаешь, что ранит больше всего? — говорю я, сражаясь изо всех сил с ощущением тяжести, что стискивает грудь. — Что мы просто расстались. И все. На этом все было кончено. Все эти годы дружбы просто канули в небытие… а ты просто позволил этому произойти.
Его взгляд опускается на колени, и он кивает головой.
— Да, я знаю это.
— Почему ты сделал это?
Пожимая плечами, он нервно хлопает в ладоши и подается вперед всем телом.
— В самый первый день, когда я увидел тебя… — короткий смешок срывается с его губ. — Даже когда я был ребенком, все, чего я хотел, – просто быть рядом с тобой, ты понимаешь, в тебе всегда было что-то такое, что заставляло меня преследовать тебя, хотеть сделать тебя только своей, любить тебя сильнее, хотя сильнее, вероятно, уже нельзя. И потом мы расстались. И для меня больше не осталось ничего. По крайней мере, не осталось того, чего бы я так отчаянно желал, как тебя. Во мне словно погас огонь, который давал мне силы стремиться и идти вперед, — он поднимает взгляд от своих рук, и в его глазах стоит ласковое выражение. — Я был ужасно глуп и чувствовал отчаянную, удушающую боль и злость на самого себя.
— У тебя была стипендия, — сглатываю, потому что это задевает мои чувства, бередит мои старые, хоть и не совсем затянувшиеся, раны, а я не хочу себя мучить.
— Да, была. Но было больше – была ты, — он тянется ко мне, накрывает нежно ладонью мою щеку, и, повинуясь инстинкту, я льну к его прикосновению, мои глаза закрываются. — Если бы я остался, то не потерял бы тебя, — произносит он, а я тяжело выдыхаю. — Я так ревновал тебя. Ненавидел ругаться с тобой по поводу и без повода.