Семен Малков - Последнее искушение. Эпилог

— Привет! Только прошу, Натуся, говори быстрее что надо. Скоро мой выход, а я еще не готова. Да ты никак плачешь? — огорчилась она. — Наверно вы с Витей опять поругались?

Наташа звонила из дома. В комнате было не убрано. Она сидела на диване, а перед ней стоял открытый чемодан, наполовину заполненный личными вещами — известная пианистка собиралась на очередные гастроли. Ее и так не слишком красивое лицо было искажено гримасой страдания. Из подведенных тушью глаз катились слезы, оставляя на щеках черные дорожки.

— Еще хуже, Светик, — призналась она закадычной подруге, давясь слезами. — Мы с Витей решили расстаться.

Она шумно высморкалась, лишь размазав по лицу слезы, и горько посетовала на судьбу:

— Видно, мне на роду написано не знать счастья! Вечно приходится страдать! В юности — от неразделенной любви, а теперь — от непонимания мужа. Вот ты, Светка, счастливица! Хоть у тебя все хорошо.

Новость была такова, что Светлана даже вскочила со стула. Разумеется, она знала о постоянных ссорах подруги с мужем из-за частых и длительных гастролей, но чтобы дело дошло до разрыва?! Сразу забыв о времени, она обрушилась на подругу.

— Не вздумайте сделать такую глупость! Вы же любите друг друга! А все портит лишь то, что ты вечно разъезжаешь по свету, бросая Витю одного. На его месте любой не выдержит.

Она пригорюнилась.

— И мне напрасно завидуешь. Неприятностей у нас хватает — сама убедилась на дне рождения Юрочки.

— Мне бы твои заботы! — сердито перебила ее Наташа. — Подумаешь, Даша с Петей поссорились из-за того, что опоздал. Они, наверное, уже помирились. А я разве могу отказаться от гастролей? Ведь это — моя жизнь!

Светлана отрицательно покачала головой.

— Вот отсюда и твои беды! В жизни главное — семейное счастье, а искусство, хоть нам и необходимо, но ради счастья им можно пожертвовать. Поймешь это, когда снова останешься одна.

Подруга промолчала, и Светлана с горечью добавила:

— И насчет моего благополучия ты ошибаешься. Я очень переживаю за сына. И дело не в его ссорах с Дашей, хотя они тоже чреваты семейным разладом.

Она умолкла, переводя дыхание, и Наташа несогласно бросила:

— Вот уж эти твои волнения напрасны! Твой сын так хорош и богат, что такое просто невозможно. Как бы не ссорились, Даша на это никогда не пойдет!

— Нет, Натуся, ошибаешься! На Петю плохо повлияло его огромное богатство, дающее превосходство над другими, в том числе над родными и близкими. Он зазнался, стал высокомерен и никого не слушает, даже отца!

— Ну и что? Всем известное «головокружение от успехов». Это скоро пройдет, и у вас все наладится. У Пети добрая душа, и он вас любит.

— Твоими устами да мед пить, — вздохнула Светлана. — Дай-то Боже, чтобы так было! А ты все же не «жги мосты» с Витей. Не то оба очень пожалеете!

Дверь гримуборной чуть приоткрылась, и ассистент режиссера озабоченно ей напомнил:

— Светлана Ивановна, через пять минут ваш выход!

Примадонна встрепенулась и торопливо закончила разговор.

— Все, Натуся, у меня нет больше времени. Вытри слезы и всерьез подумай над тем, что я сказала. Такого замечательного человека, как Витя, тебе нельзя потерять! Это друг в любой беде! Второго не найдешь!

Была уже ночь, и Светлана, лежа в постели, с увлечением читала любовный роман, когда в спальню вошел вернувшийся с работы Михаил. Она хотела сразу же встать, чтобы покормить мужа, но он, поняв это, остановил ее жестом руки.

— Лежи, дорогая, я не голоден — поужинал в ресторане с важным клиентом.

Он оставил ее ненадолго, чтобы умыться. Вернувшись, сбросил с себя халат, обнажив по-прежнему мощную стать, лег и нежно обнял жену, не скрывая своего желания. Светлана привычно стала отвечать на его ласки, и все же муж заметил ее скованность.

— Что с тобой? Тебе нездоровится? — озабоченно спросил, ослабив объятие. — Если не хочешь, отложим.

