— Все, дед! У меня нет больше времени. Я принес много фруктов — бабуля их моет на кухне. Ешь обязательно — тебе нужны витамины! — с любящей улыбкой приказал он больному и дипломатично добавил: — А к этому разговору мы еще вернемся. Обещаю: я не упущу свой шанс!
Несмотря на огромную занятость, Юхновский всегда находил время для своего любимого боулинга. И как всегда после игры с постоянным партнером — высокопоставленным «Сережей», — расслаблялся с ним в ресторане их закрытого клуба. Последние дни все у него ладилось: его нефтяная империя, казалось, достигла вершины могущества, подготовка к свадьбе шла полным ходом, и Лев Григорьевич испытывал счастье уже от одной мысли, что вот-вот — и красавица Даша станет его женой. К тому же сегодня победил во всех партиях!
— Мне ли не знать о силе больших денег, Лева. Знаю и о том, какой успех ты всегда имел у женщин. И все же, честно признаюсь, — в голосе Швецова звучала зависть, — я был уверен, что с Дарьей Васильевной ты потерпишь неудачу.
— Это почему же? — немного обиженно спросил Юхновский.
— Я присмотрелся к ней, когда вы стали появляться вместе, а у меня глаз наметанный. Красивых карьеристок, стремящихся поймать богатого мужика, вижу издалека, кем бы они не прикидывались. Но она — им не чета!
— А ты можешь объяснить поподробнее? — Льву Григорьевичу явно это польстило. — Мне, естественно, интересно узнать — чем так хороша моя будущая жена!
— Она независима, и сразу было видно, что за тебя не держится. Но это еще понятно: победила на конкурсе красоты и материально самостоятельна — имеет свою фирму.
— И это все? — разочарованно бросил Юхновский. — Думаешь, я нравлюсь только нищим пройдохам?
— Ты нашел жемчужину, Левушка! — улыбаясь, заверил его Швецов. — Она не только очень красивая и честная, но прекрасно держится и с изысканным вкусом. А это особенно важно при нашем высоком положении. От души тебя поздравляю и — что греха таить — очень завидую! Давай за нее и выпьем!
И, когда опорожнили бокалы, спросил:
— Так где же все-таки решили организовать свадьбу? По-моему, при таком количестве народа ни один ресторан не подойдет.
Но Лев Григорьевич эту проблему уже решил. Самодовольно улыбаясь, в предвкушении, как приятно удивит друга, объявил:
— А я уже договорился об аренде «Гостиного двора». Там места и на тысячу человек хватит. У меня же будет не более восьмисот гостей.
— Думаешь, стоит собирать такую ораву? — усомнился кремлевский чиновник.
— Меньше никак не выходит. Сам знаешь: скоро десятилетний юбилей моей компании и надо расположить к себе прессу, телевидение и московский бомонд, — объяснил Юхновский. — И, кроме того, нельзя обойти никого из руководства дочерних фирм, своих и зарубежных партнеров.
Он закурил и с увлечением продолжал:
— Представляешь, как там будет прекрасно: в огромном зимнем саду под стеклянным сводом? К тому же весь вечер пиршество будет сопровождаться концертом звезд!
Его друг и партнер одобрительно кивнул.
— Да уж, представляю. Моя половина уже заранее радуется тому, что будет лишний повод надеть новое вечернее платье и свои драгоценности, — иронически усмехнулся он и с любопытством спросил: — А на презентацию нового консорциума в «Метрополе» пойдете? Мне-то придется — это я его через Совмин проводил.
— Пойдем, — утвердительно кивнул Юхновский и объяснил: — Среди учредителей — влиятельные люди, которых нельзя обидеть, особенно в канун нашего юбилея. А ты чего спрашиваешь?
— Среди главных учредителей там — бывший муж твоей Даши. Ты что, не знаешь об этом? — удивился его друг.
— Надо же! Мне об этом не доложили, — досадливо покривился олигарх и с беспокойством взглянул на друга: — Думаешь, можно ожидать с его стороны каких-то эксцессов?
— С его — вряд ли: ты же говорил, что их разрыв произошел по инициативе Юсупова. А вот ее зря волновать — да еще накануне свадьбы — я бы поостерегся, — дал ему дружеский совет кремлевский сановник и шутливо напомнил: сам знаешь, лучше перебдеть — чем недобдеть!
