Череда гудков кажется бесконечной.
Нет ответа.
Вдруг он уже успел уехать? Подстраховался? Как раз проходит регистрацию на самолет, поставил телефон на тихий режим?
— Набирай еще, — мрачно произносит Градский.
Не решаюсь протестовать.
Опять занудные гудки. От каждого из них мой желудок скручивается в новый, очень замысловатый узел.
Наверное, сегодня мне не слишком везет на звонки…
— Да, — грубо бросает Артур.
— Привет, — заявляю игриво.
Откуда только беру силы?
Перед глазами стоит наша прошлая встреча. Его ленивая манера здороваться. Дымящаяся сигарета, небрежно стряхнутый пепел.
Воспоминания всплывают покадрово. Слайд за слайдом. Гребаная презентация. А в конце все полыхает красным.
— Чего надо? — резко спрашивает Хара.
— Неужели не узнаешь? — интересуюсь сладко.
— Либо говори, кто ты, либо иди на х*й, — выдвигает не слишком вежливый ультиматум.
— Разве что на твой, — парирую со смешком.
— Стань в очередь, — самодовольно хмыкает.
— Зря, — цокаю языком, ничего не соображаю, импровизирую на ходу. — Многое теряешь. Ты сам сказал, что настолько глубоко еще никто не заглатывал.
— Заливаешь, — голос слегка смягчается. — Тогда бы я забил твой номер в список контактов.
— Новая симка, старую посеяла.
— Ну ладно, — выдерживает паузу. — Позже наберу. Я не в настроении.
Почему? Потому что после кровавого убийства совсем не тянет на секс?
Больной урод.
— Значит, прощаешь долг? — действую наугад. — Я могу не возвращать деньги?
— Чего? — фыркает. — Какие деньги?
— Ой, у меня батарея садится, а зарядить негде, — картинно вздыхаю. — Часик потусуюсь в кафешке напротив твоего ресторана, потом на…
Сбрасываю вызов и отключаю мобильный.
Перевожу дыхание.
— Деньги? — спрашивает Градский.
— Не вышло придумать другой повод, — бормочу виноватым тоном. — Послушайте, я понятия не имею, как общаться с…
С мужчинами.
С парнями.
Странно, что я вообще заводила отношения с лицами противоположного пола, а не осталась хронической девственницей.
— У меня мало практики общения с подозреваемыми, — формулирую более обтекаемо.
— Ты отлично справилась, — бросает взгляд на часы. — Уверен, примчится.
Ох, сомневаюсь.
Стоило затронуть что-нибудь более личное. Может, упомянуть особенные темы. Ника дала кучу информации, ей нравилось пересказывать все до мелочей.
Ника.
Господи.
Нельзя думать о ней. Нельзя. Не сейчас.
Но слезы градом льются по моим щекам, и я не могу ничего с этим поделать. Не могу ничего исправить.
А если бы я набрала Нику вчера? Если бы пригласила прогуляться или поболтать? Если бы просто решила опять разныться?
Мой звонок мог спасти ее жизнь.
Мог.
Но не спас.
Теперь все в прошедшем времени.
— Ты не виновата, — Градский читает мысли. — Успокойся.
Шмыгаю носом.
Черт, мне действительно лучше подвязать со стенаниями. Ведь сижу рядом с человеком, который потерял родную племянницу. Ему явно больнее, хуже и гаже.
— С-сорвалась, — зуб на зуб не попадает.
Дальше мы молчим. Минута за минутой проходят в абсолютной тишине. Пробую направить внимание на Артура.
Попался на крючок или нет?
Разбираю разные варианты, раскладываю подробно, на атомы.
Час на исходе, и рядом вдруг останавливается знакомый автомобиль. Сверкающий черный «Кайен».
— Мне выйти? — мигом хватаюсь за дверцу.
— Не высовывайся. — Градский блокирует замок и покидает салон.
Хара тоже выходит из своей машины, лениво потягивается, оглядывается по сторонам и собирается перейти дорогу.
— Закурить не найдется?
Босс преграждает ему путь, достает пачку сигарет.
— Отвянь.
Артур снимает солнцезащитные очки, прячет в карман.
— Не так быстро, — отрицательно качает головой Градский.
