Анна Тодд - После — долго и счастливо

Руки у меня дрожат, когда я поднимаю и разглаживаю скомканную бумагу, а затем я читаю то, что там написано:

«Он надеется, что однажды она это прочтет и поймет, каким сломленным он был. Он не просит у нее ни жалости, ни прощения, только хочет, чтобы она поняла, как сильно повлияла на его жизнь. Она, прекрасная незнакомка с добрым сердцем, попалась ему на жизненном пути и сделала его тем человеком, которым он стал. Он надеется, что, прочитав эти слова, неважно, какими жесткими они могут показаться, она будет гордиться, что вытащила грешника из ада и вознесла его на свои небеса, даруя ему спасение и свободу от демонов прошлого.

Он умоляет, чтобы она прочувствовала сердцем каждое слово, и, возможно, только возможно, она по-прежнему будет любить его после всего, через что им пришлось пройти. Он надеется, что она сможет вспомнить, за что полюбила его и почему так упорно боролась.

И последнее, на что он надеется, – что, где бы она ни находилась, читая эту книгу, она сделает это с легким сердцем и найдет его, даже если эти слова дойдут до нее спустя долгие годы. Она должна знать, что он не сдался. Тесса должна знать, что этот человек всегда будет любить ее и ждать до конца своих дней, неважно, вернется она к нему или нет. Он хочет, чтобы она знала: она была его спасением, и он никогда не сможет отблагодарить ее за все, что она для него сделала. Он любит ее всей душой, и ничто в мире не сможет этого изменить.

Он хочет напомнить ей, что, из чего бы ни были сделаны их души, это души очень близких людей. Их любимая книга тому подтверждение».

Я собираю остатки мужества и оставляю беспорядочно разбросанные по полу листки, по-прежнему сжимая в руке последнюю страницу.

Два года спустя

– Ты просто сногсшибательна, очень красивая невеста, – восторгается Карен.

Согласно кивнув, я поправляю бретельки платья и снова смотрюсь в зеркало.

– Он будет сражен наповал. До сих пор поверить не могу, как быстро наступил этот день, – улыбаюсь я, закалывая последнюю «невидимку» на волну густых, блестящих в ярком свете ламп волос, уложенных локонами.

По-моему, я немного переборщила с блестками.

– Что, если я споткнусь? А если он не явится к алтарю? – У великолепной невесты Лэндона мягкий голос, но в нем так и сквозит нервное напряжение. Кажется, что она может сорваться в любой момент.

– Явится. Кен привез его в церковь еще с утра, – смеется Карен, успокаивая нас обеих. – Если бы что-то произошло, мой муж нас бы уже предупредил.

– Лэндон не сбежит ни за что на свете, – обещаю я. У меня нет сомнений, ведь я видела его лицо и вытирала выступившие на его глазах слезы, когда он показывал мне купленное для нее кольцо.

– Надеюсь, ты права. Иначе я очень разозлюсь. – У нее вырывается нервный смешок. Несмотря на беспокойство, проступающее на ее красивом лице, она держится довольно хорошо и ее улыбка просто очаровательна.

Аккуратно приколов прозрачную фату к темным кудрям, я смотрю на ее лицо в зеркале и пожимаю ее обнаженное плечо. В карих глазах стоят слезы, и она нервно покусывает нижнюю губу.

– Все в порядке, все будет хорошо, – обещаю я. На свету мое платье отливает серебром, и я восторгаюсь каждой деталью этого венчания.

– Мы не слишком торопимся? Мы помирились всего несколько месяцев назад. Тесса, как ты думаешь, мы торопимся? – спрашивает она.

Я так сроднилась с ней за прошедшие два года, что без труда улавливаю ее беспокойство, когда она дрожащими пальцами помогает мне застегнуть платье подружки невесты.

Я улыбаюсь.

– Вы не торопитесь. Вам и так пришлось пережить слишком многое за последние два года. Ты просто накручиваешь себя. Уж я-то знаю.

– Переживаешь по поводу встречи с ним? – спрашивает она, внимательно вглядываясь в мое лицо.

«Да. Ужасно. Я на грани паники».

– Нет, мы не виделись всего пару месяцев.

– Слишком долго, – бормочет мать Лэндона себе под нос.

На сердце становится тяжело, и я отгоняю прочь слабую боль, которой сопровождается каждая мысль о нем. Я проглатываю ответ, который могла или даже должна была произнести вслух.

– Вам, наверное, не верится, что ваш сын сегодня женится? – побыстрее меняю я тему разговора.