«Даша уже готовится к нему — договорилась назавтра сделать прическу, — озабоченно подумал Юхновский. — И когда поймет, почему мы не пошли, то сочтет, что я струсил». Эта мысль оскорбляла его самолюбие, и он с деланной небрежностью ответил:
— Считаю ниже достоинства даже подумать, что моя дама может меня подвести. А уж Дашенька — тем более. Ты сам ее превозносил за то, как умеет держаться. И это будет хорошей проверкой перед свадьбой!
Петр заехал за Иваном и Клавой за час до начала банкета. Скромные люди, сибиряки, по приезде не хотели останавливаться в дорогой гостинице, и он еле их уговорил занять забронированные заранее номера в роскошном «Паласе».
— Поймите же: это необходимо из соображений престижа. Крупный бизнес вас не признает, если будете жить в жалких — по принятым меркам — условиях, — убеждал их Петр. — А вы — не кто-нибудь, а соучредители нового большого предприятия.
Эти несколько дней для брата и сестры не прошли даром. Сначала, сделав основательный поход по магазинам, они, как говорится, «поработали над собой», и при подписании документов имели вполне респектабельный вид. Особенно преуспела в этом Клава.
Войдя в ее номер, Петр был удивлен, насколько преобразилась она, приобретя в московских бутиках самые модные вещи.
— Ну как — я в порядке? — заметив его восхищение, радостно улыбнулась Клава и, порхая, сделала пару кругов по комнате. — Не стыдно будет показаться среди столичных дам?
— Не волнуйся! Выглядишь блестяще, — весело заверил ее Петр. — Вот только побрякушек на дамах будет больше. А на некоторых навешано брильянтов, как в ювелирной лавке. Но не огорчайся: это лишь подчеркнет, насколько ты их моложе и привлекательней.
И когда прибыли на банкет, Клава убедилась, что так и есть, — но это длилось до тех пор, пока не появилась в сопровождении Юхновского Даша. И дело было даже не в ее ослепительной красоте, молодости и роскошном вечернем туалете. Работая моделью, она обрела величественную осанку, изящную походку и выступала, как королева! Олигарх же был представителен и важен, что подчеркивало деликатную и естественную манеру поведения его спутницы.
— Значит, вот она какая — твоя бывшая жена, — сразу поскучнев, бросила Петру Клава. — Ну что ж, беги к ней! Красавица тоже на тебя поглядывает, хоть и старается, чтобы этого не заметили.
В ее словах была откровенная ревность, и Петр, чтобы поднять настроение, мягко произнес:
— Не принимай этого близко к сердцу, Клавочка! У нас же была любовь, и растет сын. Поэтому нам друг от друга никуда не деться.
— Только не пудри мне мозги, Петя! — в сердцах бросила ему сибирячка. — Отлично вижу, как у вас прошла любовь. Не слепая!
Однако в дальнейшем взяла себя в руки и ревности больше не проявляла. Наоборот, держалась со всеми любезно и весело, а когда начались танцы, охотно принимала приглашения кавалеров, от которых у нее отбоя не было. А Даша, наоборот, за столом выглядела скучной, а когда все из-за него вышли, и заиграл джаз, они с Юхновским сразу ушли. С Петром за все время не перемолвилась ни словом — лишь слегка кивнула, когда проходила мимо, а Клаву, казалось, вовсе не заметила. И лишь по дороге домой в лимузине — вдали от посторонних глаз — не выдержала и дала волю своим чувствам.
— Ну как тебе, Лева, понравилась эта провинциалочка, около которой все время крутился мой бывший муж? — безуспешно стараясь казаться равнодушной, спросила она развалившегося рядом Юхновского. — Какая-то она безликая, ты не находишь?
— А мне показалось, у нее неплохая фигура, и она элегантна, как парижанка, — отлично поняв, что невеста ревнует к ней бывшего мужа и решив поддразнить, возразил он. — Почему ты решила, будто она нездешняя?
— Да потому, что сразу видно — он ее из Сибири привез, — уже не скрывая горечи, раздраженно бросила Даша. — Меня удивляет, что ты, Лева, не можешь отличить парижанку от простой деревенской девчонки!
Юхновскому уже надоело притворяться, и он ее упрекнул:
— Думаешь, я не понимаю, почему ты убежала с банкета и сейчас полна ревности к этой деревенской девчонке? Ошибаешься, моя дорогая! Не знаю почему, но ты все еще любишь своего глупого молокососа, хотя и идешь за меня замуж.