Спасибо тонированным стеклам, дарят возможность наблюдать за происходящим, не выходя из тени.
Сжимаюсь в комочек, впиваюсь тревожным взором в сцену, разворачивающуюся напротив. Страшно до чертиков.
Может, вызвать подкрепление? Идиотка, только подставишь начальника. Может, изначально не стоило идти у него на поводу, звонить этому подонку? Плевать, он бы справился без посторонней помощи, нашел бы иной подход, вот и все.
— Ты не местный? — издевательски хохочет, демонстративно закатывает рукава светлой рубашки. — Не видишь, на кого тявкаешь?
Градский молча бьет его кулаком прямо в лицо. Резко и жестко, не оставляя шанса увернуться.
От силы удара Артура заносит в сторону. Он взвывает, закрывая лицо ладонями. Опирается на нашу машину, на стекло у места водителя. Окровавленные пальцы соскальзывают ниже по гладкой поверхности.
Зажимаю рот рукой.
Перед глазами вспыхивают кадры с места преступления. Изуродованное тело Вероники. Залитый багрянцем ковер.
Меня начинает мутить.
— Ты труп, — Артур сплевывает кровь на землю.
Я вижу, как Хара тянется к поясу, хочу закричать и предупредить об опасности. Однако Градский замечает угрозу без дополнительных предупреждений. Он хватает бандита за запястье, выкручивает, вынуждая того заорать.
Пистолет падает вниз.
— Что это у нас? — без эмоций спрашивает босс. — Вооруженное нападение на сотрудника прокуратуры?
— Да ты оху*л, мудак, — хрипит Артур.
— Сам признаешься или нужно отправить в камеру, где таких голосистых особенно ценят?
— Чего? Бл*. Что за х*рня? Ты хоть осознаешь, кого тронул?
— А ты? — бросает холодно. — Помнишь Веронику Градскую?
— Нет! — заявляет со смешком. — Я не обязан помнить всех баб, которых тр*хал.
— Сейчас освежим твою память.
Босс вынимает свой мобильный.
— Гляди какие снимки.
— Отвали, у*бок.
Хара пытается вырваться, отвернуться. Однако тщетно. Его буквально утыкают лицом в экран.
— Бл*дь, — выдыхает он, скривившись. — Что это?
— Ты скажи, — отступает. — Гребаный урод.
Артур закашливается, сгибается от рвотных позывов.
— Н-не выйдет, — произносит наконец. — Не выйдет повесить на меня мокруху.
— Значит, не твоих рук дело?
Поднимает пистолет, приставляет к подбородку противника.
— Не знал Веронику? Не звонил ей?
— Ну звонил, — бросает отрывисто. — И чего теперь?
— Об алиби позаботился?
— Я всю ночь провел на клубе.
— Проверим.
— Я больше ни слова не скажу.
— Правда? — прижимает дуло плотнее.
— Ты на понт не бери, — отмахивается. — Ты же не выстрелишь.
— Серьезно? — смотрит на него в упор.
— Не посреди улицы, — кривится.
— А мне терять нечего. Своих детей нет. Вероника мне была как родная дочка. А ты, дерьма кусок, ее погубил.
— Я здесь не при делах, ясно? — бормочет поспешно. — Мы встречались, но бл*дь я не делал ничего такого, о чем она сама бы не просила.
— Следствие разберется, — отпускает его, разряжает пистолет, забирая патроны. — Поверь, следствие разберется.
Градский возвращается в авто, заводит мотор и трогается с места.
— Это не он, — осторожно говорю я.
— Не он, — подтверждает скупо.
Артур не смог смотреть на снимки. Увиденное явно вызвало у него отвращение.
— Хотя сидит на наркоте, может, не соображает ничего, просто не помнит, — продолжает хмуро. — Зрачки у него более чем выразительные.
— Я не думаю, что он способен, — осекаюсь. — Думаю, только посторонний человек мог.
Снова запинаюсь, завершить не удается.
Меня душат рыдания.
Отказываюсь воспринимать реальность.
Боже, почему нельзя взять и проснуться? Или перемотать назад? Исправить прошлое? Вычеркнуть лишнее, переписать, как неудачный эпизод, начать заново.