Моя уловка срабатывает, и Карен, как по волшебству, тут же начинает улыбаться, попискивать и плакать одновременно.

– Ох, макияж будет испорчен. – Она проводит кончиками пальцев под глазами и качает головой так, что ее светло-каштановые волосы рассыпаются по плечам.

Мы умолкаем, услышав стук в дверь.

– Дорогая? – мягко и нерешительно зовет Кен.

Посещение комнаты невесты, полной расчувствовавшихся женщин, еще и не такое сотворит с любым мужчиной.

– Эбби проснулась, – говорит он жене, открывая дверь, и появляется перед нами с дочкой на руках. Ее темно-каштановые волосы и светло-карие глаза сверкают, словно освещая каждую комнату, в которую она попадает. – Я никак не могу найти сумку с подгузниками.

– Она вон там, рядом с креслом. Можешь ее покормить? Боюсь, она запачкает мне гороховым пюре все платье, – смеется Карен, беря Эбби на руки. – Кризис двух лет начался у нас слишком рано.

Маленькая девочка улыбается, демонстрируя целый ряд наполовину прорезавшихся зубиков.

– Мама, – зовет круглолицая малышка и тянет ручки к бретельке платья Карен.

Мое сердце тает каждый раз, когда я слышу, как Эбби разговаривает.

– Привет, мисс Эбби, – щекочу я девочку за щечку, и она начинает хихикать. Это прекрасный звук. Я стараюсь не замечать, с каким сочувствием смотрят на меня Карен и будущая жена Лэндона.

– Привет. – Эбби прячет мордашку в мамино плечо.

– Дамы, вы уже готовы? Осталось всего десять минут до того, как начнет играть музыка, а Лэндон с каждой секундой нервничает все больше, – предупреждает Кен.

– С ним все в порядке, ведь правда? Он все еще хочет жениться на мне? – спрашивает встревоженная невеста своего будущего свекра.

Кен улыбается, и в уголках его глаз собираются морщинки.

– Разумеется, хочет, дорогая. Лэндон ужасно переживает, но Хардин помогает ему взять себя в руки. – Все мы, включая меня, смеемся над этой фразой.

Невеста в шутку закатывает глаза и качает головой.

– Если «помогает» Хардин, мне лучше отменить медовый месяц.

– Нам пора. Я не буду много кормить Эбби, чтобы она дотерпела до торжества. – Кен целует жену в губы, прежде чем забрать малышку, и выходит из комнаты.

– Хорошо. И, пожалуйста, не волнуйтесь за меня, все нормально, – говорю я обеим женщинам.

Все нормально. У меня уже довольно давно все нормально с неким подобием отношений на расстоянии с Хардином. Да, я постоянно скучаю по нему, но разлука пошла нам на пользу.

Самое худшее в этой «нормальности» в том, что она совсем не напоминает счастье. Это серое, безотрадное состояние, и ты можешь просыпаться каждое утро, продолжать жить своей жизнью, даже часто улыбаться и смеяться, но не ощущать ни малейшего веселья. Ты не ждешь с нетерпением каждую секунду нового дня, не берешь от жизни все. Большинство людей, включая меня, привыкли к этому состоянию. Мы притворяемся, что «все нормально» – это хорошо, хотя это вовсе не так, и большая часть нашего времени уходит на то, чтобы что-то изменить в привычном порядке вещей.

Он дал мне почувствовать, какой прекрасной может быть жизнь вне этой «нормальности», и с тех пор мне очень не хватает тех ощущений.

Долгое время у меня все было нормально, и теперь я не знаю, как от этого избавиться, но очень жду того дня, когда смогу сказать «Все отлично» вместо «Все нормально».

– Вы готовы, миссис Гибсон? – улыбаюсь я счастливой женщине передо мной.

– Нет, – отвечает она. – Но буду, как только его увижу.

– Последняя возможность сбежать, – говорю я Лэндону, помогая завязать галстук.

– Спасибо, болван, – огрызается он и отталкивает мои руки, чтобы самому разобраться с помятым галстуком. – За свою жизнь я надевал тысячи галстуков, но именно этот отказывается распрямляться.

Он нервничает, и я ему сочувствую. В какой-то степени.

– Тогда не надевай его вообще.

– Я не могу не надеть галстук. Я женюсь, – закатывает он глаза.

– Вот именно поэтому и не надо его надевать. Это твой день, и это ты тратишь на него кучу денег. Если не хочешь надевать гребаный галстук, не надевай. Черт, если бы сегодня женился я, всем бы повезло, если бы я надел штаны.