— Спасибо, Мишенька, и правда нет настроения, — Светлана нежно поцеловала мужа. — Я под впечатлением разговора с Наташей. Ты знаешь, что они с Витей на грани развода?

— Витек не любит разговаривать о личном. Он мужественный парень — внутри себя все переживает, — нахмурился Михаил. — Знаю одно: Натаха уже «достала» его своими гастролями. Вечно готовит себе сам! Зачем тогда женился?

Его слова вызвали у Светланы улыбку.

— Положим, дорогой, женятся не для этого! Натуся — выдающаяся пианистка и предлагала нанять прислугу, но Витя не хочет.

Улыбка сошла с ее лица, и она с горечью посетовала:

— Они же любят друг дружку и, если разойдутся, будут несчастны!

— Ты права, дорогая, но что поделаешь? — хмуро согласился Михаил. — Витек не хочет больше жить по полгода один, и я — на его стороне!

— Нет, ты должен его убедить! Столько терпел, пусть потерпит еще немного. Я уговорю Натусю сократить гастроли, но сразу это сделать нельзя.

Михаил удрученно почесал в затылке.

— Ну как я уговорю Витька в таком жизненно важном для него деле, раз даже на сына не могу повлиять, чтобы был внимательнее к жене и ребенку.

Понимая его, Светлана лишь тяжело вздохнула, и он продолжал:

— Вообще-то у него есть основание так заноситься. Вряд ли еще кому-то в России в его годы удалось достигнуть такого положения и богатства! Пожалуй, он — самый молодой руководитель столь крупного промышленного концерна с мировыми связями. И при том очень щедро помогает не только своим друзьям и близким, но также науке, искусству и всем, кто в этом нуждается.

— Но это не значит, дорогой, — не согласилась головой Светлана, — что наш сын может считать себя выше других, не почитать жену и отца с матерью! Это не только безнравственно, это его погубит! Петя слишком молод, доверчив и у него нет нашего опыта.

— Вот именно! — оживился Михаил. — Поэтому мы должны суметь заставить его слушать нас — для его же пользы. И действовать решительно, нравится ему или нет.

— Ты абсолютно прав, дорогой, — вздохнув, поддержала мужа Светлана. — И нам придется проявить характер, а если понадобится, пойти даже на жесткие меры. Особенно, если Петя не будет дорожить семьей.

— Какое счастье, что ты всегда меня понимаешь! Как же я люблю тебя, моя сладенькая! — Михаил порывисто подался к жене, сжал ее в своих объятиях, и на этот раз она ответила ему с такой же горячей страстью.

В январе ночи длинные. Петр уже начал свой рабочий день, а за окнами его огромного, как зал, кабинета было еще темно. Он только отпустил менеджера по маркетингу, доложившего положение на мировых биржах, когда по селектору ему сообщили, что в приемной ожидает Олег Хлебников. Через полчаса у Петра должно было начаться совещание с иностранными партнерами, но, вспомнив, что накануне обещал Олегу его принять, распорядился впустить в кабинет.

Они не виделись уже несколько месяцев. Последнее время Хлебников редко бывал дома, в Москве. В совершенстве владея несколькими языками, Олег, как и прежде, сопровождал группы иностранных туристов, в основном французов, по необъятным просторам России. Семьей он так и не обзавелся, дома его ничто не держало, и к тому же продолжал повсюду разыскивать свою незабвенную Джульетту-Раечку, убедив себя, будто только с ней будет счастлив.

Олег еще больше пополнел, но, несмотря на грузную фигуру и почти лысый череп, выглядел вполне импозантно. Петр вежливо указал ему на кресло перед своим столом и, когда тот уселся, деловито предупредил:

— Извини меня, дядя Олег, но в нашем распоряжении не более четверти часа. Так что сразу говори: какое у тебя ко мне дело!

Бросив уважительный взгляд на роскошный кабинет молодого президента концерна, Олег немного смущенно объявил о цели своего визита:

— К сожалению, Петя, я снова пришел просить тебя вызволить из беды Диму. Помочь ему мне не по силам.

На лицо Петра легла тень заботы. Дмитрия — сынишку своей сожительницы Оксаны, Хлебников растил, пока она его не бросила, и до сих пор заботился, как только мог.

— Так что с Митяем опять приключилось? Полагаю, из-за матери? Она, как и прежде, его до нитки обирает? — забросал он вопросами Хлебникова.